Неукротимая Сюзи - Башельери Луиза

Хотя я нарушаю взятое мной обязательство стать Вашей супругой, я, однако, заявляю Вам, что все мое состояние отныне принадлежит Вам целиком и полностью. Вы найдете его в этом сундуке. Распоряжайтесь им, как сочтете нужным, – такова моя воля.

Не задавайтесь вопросами относительно того, какую судьбу я выбрала. Не пытайтесь выяснить, по какому морю я плыву и в каком направлении, ибо Вы наверняка догадались, что я снова вышла в море и надеюсь причалить к далеким берегам, на которых, возможно, и останусь.

Позвольте мне помнить о Вас как о самом лучшем из моих друзей.

Сюзанна Флавия Эрмантруда Трюшо, вдова Антуана Карро, шевалье де Лере.

Пока Сюзи писала эти строки, Клод Ле Кам тихонько сидела в глубоком кресле, чтобы случайно не произвести какого-нибудь шума и не разбудить хозяев или слуг. Тусклый свет свечи не позволял ей рассмотреть обстановку в этой комнате – самой красивой и самой комфортабельной из всех, которые она когда-либо видела в течение всей своей жизни моряка. Она молча радовалась благоприятному обороту судьбы, благодаря которому она встретила Сюзанну, и той силе убеждения, которую она проявила в разговоре с ней. Наконец Сюзи, закончив писать, сказала:

– Возьмись за левое кольцо этого сундука. Я возьмусь за правое, и мы отнесем его туда, где ему следует находиться.

Клод подчинилась Сюзанне, но, ухватившись за свинцовое кольцо и приподняв сундук, тихонько пробурчала:

– Черт возьми, да мы так сломаем себе хребет!

– Тише ты!

– Если в этом сундучище лежит твое золото, то ты богаче самого короля!

– Пошли!

Они молча спустились по лестнице, стараясь не кряхтеть и не дышать громко от натуги. Выйдя из здания, они пересекли парк, освещенный полной луной. На дороге они увидели повозку, на которой Сюзи ездила в порт и которая теперь их ждала.

Сюзи уже знала наизусть дорогу в замок Бонабан, в который она ездила неисчислимое количество раз. Когда повозка въехала во двор этого замка, Сюзанне пришлось успокаивать псов, которые бросились к двум женщинам, угрожающе рыча. Она вместе с Клод затем перенесла сундук на порог дома и оставила его там, положив на его крышку письмо так, чтобы его было лучше видно.

Девятнадцатого июля 1723 года в восемь часов утра Антуан Карро де Лере, бывший помощник капитана фрегата «Шутница», попросил доложить о нем господину Пьеру-Клеману де Лепине, капитану фрегата «Грациозный». Этот человек мало чем походил на капитана Ракиделя: он был пятидесятилетним мужчиной с добродушной физиономией. Он носил напудренный парик и вообще был одет так, что ему не стыдно было бы появиться и при королевском дворе. Телосложение у него было тучным, а лицо – круглым. Он внимательно выслушал элегантного молодого человека, пришедшему к нему предложить свои услуги.

– Получается, мсье, вам стало известно, что наш несчастный писарь подвел нас самым скверным образом?

– Именно так, мсье.

– Ну что же, значит, само Провидение привело вас на борт этого судна, принадлежащего господину Бланшару, потому что иначе мне самому пришлось бы вести судовой журнал и записывать навигационные данные. Это, признаюсь вам откровенно, меня очень сильно бы удручало! И вовсе не потому, что я не люблю читать и писать. Я, наоборот, очень даже люблю читать – например, произведения Лафонтена. Но вот талант писателя у меня абсолютно отсутствует. А вы уже упражнялись с пером?

– Я пишу совсем не плохо, если верить мнению моих бывших учителей и тех, с кем я регулярно веду переписку.

– Но знаете ли вы, мсье, что может представлять собой плавание до самой Америки? Вы в курсе тех опасностей, которые поджидают в море тех, кто отваживается на такое плавание?

– Мне, мсье, доводилось быть помощником капитана на фрегате, совершившем самое последнее из всех корсарских плаваний, целью которых было нападение на испанские суда.

– Это плавание, видимо, состоялось в 1720 году, да?

– Именно так.

– Наше плавание, я думаю, станет более рискованным. А вы сами из Сен-Мало, мсье? Ваша фамилия не похожа ни на бретонскую, ни на нормандскую.

– Я родился в Париже, мои родители – родом из Лотарингии. Дружба, связывающая меня с семьей де Пенфентеньо и с господином де Бонабаном, привела меня в Сен-Мало. И вот теперь волею судьбы мне приходится…

– Давайте не будем обсуждать, мсье, по каким причинам вы нанимаетесь на это судно. Добро пожаловать на фрегат «Грациозный»! Вы познакомитесь на нем с весьма образованными господами. Их вызвал губернатор Новой Франции для того, чтобы выполнить работы, которые он затеял в Луизиане: господин де Поже – архитектор, господин де Дрей – выдающийся картограф, господин Франке де Шавиль – философ, господин Дежарре – хирург, господин де Турнель – богослов и наш корабельный священник… Я не стану перечислять остальных – не менее образованных, но менее известных. Думаю, общение с ними доставит вам удовольствие, и надеюсь на то, что вы не преминете записать их мудрые высказывания, которые услышите в ходе этого плавания.

Сюзи никогда раньше не слыхала о тех выдающихся людях, которых перечислил ей капитан и с которыми ей предстояло плыть на одном судне. Она также почти ничего не знала о Новой Франции и вряд ли смогла бы показать на карте, где находится Луизиана. За свою двадцатипятилетнюю жизнь она бывала лишь в Париже, Сен-Мало и Бордо. Однако она не стала признаваться в этом господину де Лепине. Капитан позвал матроса и приказал ему показать новому корабельному писарю его каюту, которая находилась в надстройке в носовой части судна.

Бегло осмотрев фрегат, Сюзи констатировала, что «Грациозный» и «Шутница» отличались друг от друга не меньше, чем их капитаны. «Грациозный» был вооружен лишь десятью пушками, его паруса были другой формы, а водоизмещение явно уступало водоизмещению «Шутницы». Экипаж, уже работавший на палубе и в трюмах, был не таким многочисленным, но фигура на носу корабля была более элегантной, чем на «Шутнице».

Маневрировал «Грациозный» очень легко. Руководила поднятием парусов Клод Ле Кам. Она сделала вид, что не замечает присутствия бывшего помощника капитана, ставшего корабельным писарем.

Сюзи, снова став Антуаном Карро де Лере, смотрела на то, как постепенно удаляются укрепления Сен-Мало. В прошлый раз такое происходило в ее жизни зимой. Сейчас же ее лицо ласкал приятный ветерок, а желудок уже не сжимался от килевой и бортовой качки судна.

Сюзи решила в последний раз проанализировать состояние своей души. Ей пришлось признаться себе, что если она променяла на рискованные приключения ту спокойную и безопасную жизнь, которую ей обеспечивал брак с Элуаном де Бонабаном де ла Гуэньер, и если она променяла сушу на море, то это произошло только потому, что Клод Ле Кам упомянула Ракиделя. Надежда найти своего любовника в Луизиане заставила ее отказаться от состояния и снова выдавать себя за мужчину, то есть обманывать окружающих.

Она не знала, что территории, принадлежавшие Франции в Америке, были исследованы и завоеваны гораздо более отчаянными и выносливыми искателями приключений, чем она. Почти двумя столетиями раньше, при короле Франциске I, Жак Картье, капитан и штурман, которому король поручил «обнаружить определенные острова и земли», отбыл туда с целью основать колонию и заняться распространением христианской веры. Впоследствии Франция и Англия неоднократно воевали друг с другом за право владеть этими территориями. Людовику XIV пришлось отказаться от Акадии и Новой Земли[100], однако он сохранил за собой Луизиану и Канаду. Что представляли собой эти далекие земли, которые, как поговаривали, все еще были заселены в основном дикарями, мало кто знал, и Сюзи понимала, что отправляется в неизвестность.

Она очень быстро ощутила разницу между плаванием, в которое она только что отправилась, и плаванием, которое она совершила в качестве корсара. Условия жизни на судне были несопоставимыми. Господ ученых, архитектора, ботаника, географа, интендантов, врача и богослова обслуживали, как в лучших домах Сен-Мало: если повседневная еда экипажа была довольно посредственной, то именитые пассажиры ели из серебряной посуды изысканные блюда, приготовленные личным поваром господина де Лепине. Разговоры в этой компании велись в строгом соответствии с правилами светского общества. Новому корабельному писарю приходилось все время прислушиваться к этим разговорам, чтобы получить представление о том, что ждет его в Америке, и чтобы, как того пожелал капитан, заносить умные мысли в судовой журнал.