Изумрудное пламя - Джулия Грайс

Труди безжизненно повисла на руках у Мэйса. Ее кожа приняла синюшный оттенок. Весь левый бок был исцарапан в кровь. Жизнь едва теплилась в ней.

– Принеси сухую одежду! – приказал Мэйс. – Живее, я не хочу, чтобы она подхватила пневмонию.

– Сейчас, – глухо ответила Эмери. Она нашла одежду Труди и, когда Мэйс опустил девушку на землю, натянула на нее белье и платье. Мэйс в это время быстро оделся сам.

Эмери смотрела, как Мэйс поднял ее с земли с грубой нежностью близкого человека. Она тщетно старалась заглушить болезненный приступ ревности. Конечно, она рада, что Труди осталась жива, но почему, спрашивала она себя, Мэйс так трогательно нежен с ней?

– Я так замерзла, так замерзла, – прошептала Труди, уткнув Мэйсу в грудь посеревшее лицо. Веки ее вздрагивали.

– Держись, Труди. Мы сейчас придем в лагерь, разведем костер, и тебе будет тепло, – хрипло проговорил Мэйс. – Страшно подумать, что ты могла утонуть…

– Я не очень хорошо плаваю, – прошептала она, – Мэйс, дорогой.

Мэйс приблизил свое лицо к лицу Труди и что-то прошептал ей, чего Эмери не могла услышать.

Эмери, глядя себе под ноги, угрюмо побрела в лагерь вслед за ними.

Их встретили испуганными восклицаниями. Все собрались посмотреть на утопленницу. Вид у нее был довольно жалкий, но полная грудь так же вызывающе выступала под мокрым платьем.

– Этот случай не что иное, как Божья кара, – едко заметила Марта Ригни. – Она знает, за что!

Подошел Бен Колт, и Мэйс понес Труди в повозку Вандербушей для осмотра и помощи врача.

Эмеральда медленно направилась к повозке Уайлсов, а Мэйс все суетился вокруг Труди. Словно в тумане, Эмери принялась собирать вещи для стирки.

– Ну что, Эмеральда, – услышала она за спиной голос Марты, – правда же, не надо слишком много о себе мнить? Теперь ты видишь, что бывает с девушками, которые любят красоваться в реке голыми!

– Но, – Эмери смотрела перед собой невидящими глазами, – нас же никто не видел…

– Бог видел. И Бог тебя накажет. А если ты и дальше будешь вести себя, как шлюха, я начну принимать меры. Я знаю, как надо наставлять на истинный путь заблудших во грехе девиц!

– Да?

– Знаешь, как у нас дома поступали с такими, как ты? Одна маленькая мерзавка вздумала увести чужого мужа. Так мы вылили на нее бочку дегтя и обваляли в перьях. Деготь был хорошо разогрет, и бедняжке пришлось жарко…

Эмеральда зевнула, прикрыв рот рукой, затем повернулась и пошла к своей повозке с корзиной вещей.

За спиной у нее раздавался зловещий смех Марты Ригни.

Прошел еще один день. К счастью, Труди быстро оправилась после печального происшествия. Сейчас путь их лежал среди высоких утесов, склоны гор покрывали сосновые леса, повсюду встречались родники с чистой и вкусной водой. Идти было куда легче, чем по пустыне, но все равно нелегко. Местность была неровной. Повозки приходилось то спускать по крутому склону вниз с помощью веревок, то общими усилиями затаскивать их вверх. У Саула Ригни сломалась еще одна ось, и пришлось сделать остановку. Оррина тоже беспокоило состояние его повозки. Колеса раскачивались, готовые слететь с оси, а передняя ось, уже дважды ремонтируемая, была готова вновь сломаться.

Малыш Кальф чувствовал себя прекрасно, но Маргарет никак не могла прийти в себя после родов. Она была словно выжата, новые морщинки появились на ее лице. Иногда, глядя на Маргарет, Эмери узнавала в ней ту молодую симпатичную женщину, которую встретила в гостинице Сент-Луиса.

– Да не расстраивайся ты так из-за меня, – перехватив ее взгляд, сказала ей Маргарет, когда они, остановившись на дневной отдых, ели бисквиты и холодный рис, забеленный молоком. – Я прекрасно себя чувствую. Так всегда бывает после родов. Впрочем, может, я уже слишком стара, чтобы рожать детей.

В тридцать четыре года она считала себя старухой.

– Может быть, стоит остановиться на пару дней, – предложила Эмери.

– Нет! И слушать об этом не хочу. Я устала, но вполне в состоянии ехать дальше.

Однако, к удивлению Эмеральды, Оррин сам объявил еще один день отдыха..

– Отдых? Да мы и так без конца отдыхаем, а ты хочешь остановить нас еще на один день! – возмутился Рэд Арбутнот.

– Мне надо починить ось, – настаивал Оррин.

– Ну и что? Нам всем надо что-то починить. Мы все держимся из последних сил, но идем, разве не так?

Оррин побагровел.

– А я сказал, мы остаемся! Я здесь главный. Вы сами выбрали меня в Каунсил Блафсе.

– Как выбрали, так и перевыберем. Давно пора. Не вижу, чтобы ты был хорошим командиром. Если хочешь знать, твои действия больше продиктованы сумасбродством и спесью, чем здравым смыслом.

Оррин выругался, ему ответили тем же. Обстановка накалялась. После получасовой перебранки стало ясно, что большинство эмигрантов разделяют позицию Рэда.

Оррин сжал кулаки.

– Ну что же, жалкие ублюдки, можете идти. Что до меня, я через пару дней вас догоню. Мне надо заняться повозкой. И женой.

Во время спора Мэйс молчал. Сейчас он поднял вверх руку в знак того; что просит слова.

– Что вы думаете, мистер Уайлс, это бостонский почтовый тракт? – спросил он, хмуро сдвинув брови. – Мы в стране дикарей.

– Ну и что из этого? Я должен починить повозку.

– Чините ночью.

– Почему я должен делать это ночью, когда спокойно могу сделать это днем. Мы уже долгое время находимся в стране индейцев, и они еще не причинили нам никакого вреда. Вы сами сказали, что они достаточно миролюбивы.

– Да, сегодня они миролюбивы, а завтра… – Мэйс сжал губы.

– Послушай меня, Мэйс, мы наняли тебя, чтобы вести нас, ну и делай свое дело и не суйся со своими указаниями. Если ты хочешь получить свои денежки, делай то, что тебе скажут.

Наступила пауза.

– Ну что же… поступай, как считаешь нужным, Уайлс. Но ты еще пожалеешь о своем упрямстве. Мы будем идти медленно, чтобы ты смог нагнать нас, нагнать за один день, понял? – Мэйс повернулся и ушел.

Все уехали. Тимми и Сюзанна пошли к ручью поиграть, а Оррин принялся за ремонт. Маргарет расстелила на траве одеяло и занялась малышом. Эдгар крутился вокруг них, виляя хвостом. Ветерок, Босси и волы мирно паслись на поляне.

Вокруг все спокойно и мирно, но почему-то Эмери было не по себе. Она остро испытывала чувство незащищенности.

– Я пойду собирать хворост, – сказала девушка, ни к кому не обращаясь в отдельности. Она взяла корзину и пошла вверх по склону, туда, где росли сосны. Обшарив один холм, она вскарабкалась на другой, поднимаясь все выше, подбирая сухие ветки и сучья. Вскоре повозка скрылась из виду.

Взглянув вверх, она увидела Мэйса, ведущего лошадь под уздцы.

– Что ты здесь делаешь? – удивленно спросила она. – Я думала, ты уехал со всеми.