Разведывательная деятельность офицеров российского Генерального штаба на восточных окраинах империи во второй половине XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова) - Сергей Эдуардович Зверев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дорога подходит к гумнам (где молотят хлеб) и кладбищу, подле которого родник отличной воды, затем поворачивает вправо по ущелью и через 5 м. поднявшись в сел. Гиявагин (30 д.), подходит к дому Гасан-кули-бея, которому принадлежит это селение, на ночлег. Общее протяжение перехода 4h 32m = 27 верст.
Хозяин принял нас очень гостеприимно, но довольно холодно. Все же нас устроили хорошо. После завтрака сходили на охоту, но неудачно. Меня поразила фигура старика-хозяина: это по внешности типичный русский человек, больше всего лицом и всеми манерами напоминавший курского помещика, резко отличаясь от азиатского типа и склада других обитателей селения; ему было уже больше 60 лет. Из разговоров о том, что я русский, редкий гость их страны, старик-хозяин перешел к воспоминаниям более старых времен, а именно, войны с русскими Аббас-Мирзы в 1827 году: воспоминания эти были невеселого характера, так как русский отряд в этом году, пройдя в их селение, ограбил его. Старый бек признался откровенно, что они и теперь сильно боятся русских. Отец бека рассказывал ему, что их мать (а его жена) замазала в стену золотые и серебряные вещи, но русские солдаты скоро все нашли. Я был теперь первый русский, который попал после этого к ним в деревню. Но после этого рассказа мне стало ясно, почему старый бек похож на курского помещика и видом, и манерами – мать его в ту пору была еще очень молодая женщина.
Но уже в совсем ближайшее время сел. Гиявагин послужило полем сражения между двумя крупными феодалами: Махмуд-Вали-ханом и Ахмет-ханом. Они оба двоюродные братья и после смерти своих отцов должны были разделить наследство. Но Ахмет-хан не захотел отдавать должной части Махмуд-хану, противником которого стал также и Насир-хан, сын его сестры. Сражение произошло на высотах около селения; со стороны Ахмет-хана действовало около 6000 воинов, а со стороны Махмуд-хана до 800о чел. (пеших и всадников). Перестрелка длилась 5 дней. С обеих сторон было убито 2 бека и до 15 чел., ранено до 30, из них многие умерли. Война была прекращена появление аграрского губернатора с войсками и артиллерией (З пушки). Он помирил обоих ханов, которых вызвали затем в г. Тавриз; здесь их нещадно били палками. Ахмет-хан и ныне живет в Тавризе, а Махмуд-хан оставил там заложником своего сына, а живет у себя дома.
Вечером в сел. Гиявагин разыгралась у жителей семейная драма, перешедшая в настоящее сражение между женщинами не только на словах, но и на кулаках. Драка вышла из-за того, что жена убежала от своего мужа после нескольких месяцев брака; считая себя разведенной по собственной инициативе, она, по адату, должна была свое приданое (два чувала, или шерстяных мешка) оставить в пользу мужа; этот последний не замедлил обручиться с другой женщиной и на требование первой жены отдать чувалы, конечно, их не возвратил. Во время отлучки мужа разведенная пыталась взять чувалы сама, но за интересы мужа яро вступилась его сестра – девушка (20 л.), подняв крик и драку с разводкой; в этой общей ссоре приняло участие много посторонних, и драка вышла всеобщей с отчаянным криком и руганью, продолжавшимися часа два…
В 1827 году здесь проходил русский отряд с горными орудиями, кажется, были и легкие полевые, но их снимали в трудных местах и тащили на руках, отпрягая от передка. Аббас-Мирза, находясь со своей армией под г. Елисаветполем и ощущая тяжкий недостаток в продовольствии для войска (так как ничего не нашел в опустошенной стране), отдал приказ своему главному интенданту, под страхом смертной казни (его лично и всех его сотрудников) доставить к г. Шуше во что бы то ни стало мяса, муки и соли, интенданты разрешили благополучно этот вопрос: из Азербайджана немедленно погнали на север реквизированных у населения баранов, козлов и мелкий скот, причем на спину каждого животного прикрепили от 10 до 20 фунтов муки или зерна, а частью – соли. Стада прогоняли поэшелонно по обследуемому мною пути на Худаферин, а отсюда в г. Шушу.
17/XI утром в 7 ч. приехал назначенный мне проводник-армянин. Расплатившись за ночлег и любезно простившись с хозяином, мы выступили из селения.
<…>
Вступили в сел. Келяйбер – место намеченного ночлега. Двигались 5h 47й1. Весь переход этого дня составляет около 36 верст вьючной дороги, местами крайне тяжелой даже для вьючного движения.
Хозяин дома в селении, куда нас привел армянин-проводник, сначала поместил меня в конюшню, но я таким тоном этому воспротивился, что он немедленно послал приготовить для нас свою лучшую комнату. Затем я послал гуляма в крепость с извещением к Фаррух-хану (хозяин селения. – С.З.) о своем приезде и просил указать, где мне остановиться в г. Агари, а также написать, чтобы мне там дали проводника в г. Тавриз. Скоро вернулся гулям и доложил, что кроме хана еще есть помощник агарского губернатора (хакима), который приехал сюда подготовлять шатры и все прочее к приезду сюда валиахда на охоту. Хан явился очень скоро с мирзой-баши визиря. Поговорили, обменявшись обычными приветами. Оказалось, что валиахд сюда на охоту не приедет, ибо справка по Корану дала неблагоприятный отзыв о такой поездке; валиахд поэтому