Квартира в Париже - Келли Боуэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так вы заядлая читательница?
– Пристрастилась мало-помалу. Бабушка постоянно твердила, мол, книги читают не для того, чтобы узнать чужое мнение, а чтобы научиться думать самостоятельно. И уж не знаю, случайно так вышло или нет, но со временем меня стало тянуть в этот дом. Конечно, поздновато до меня дошло, но когда знаешь, что всегда есть куда вернуться, становится легче отправляться в путь, как-то уверенней и свободней открывать новые горизонты.
– А ваш дедушка? Вы никогда о нем не рассказывали.
– Я его не застала, он умер задолго до моего рождения, когда мама была совсем юной. Во время войны он попал в плен и сильно подорвал здоровье.
– И бабушка так и не вышла замуж?
– Нет.
Она подбоченилась.
– Я иногда заводила об этом разговор, но она всегда заявляла: «Настоящая любовь бывает в жизни только раз. А если ума не хватает понять, что это она, и беречь как зеницу ока, значит, такого счастья не заслуживаешь».
– Какая-то грустная романтика.
Лия наклонила голову.
– Во всяком случае, впечатляет. – Она кивнула в сторону моря. – От этого вида дух захватывает. Если бы пришлось выходить замуж, лучшего места не найти.
– Если бы пришлось? Мадемуазель Леклер, а вы, оказывается, романтичная особа.
– Кто бы говорил, – засмеялась она.
– Нет, и еще раз нет.
– Помолвлены?
– Нет.
– И ни разу не хотелось?
Листок у него в руках порвался.
– Простите. Опять лезу не в свое дело.
– Ничего страшного, – ответил Габриэль. – Просто для меня на первом месте всегда была работа.
– Вот тут я вас прекрасно понимаю, – сказала она, – и полностью поддерживаю. Хотя подозреваю, что вам гораздо меньше докучают заботливые кумушки, мол, «часики-то тикают», чем мне.
– Боже. – Он выбросил измочаленный листок. – Сочувствую. Иногда кажется, что кругом одни идиоты.
Она очень по-французски развела руками.
– Да я их и не слушаю. Ещё не хватало время и силы тратить.
– А вы? У вас не возникало такого желания? – вдруг брякнул он, сам не зная почему, разве что она первая начала.
– Нет. Никогда нигде подолгу не задерживалась, так что завязывать серьезные отношения было просто некогда.
– А вы бы хотели?
– Чего?
– Остепениться. Вы бы остались, если бы встретили настоящую любовь? Если бы поняли, что это она самая, как говорила ваша grand mère?
Он понимал, что поднимает щекотливую тему и нарушает нормы профессиональной этики, ведь Лия его клиентка, но не удержался, уж очень хотелось услышать ее ответ как женщины.
Она опустила руки.
– Не знаю. Может быть.
Их взгляды встретились, и у него вдруг пересохло во рту.
– Пойдемте, – попятился он, надеясь скрыть волнение в голосе, и на всякий случай отошел еще на шаг. – Пойдемте в дом, я познакомлю вас с дедушкой. Он может засыпать вопросами о работе и тех местах, где вы побывали, но уж про тикающие часики намекать точно не станет.
У Лии в уголках глаз от смеха разбежались морщинки.
– Ведите.
Они тем же путем вернулись к машине и вошли в Милбрук через ничем не примечательную боковую дверь. Оказавшись в прохладном помещении, Габриэль помедлил, пока глаза не привыкли к сумеркам после яркого солнца. Эту часть дома служащие называли хозяйскими апартаментами – полдюжины по-современному обставленных комнат, где обитал дедушка и останавливалась погостить родня.
Остальным помещениям – вестибюлю, бальным залам, библиотеке, комнатам для гостей, музыкальному салону, небольшим гостиным – было скрупулезно возвращено былое великолепие эпохи регентства для привлечения кинорежиссеров и любителей свадеб в сказочном антураже.
Отреставрировали даже часть старинных кухонь, а другие тем временем переоборудовали по последнему слову техники, обеспечив достойные условия для обслуживания мероприятий.
Габриэль с Лией оказались в небольшой скромной кухне среди современных шкафов, мраморных столешниц и оборудования из нержавейки. Он было направился к узкой двери в дальнем конце, но тут же замер от восторженного возгласа за спиной.
– Габриэль! – с широкой улыбкой воскликнула объявившаяся на пороге женщина. – Как здорово, что ты приехал! Что-то давненько не заглядывал.
– Знаю, – согласился Габриэль, обнимая и вдыхая знакомый запах ванили, который всегда напоминал ему о ней.
– И к тому же не один.
Она отстранилась и одарила Лию лучезарной улыбкой.
– Абигайль, познакомьтесь, это Аурелия Леклер, моя клиентка, – представил он, – она мне… помогает в кое-каких исследованиях.
– Просто Лия, – протянула руку та, подходя ближе.
– А это Абигайль Денворт, – добавил Габриэль. – На ней весь Милбрук держится с самого 1972 года, и только благодаря ей Сеймуры до сих пор не тронулись умом.
– Экономка я, – засмеялась Абигайль и, не обращая внимания на протянутую руку, заключила Лию в радушные объятия.
– Она член семьи, – поправил Габриэль.
Абигайль отпустила Лию и пригладила каштановые с сильной проседью волосы.
– Если хочешь повидаться с дедушкой, он в читальне, – озорно подмигнула она. – Уже гадает, какой новой книжкой порадуешь на сей раз.
Габриэль улыбнулся. Эта традиция сложилась уже давно.
– В этот раз будет кое-что другое. Старые фотографии.
– Надо же! И что за фотографии?
– Довоенные снимки его сестры.
«И военные», – подумал он, но говорить не стал.
– Ему должно понравиться, – Абигайль сцепила руки перед собой.
– Уильям с сестрой очень дружили. Как говаривала моя матушка: «Не разлей вода». Она часто рассказывала о Софи.
– Абигайль унаследовала должность экономки Милбрука от матери, – пояснил Габриэль.
– Можно взглянуть на фотографии? – спросила Абигайль. – Обожаю частицы истории этого дома.
– Ну конечно.
Лия вытащила из рюкзака папку и протянула Абигайль одну из фотографий в защитном конверте.
Абигайль достала из кармана свитера очки и водрузила на нос.
– Да, точно Софи, – пробормотала она. – Ну прямо кинозвезда. Никогда таких снимков не видела. У дедушки сохранились только детские и те, что сделаны перед ее отъездом в Польшу. Надо же, как они к вам попали?
Лия вопросительно посмотрела на Габриэля, и тот кивнул.
– Думаю, имя Эстель Алар вам ни о чем не говорит?
– Нет, – ответила Абигайль. – А кто это?
– Моя бабушка, – ответила Лия. – Когда она умерла, я обнаружила эту фотографию в ее парижской квартире.
Экономка наморщила лоб.
– Боже мой, как тесен мир! Они, наверное, дружили? – Она задумчиво побарабанила пальцем по снимку. – Мне кажется, Софи училась в Париже.
– Да, – подтвердил Габриэль. – В 1933-м и 1934-м.
Разглядев в углу на обороте фотографии поблекшую дату, Абигайль нахмурилась:
– Погодите. Здесь написано «1942». Но это какая-то ошибка. Ведь Софи погибла
