Секретное досье - Лен Дейтон

Вот почти и все про ИПУРУСС. С тех пор на Шарлотт-стрит проделано много работы, частью интересной, но в основном скучной. Пейнтер возглавляет целую медицинскую исследовательскую лабораторию, но пока им не удалось найти способ возвращать в норму людей, прошедших «промывку», и многие из первоначальной сети до сих пор находятся под угрозой применения к ним закона о государственной измене: они по-прежнему направляют сообщения в полной уверенности, что те через Сойку уходят в какие-то иностранные державы. Разумеется, к Сойке эти сведения не попадают, мало ли какие идеи родятся у него в голове. С Сойкой я вижусь на ежемесячной встрече у Росса, когда мы готовим общий отчет военной разведки. Он кажется вполне довольным и, безусловно, работает эффективно. О сойках я помню еще одно – они заготавливают пищу на зиму. «Мы движемся с противоположных концов к одному и тому же выводу», – как-то сказал Долби, и каждый раз в присутствии Сойки я об этом думаю. Но сомневаюсь, что Долби имел в виду именно это.

Всякий раз, когда мне нужен Сойка, я знаю, что найду его в «Мирабелле», а в прошлую субботу утром я столкнулся с ним в «Ледсе». Он хочет, чтобы мы с Джин пришли к нему на ужин. Он сказал, что будет готовить сам. Мне бы хотелось пойти, но думаю, что не пойду. В нашем деле неразумно обзаводиться слишком большим числом близких друзей.

Эпилог

Абсолютно верный способ нажить неприятности – это доверить слишком много информации бумаге, но, полагаю, если уж я зашел так далеко, лучше рассказать вам об истинном завершении фиаско ИПУРУСС.

Как и все министры, министр хотел знать одно: как уйти от вопросов? Он поинтересовался некоторыми подробностями, например: «Есть ли в Ливане хорошая рыбалка?», «Выпьете еще?», «Вы знаете молодого Чилкотт-Оукса?» Выйдя от министра, я поехал в дом неподалеку от Стейнза. Постучал в дверь, воспроизводя довольно странный ритмический рисунок, и мне открыла женщина с усиками. В дальней комнате среди трех наполовину уложенных чемоданов стоял старик. Я дал ему шестьдесят мятых пятифунтовых банкнот – настоящих, и два среднего качества поддельных паспорта Великобритании.

Мужчина поблагодарил меня, а женщина прибавила еще два «спасибо». Когда я повернулся к выходу, он сказал:

– Я буду в доме номер девятнадцать [37] , если когда-нибудь вам понадоблюсь.

Я поблагодарил и поехал в Лондон, а маленький старик, который был моим тюремщиком в доме в Гринвуде, сел в самолет до Праги. Это тоже было страховым полисом шпиона.

Приложение

Мидуэй II

В мрачные дни войны в Средиземном море, когда казалось, что вермахт завершил то, что начал Дарий, Бейрут был базой подводных лодок, получившей название «Мидуэй II» и ставшей местом выполнения совершенно секретной миссии. Подводная лодка U.307 была затоплена не так далеко оттуда на глубине тридцати восьми фатомов. Аппаратная на затопленной U.307 была оснащена новым инфракрасным визиром ночного видения над водой. Для водолаза глубоко, но не слишком. Визир был еще влажным, когда мы подняли его на борт самолета, и он капал мне на колени всю дорогу до Лондона, где я впервые встретился с Россом.

Выдержка из «Руководства по обращению с пистолетами незнакомых систем» (глава 5). Документ 237. HGF. 1960 год. При обращении с револьверами «смит-и-вессон» следует соблюдать следующие правила. При условии, что (i) цилиндр имеет шесть камор и (ii) вращается против часовой стрелки. (Обратите внимание, что цилиндры «кольта» вращаются по часовой стрелке.) Существуют 4 категории:

1. Калибр.445. Только британские или американские патроны с маркировкой.445.

2. Калибр.45. Осторожно. Не применять патроны с маркировкой.45 авто.

3. Калибр.45 DA. В этой категории могут быть использованы патроны с маркировкой.45 авто, но извлекаются они с помощью двух специальных патронных пачек на три патрона. Однако извлечь их можно и с помощью, например, карандаша. Осторожно. Не использовать патроны с выступающей закраиной.

4. 38. Любой британский боеприпас или боеприпас США, за исключением автобоеприпаса, подходит для любого пистолета с каморой длиннее 1,5 дюйма.

Эти правила представляют собой лишь общее руководство, и существуют исключения.

Конопля индийская (марихуана)

Цены на момент написания:

Рангун: 10 шиллингов за фунт оптом.

Соединенное Королевство (в доках): 30 фунтов стерлингов за фунт.

Оптом: 50 фунтов стерлингов за фунт.

Клубы и тому подобное: 6 фунтов стерлингов за унцию или 10 шиллингов 6 пенсов за сигарету. (Из 1 фунта получается приблизительно 500 сигарет.)

В 1939 году Британская военная разведка использовала тюрьму Вормвуд-Скрабс в качестве своей штаб-квартиры. Всех заключенных вывезли, и камеры служили кабинетами, каждую камеру, покидая, запирали в целях безопасности. Однако когда бомба разрушила часть здания, было решено переехать в офисное здание на Сент-Джеймс-стрит, где служба и оставалась до конца войны.

Джо-1

Неподалеку от острова Холо, где воды моря Сулу разбавляют море Целебес, а пальцы филиппинских островов нащупывают Северное Борнео, самолет Б-29, принадлежавший Военно-воздушным силам Соединенных Штатов, вел за собой быстро двигавшуюся тень под жарким дневным солнцем в августе 1949 года.

Фотопластинки особых устройств впитывали космические лучи. В течение нескольких месяцев это подразделение наносило на карту и испытывало тщательно высчитанные маршруты через Тихий океан. Работа была утомительной, и экипажи радовались, когда заканчивался ежедневный длинный полет и их ждал холодный душ, чтобы восстановить затекшие мышцы, а кино под открытым небом помогало перевести мозг в нейтральное положение. Но в этот день все было не так: не успели члены этого экипажа прийти в себя, как их срочно вызвали в комнату для предполетного инструктажа.

К этому времени проявка этих пластинок стала для техников фотолаборатории рутинным делом. Изображение обычно представало в виде длинных, похожих на червей полосок света и часто нуждалось в небольшой дополнительной проявке для получения хорошего контрастного изображения, которое позволяло с большей легкостью фиксировать результаты. Но эти пластинки были совершенно другими, они оказались засвечены. Засвечены не дневным светом, а пропитаны черным цветом из-за насыщенной концентрации космической радиации. Иначе называется «зоной высокой радиоактивности». Как сказал тогда командующий генерал:

– Если атмосфера настолько пропускает космические лучи, нам, пожалуй, стоит подумать о свинцовых костюмах.

Но мир этому не поверил. Это был атомный взрыв.

В той комнате для инструктажа на той тихоокеанской базе ВВС США грандиозная правда медленно приобретала очертания в головах тех летчиков. Американцы в том году бомбу не взрывали.

Вся база пришла в движение. Один за другим тяжелые Б-29 катились по дорожке, идущей по периметру аэродрома, и уходили с конца взлетно-посадочной полосы в густой ночной воздух тропиков. Однако на сей раз это были самолеты из подразделения по обнаружению атомной бомбы, сформированного лишь за год до этого. Специальные самолеты собирали частички пыли из воздуха, восстанавливая маршрут своего дневного полета. Две лаборатории Комиссии по атомной энергии были подняты по тревоге в ожидании образцов пыли.

Через пять дней Вашингтон получил подробный доклад. Этот взрыв, говорилось в нем, почти с уверенностью можно называть взрывом бомбы. (До 23 сентября утверждалось: шанс того, что это не бомба, равняется одной двадцатой.) Кроме того, частицы указали на плутониевое устройство. Это был взрыв в шесть раз мощнее произведенного над Хиросимой и не шел ни в какое сравнение с первым американским взрывом в Аламогордо.

В это время организация, называемая «Манхэттенский проект» (кодовое название «Почтовый ящик 1663»), которая включала Военную лабораторию Лос-Аламос рядом с Санта-Фе, штат Нью-Мексико, заводы по разделению изотопов в Окридже, штат Теннесси, и плутониевые реакторы в Хэнфорде, штат Вашингтон, были переданы Комиссии по атомной энергии. КАЭ проделывала всю работу: получение руд расщепляемых тяжелых металлов – урана и тория, превращение их в концентрацию чистого металла, а также надзор за производством радиоактивных изотопов для силовых установок кораблей и подводных лодок и электрических генераторов.

Поступивший в Вашингтон доклад о частицах пыли имел гриф «совершенно секретно» и был доставлен Уильяму Вебстеру, председателю комитета по атомным связям министерства обороны США, который передал его министру обороны Луису Джонсону.

Вместе они тщательно изучили предположения своих отделов разведки. В США основанием для ожидания советской бомбы был прогноз, сделанный в 1945 году военным руководителем «Манхэттенского проекта» генерал-майором Л.Р. Гровсом, который сказал, что русским понадобится пятнадцать – двадцать лет. Директор Бюро научных исследований и развития доктор Вэнивар Буш назвал срок «десять лет» в своей книге «Современное оружие и свободные люди», печатавшейся в тот момент (печатные станки были остановлены, а предсказание удалено). Военно-морская разведка США рекомендовала министерству обороны ожидать ее в 1965 году, Военная разведка обозначила срок – 1960 год. Доклад разведки Военно-воздушных сил США, назвавшей 1952 год, сочли паникерским. И однако наступил сентябрь 1949 года – и взрыв прогремел.