Следствие, которое ищет убийцу - Владимир Владимирович Михайловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Дурак, у тебя уже лихорадка. Ты ищешь смерти?»
Но сейчас ему нечего было сказать — совсем ничего, потому что это было похоже на пребывание под водой, все происходило в замедленной съемке. Вдвоем Мария и Джордж посадили его в седло и поехали обратно через сосны.
К тому времени, как они уложили его на кровать, на которой он спал, его трясло. Джордж натянул на себя одеяла, а Мария пошла на кухню и вернулась с чашкой.
— Пей, парень, — приказала она.
Это было отвратительно на вкус, и Морган подавился, но проглотил это, думая о Кэтрин Райли.
— Очень жаль, мэм, — сказал он по-валлийски. «Милая девушка. Но ты знаешь, как это бывает?»
И затем тьма поглотила его.
Микали и Девиль разговаривали в дальнем конце задней террасы, когда она вошла. Она некоторое время наблюдала за ними из-за окна в гостиной, затем подошла к буфету и налила себе большую порцию джина с тоником. Последовало легкое движение, и Микали обнял ее за талию.
— Немного рановато для тебя, не так ли?
— Я устала, — сказала она. «Это все».
Он поцеловал ее в шею и повернул ее, и на его лице была озабоченность. «Мне неприятно это говорить, ангел, но ты выглядишь ужасно».
— Я знаю, — сказала она. «Я работал как проклятый, а потом поездка на самолете и последняя ночь в Афинах». Она сделала паузу, и то, что прозвучало дальше, было как-то помимо ее воли, но однажды сказанное нельзя было вернуть. «Я тут подумал. Ты не будешь очень возражать, если я задержусь здесь на пару дней?»
На мгновение он заколебался, а затем улыбнулся. — Почему бы и нет? Остальное пойдет тебе на пользу. Но я хочу, чтобы ты был в Лондоне в субботу, обязательно. В ложе будет место как можно ближе ко мне, насколько я смогу тебе достать. Ты нужна мне там, ангел. Есть чем поделиться. Есть что вспомнить.»
Он прижал ее к себе и поцеловал. Удивительно, как это было легко, но, в конце концов, он был тем же мужчиной, этим мужчиной, которому она столько раз отдавала свое тело. Критский любовник с самого начала. Единственная разница заключалась в том, что теперь она это знала.
«Если ты не возражаешь, я, пожалуй, пойду прилягу. У меня раскалывается голова».
«Конечно».
Она вышла, а Девиль вошел через французское окно.
«Я думаю, ты должен убить ее».
«Почему?» Спокойно сказал Микали. — Она ничего не знает.
— Ты любишь ее?
«Я не знаю, что означает это слово. Она мне нравится — да. Ее присутствие, ее компания. Она нравится мне в этих вещах больше, чем любая другая женщина, которую я когда-либо знал».
«Семена сомнения были посеяны в ней. Кто знает, когда они могут прорасти?»
«Особенно пурпурный пассаж, даже для тебя».
Он сел за Блатнер, и его пальцы начали играть «Le Pastour» совершенно по собственной воле.
13
Морган снова шел через гору по дороге домой из ямы, почти бегом, чтобы победить грозу, которая угрожала черными, похожими на наковальню облаками, которые заполнили горизонт.
Пошел дождь, ливень такой силы, что он в одно мгновение промок до нитки. И холод этого, казалось, проник в его мозг, так что он громко закричал в агонии, спускаясь по склону холма к деревне внизу.
Она открыла дверь маленького коттеджа, когда он, спотыкаясь, шел по тропинке, ее голова была накинута на черную вязаную шаль, так что он не мог видеть ее лица.
Ее руки обняли его, увлекая в тепло. — Мама, — сказал он. «Мне так холодно. Так чертовски холодно.»
Он лежал на спине, голова на подушке, только когда она наклонилась и шаль соскользнула, на него сверху вниз смотрела Кэтрин Райли.
— Все в порядке, Аса. Я здесь. А теперь спи.»
«Да, мама», — сказал он, закрыл глаза и сделал, как ему сказали.
Морган очнулся от сна без сновидений и лежал, уставившись в плетеный и оштукатуренный потолок над головой. Он снова был самим собой, его кожа была прохладной, тупая постоянная боль в руке и плече была единственным напоминанием о том, через что он прошел. Был дневной свет, солнце струилось в окно.
Он слышал пение совсем рядом, глухой ритмичный стук топора по дереву; он отбросил одеяла и поднялся на ноги. У него больше не было головокружения. Теперь была только боль, и это было хорошо. Это будет держать его в тонусе.
Джордж колол поленья на дрова, Мария сидела на скамейке на солнышке, зашивая дыру в заляпанной солью куртке Моргана. Его бумажник лежал на скамейке рядом с ней, сушась на солнце вместе с паспортом и рядом с драхмами.
Она подняла руку и коснулась его лба. — Итак, лихорадка прошла? Она позвала Джорджа. «Видишь, старый дурак, кто теперь знает лучше, чем доктор?»
Джордж оперся на свой топор. — Она ведьма, — сказал он, — и все женщины ее клана до нее. Это известный факт.»
— Итак, ты чувствуешь себя лучше? — спросила она.
— Намного.
— Хорошо. Много часов ты проспал. Это была необходимая вещь, зелье, которое я дал тебе.»
Он взглянул на свой «Ролекс» и увидел, что уже восемь часов. Он чувствовал странное головокружение, когда шел сквозь сосны к гребню. Он прикрыл глаза ладонью, глядя на виллу Микали в бухте внизу. Рядом с ним появился старина Джордж.
— Они ушли? — спросил я.
«Все они!»
— А женщина? — спросил я.
Старик указал. «Видишь, она приходит сейчас».
Она вышла из-за деревьев на поляну в двухстах футах внизу, следуя по тропинке, которая зигзагом петляла между старыми заросшими террасами. На ней были солнцезащитные очки, футболка и старая хлопчатобумажная юбка, а в руках она держала сумку через плечо.
— Я думаю, она беспокоится о тебе, эта, — сказал ему старик по-гречески. «Много часов она просидела у твоей постели».
Морган осторожно присел на бревно, не сводя с нее глаз, и старик положил рядом с ним пачку греческих сигарет и несколько спичек.
— Я скажу Марии, чтобы она приготовила кофе, — сказал он и ушел.
Она вышла из сосен десять минут спустя и обнаружила, что он сидит на бревне и курит. Она остановилась на мгновение, чтобы посмотреть на него, странно безымянного в темных очках.
«Итак, ты снова с
