Русская история: мифы и факты. От рождения славян до покорения Сибири - Кирилл Резников

Большая часть земель перестала обрабатываться. Особенно пострадал Северо-Запад, где к внутренним бедам добавилось нашествие поляков и шведов. В результате к концу царствования Ивана IV Новгородский уезд походил на огромное кладбище, земель же обрабатывалось не более 1/3 против прежнего. Обнищание и вымирание крестьян ударило по боеспособности русских войск.

У государства не стало денег для найма стрельцов и пушкарей, а помещики, лишившись доходов с поместий, утратили стимул служить, да и сложно им стало являться на службу «конно, людно и оружно», доходов уже не хватало не только на боевых холопов, но и на хорошего коня и сабли для себя. Многие дворяне, боясь, что без них семьи умрут с голоду, самовольно покидали полки. Их ловили и били кнутом, заковывали в цепи, но это помогало мало. Ивану IV не оставалось ничего другого, как заключить мир и отказаться от всех завоеваний в Ливонии.

Иван IV не только отказался от ливонских завоеваний, ему пришлось испить чашу унижения до конца и пойти на уступки исконно русских земель. Он был вынужден уступить шведам Корелу, Ивангород, Ям и Копорье. «Морские ворота» России не только не открылись шире, но и закрылись почти наглухо — в руках русских осталось лишь устье Невы. После 24 лет Ливонской войны Иван IV остался с обнищавшей и униженной страной и с намного меньшим числом подданных, чем было до начала ливонской авантюры. Как тут не вспомнить приписываемые Талейрану слова[127], сказанные по поводу расстрела герцога Энгиенского Наполеоном: «Это больше чем преступление. Это ошибка».

Преступления Ивана IV. Печальную известность Иван IV приобрел не благодаря ошибке с Ливонской войной, столь дорого обошедшейся России, а из-за своих преступлений, часто преувеличенных. Ивану IV не повезло на современников, описывающих его царствование. Из русских авторов наиболее известным и ярким был князь Андрей Михайлович Курбский, некогда приближенный царя, ставший его злейшим врагом. Перебежав в Литву, Курбский приложил все силы, чтобы сокрушить бывшего друга и сюзерена. Он боролся пером и мечом, писал письма царю, сочинил «Историю о Великом князе Московском», наводил на бывшую родину литовцев и татар, лично во главе литовского войска разгромил 12-тысячную русскую армию. Карамзин принял на веру писания Курбского и ввёл их в свою «Историю государства Российского». Так изложенные Курбским «факты» закрепились в историографии, хотя часть опровергнута современными историками.

Имели свой интерес писать худшее об Иване IV и иностранцы, некогда царю служившие, и летописцы Новгорода и Пскова. Все это заставляет проявлять осторожность в оценках масштаба террора Ивана Грозного. О противоречивых сообщениях о погибших в Полоцке было написано выше. Ещё больше расходятся сведения о новгородцах, казнённых опричниками при погроме Новгорода. Джером Горсей сообщает о 700 тысячах убитых, Псковская летопись пишет о 60 тысячах, Новгородская — о 30 тысячах, Таубе и Крузе — о 15 тысячах убитых (при населении Новгорода в 25 тысяч). Александр Гваньини, воевавший вместе с поляками против Грозного, пишет о 2770 убитых. «Синодик опальных» Ивана Грозного сообщает: «По Малютине скаске в ноугороцкой посылке Малюта отделал 1490 человек (ручным усечением), ис пищали отделано 15 человек»[128]. На основании «Синодика» историк Скрынников, предполагает, что в Новгороде было убито примерно 3 тысячи человек.

Цифрам «Синодика опальных» можно верить больше, чем оценкам современников, обычно получавших сведения из вторых рук, в виде слухов, и склонных преувеличивать число погибших. «Синодик» был составлен в конце жизни Ивана IV (1582—1583) для поминания в монастырях людей, казнённых в годы его правления. Царь, как человек глубоко верующий, желал найти примирение со своими жертвами перед Богом и был заинтересован в точности сведений. В «Синодике» записаны казнённые с 1564 по 1575 г. (всего около 3300). Это, разумеется, далеко не все погибшие от террора — судя по запискам опричника немца Штадена, лично он не докладывал об убитых им людях.

В «Синодике опальных» не указаны умершие в тюрьмах или после пыток; например, там нет победителя татар под Молодями, оклеветанного и запытанного князя Михаила Воротынского. Нет там казнённых до 1564 г., правда, в первую половину царствования Ивана IV (1537—1563) по его указанию были казнены единицы. Нет в списках и казнённых в последние 8 лет жизни царя (1576—1584), но опять же в эти годы казней было мало — царь был настроен на покаяние, о чем свидетельствуют составление «Синодика» и указ, грозивший наказанием за ложные доносы. Тем не менее в совокупности, принимая во внимание неучтенные жертвы террора 1564—1575 гг., можно предположить, что число погибших по политическим и религиозным мотивам было в два-три раза больше, чем указано в «Синодике», но вряд ли превышало 10 тысяч человек.

Много это или мало? Смотря как и с кем сравнивать. Для современной Ивану IV Европы 10 тысяч человек, уничтоженных за 37 лет царствования по обвинению в измене и богоотступничестве, выглядят скромно. Правившие в Англии Тюдоры — Генрих VIII (с 1509 по 1547 г.) и Елизавета (с 1558 по 1603 г.) — его превзошли. При Генрихе было казнено 72 тысячи, а при Елизавете — 89 тысяч человек. Большинство казнённых были согнанные с земли крестьяне — их вешали как бродяг, но казнили и аристократов. Генрих VIII знаменит казнями двух своих жен и шести их любовников, герцога Бекингема, министра Кромвелла и философа Томаса Мора, Елизавета — казнью Марии Стюарт, королевы Шотландии, и своего любимца — лорда Эссекса. Герцог Альба казнил в Нидерландах свыше 18 тысяч человек. В Варфоломеевскую ночь 24 августа 1572 г. было убито 2—3 тысячи гугенотов в Париже, а всего по стране за несколько дней — более 10 тысяч.

Массовые зверства в просвещённой Европе превосходили жестокости варварской Московии. Стоит вспомнить, что только колдуний в XVI в. было сожжено, по самой скромной оценке, не менее 50 тысяч, причем их жгли как католики, так и протестанты. В России при Иване VI на кострах тоже сожгли два-три десятка, но не тысяч, а человек. Остается предположить, что причиной особого отношения к жестокостям Ивана VI было уничтожение им аристократов высшего ранга в масштабах, превосходящие подобные казни в Европе. Ведь в те времена только аристократов, дворян и духовенство считали за полноценных людей. Тут у русского царя был одноделец, причем знакомый и даже союзник — шведский король Эрик XIV. В 1563 г. Эрик казнил приближенных дворян своего брата Юхана, а в 1566 г. в припадке безумия убил без суда группу сенаторов.

Все же Эрик до Ивана не дотягивает, ведь из 3300 человек, отмеченных в «Синодике», около 400 были дворянами и боярами. По подсчетам Веселовского, в «Синодике» на одного боярина приходилось три-четыре дворянина. Сто убитых князей и бояр — это совсем не мало по европейским масштабам и сравнимо лишь с избиением гугенотской аристократии в Варфоломеевскую ночь. Другое дело, что в «Синодике опальных» указаны бояре, казнённые за 11 лет царствования Ивана, а во Франции сходное число аристократов убили за одну ночь. Но католическая половина Европы одобрила убийства в ночь Святого Варфоломея, тогда как царь московитов равно привел в ужас католиков и протестантов. Причина лежит в суперэтнической неприязни к московитам и впечатлениях от описания царёвых казней. А в них Иван IV справедливо ли, либо по наветам, но выглядел устрашающе. И дело не в жестокости казней, в Европе XVI в. казнили изощрённее, а в личном участии царя в пытках и убийствах.

Но правда ли это? Ведь, кроме «свидетельств» современников, документов о личном участии царя в пытках и убийствах не осталось. Поэтому каждый автор отвечает согласно своему мировоззрению. Хотя в некоторых случаях ложность обвинений доказана, в других все сходится к тому, что Иван Васильевич действительно убивал людей и участвовал в пытках. Тут хочется сказать словами песни Владимира Высоцкого: «Если правду оно, ну, хотя бы на треть...» И создается впечатление, что вероятность такой правды очень высока.

Жестокость Ивана IV, как отмечают многие историки, выходит за рамки любой целесообразности. Если можно понять, хотя не оправдать, чашу яда, которую заставили выпить князя Старицкого, двоюродного брата Ивана, человека безобидного, но существованием своим служившего источником заговоров по возведению его на престол вместо Ивана, то какой смысл был в побоище в Новгороде в 1570 г.? Ведь основная масса убитых были простые горожане, явно не осведомленные о заговоре новгородского духовенства, даже если этот заговор был? И как понять, что через 11 лет, когда над русским Северо-Западом нависла реальная угроза и войска Стефана Батория осадили Псков, никто из новгородцев не переметнулся к полякам? И почему якобы крамольные псковитяне, избежавшие новгородского погрома лишь благодаря заступничеству юродивого Николы и суеверности Грозного, явили в 1571 г. чудеса героизма, отстояли Псков и спасли царство Ивана IV?