Грани воды - Джордж Элизабет

– Тогда с учетом того, что Лэнгли устраивает по ее поводу праздник, нам надо было бы позаботиться, чтобы это что-то оставалось на месте.

– Но она в отчаянии, – возразила Бекка. – Ты ведь это почувствовала, увидела это в ней, как и я. Не делай вид, будто это не так. Никто, кроме нас с тобой, не находился настолько близко к тюленю, и мы обе знаем, каково это – ощущать отчаянную необходимость.

– Ах, мы знаем, вот как? – язвительно осведомилась Дженн. – И с чего это тебе отчаиваться? И с чего мне, если уж на то пошло?

«Уехать с острова… только стипендия… боже, боже, боже, надо тренироваться, или я… безнадега, а тогда…» Это было совершенно ясно: шепотки Дженн становились все понятнее.

– Я вот что имела в виду, – сказала Бекка, поняв, насколько близко подобралась к сути Дженн Макдэниелс, – мы обе знаем, каково это – хотеть чего-то очень сильно. Каждый это знает, разве нет?

Дженн пожала плечами:

– Наверное.

– Тогда почему бы нам ей не помочь? Потому что тогда, может, Эдди Беддоу оставит ее в покое. И, может, Энни Тэйлор тоже. Потому что, между нами говоря… по-моему, намерения Энни в отношении Неры не слишком-то благородные.

Дженн задумалась над этими словами.

«Делала снимки и даже не заметила… Кто-то забирает приманку у папы, а если она сделала такое по отношению к моему па… Но она говорит, что это нормально и ради науки, и принесет ей признание…»

«Как все понятно! – подумала Бекка. – Почему шепотки этой девушки становятся настолько ясными?»

Вслух она сказала Дженн:

– Эдди Беддоу пытается не подпустить ее к тому, что находится на баркасе. Я считаю, что мы должны это для нее добыть.

– Этот гадский баркас! – Дженн посмотрела в окно. – С этого баркаса все началось. Не знаю даже, как он его купил.

– О чем ты?

– Ты бы посмотрела, где он живет! Вернее, раньше жил. Это развалина. Баркасы стоят больших денег. Совершенно не понимаю, откуда у него взялись средства на такое.

– Он был застрахован, когда потонул?

– Вряд ли. Он тупой, это определенно.

– А ты не знаешь, когда именно это случилось?

– С баркасом? Когда он затонул? – Она покачала головой. – Еще до моего рождения. Я могу попробовать узнать у папы. А зачем? Это важно, что ли?

– Не исключено. Так. Ты согласна?

– На что?

– На то, чтобы найти то, что лежит на баркасе или рядом с ним или еще где.

– Наверное. Но он нам не скажет.

– Я это знаю, – ответила Бекка. – У нас же есть лицензии. Мы будем нырять.

Дженн тут же откликнулась:

– Ни за что! Это не для меня, Бекка. Я…

Она замолкла.

«Бекка. Я что, только что назвала Толстозадиху Беккой?»

Бекка мысленно улыбнулась. Ей хотелось сказать: «Ага, назвала. Впервые. Как ты думаешь, что это значит?»

Но вместо этого она проигнорировала обращение по имени и сказала:

– Мне нужен будет напарник, Дженн, а мой напарник – это ты. Я не могу погружаться одна. Все пройдет быстро. Но нам надо это сделать – и сделать прежде, чем Эдди Беддоу до Неры доберется. Или кто-то другой, если на то пошло.

– Ты имеешь в виду Энни.

– Ну… ага, Энни.

Дженн потерла лоб. Она посмотрела в окно на лес, в который они как раз въезжали, и наконец сказала:

– Ладно, ладно.

Когда Бекка ее обняла, она не стала отстраняться.

Глава 33

Бекка помахала рукой с обочины, когда автобус тронулся – и Дженн автоматически махнула рукой в ответ. После этого она стукнула себя по лбу и пробормотала:

– Какого черта?

Она попыталась понять, в какой момент все переменилось. Ведь Бекка Кинг ей даже не нравится! Тогда с чего это она вдруг машет ей на прощанье рукой?

По мнению Дженн, в отношении этого дурацкого черного тюленя Бекка начала становиться такой же, как все остальные. Можно было подумать, что тюлень накладывает чары на всех, кто ее видит, и Дженн абсолютно не понимала, в чем дело. Празднество в честь Неры вопросов не вызывало. Чудесное ежегодное появление Неры в водах рядом с Лэнгли приносило всем доход. Это было совершенно понятно. Чего она не могла понять, так это страстности в отношении к тюленю всех остальных, кто не были продавцами или владельцами пансионов.

Даже Коротышка, это воплощение разумности, начал вписываться в уравнение Неры. Как раз этим утром, перед уроком по цивилизации Запада, он сказал ей:

– Нам нужны цифры с того передатчика, Дженн. Если они у нас будут, то будет и информация. Ты ведь сказала, что Энни Тэйлор ее сфотографировала? Заполучи эти снимки. Потому что если среди них окажется снимок с близкого расстояния, мы сможем разобрать на нем цифры.

«Уф! – подумала она. – Опять этот чертов тюлень!» И как, скажите на милость, она сможет заполучить те снимки? Единственный способ заключался в том, чтобы залезть в ноут Энни, но Дженн не знала, как это сделать так, чтобы Энни не узнала, что она задумала. Это придется делать в отсутствие Энни, но когда Энни не было, автоприцеп был заперт. Конечно, можно взломать замок или вышибить дверь, потому что она была настолько хлипкой и проржавевшей, что едва держалась. Однако это станет вроде как уликой… Или можно попытаться залезть туда, когда Энни находится где-то рядом: на берегу, разговаривает с отцом… короче, делает что-то за его стенами. Какое-то неожиданное происшествие оказалось бы весьма кстати. Четыре спущенные шины на ее автомобиле? Разбитое ветровое стекло? Пожар рядом с домиком? Катер, тонущий в проливе у мыса? Что еще можно придумать? Хорошо бы кто-то начал бултыхаться в воде – но, учитывая ее температуру, этот несчастный умрет еще до того, как Энни придет к нему на помощь. Дженн не могла придумать больше ничего, что сработало бы. Она решила, что удобнее всего было бы просто раздобыть запасной ключ.

Дженн пришло в голову, что у ее папы лишний ключ вполне мог оказаться: ведь Эдди Беддоу поручил ему заниматься его никчемным домиком. Так что когда она оказалась дома, пройдя пешком по Позешн-пойнт-роуд от того места, где ее высаживал школьный автобус, отправилась разыскивать отца.

Брюс оказался у себя в сарае-пивоварне, где проверял шесть громадных стеклянных бутылей с недавно сваренным пивом. Он записывал данные с какой-то штуковины, закрепленной на горле у каждой, бормоча себе под нос.

– Ты у папочки лучшая, – сообщил он одной бутыли. – А ты, подружка, получишь золотую медаль, – сказал он другой.

Когда Дженн заговорила с ним, он ее не услышал. Ей пришлось несколько раз окликать его: «Па! Па!» – чтобы заставить переключить внимание со строя его «маленьких красавиц», как он их называл. Она со вздохом подумала, что он, похоже, уже провел тщательную дегустацию того пива, которое находилось на продвинутой стадии приготовления. Когда мама вернется домой, то ее это не обрадует. Дженн понимала, что ей нельзя терять время: ма обычно приезжала на островном такси перед самым ужином.

Она сказала ему:

– Па, мне надо оставить Энни записку. От домика есть второй ключ?

– Ее нет дома, – сказал Брюс Макдэниелс и, не дожидаясь ответа, добавил: – А почему бы не оставить записку на двери? И у нее же есть мобильник, так? Может, позвонишь ей?

– А может, ты мне скажешь, есть ли ключ? – отозвалась Дженн.

– Не хами! – одернул он ее.

– Извини, – сказала она. – Просто это вроде как важно. Это насчет тюленя.

Брюс возвел очи горе.

– Кому-то стоило бы проклясть тот день, когда это животное первый раз здесь появилось. Однако поскольку я сам проклятьями не занимаюсь – ты ведь знаешь, как твоя мама относится к нехорошим словам, – то это буду не я. – Он потряс головой и добавил: – Сначала разлив нефти, потом этот тюлень, а потом все покатилось в тартарары и там и осталось.

– Например, Эдди Беддоу остался без баркаса?

– Ага. И Шарла день и ночь бродила по берегу, словно овдовевшая женщина, ожидающая, что муж вернется.

– А когда это случилось?

– После чертова разлива. Все началось с того мазута. Загрязнение берега, люди, разгуливающие в защитных костюмах, рыбаки перестали брать наживку – и кто их может винить, – тюлень этот стал появляться, словно ежегодное проклятье… и все здесь стало разваливаться.