Ник - Анджей Ясинский

Вопросы у нас кончились, и Рокот, посидев в тишине минут пять, испросил разрешения заняться делами, а после милостивого кивка Карины куда‑то ушел.

– Пойдем посмотрим? – спросила она, глядя на меня.

– Поля?

– Ага, – кивнула девушка. – Хочу взглянуть, что там наши начародействовали. Ну и вообще понять, в чем проблема. Хотя я давно чувствую проклятие, наложенное на местность, но очень слабое. Может, на поле оно будет посильнее.

– Мне самому интересно, – согласился я.

Оставив вещи рядом со столом и не заходя в дом, мы вышли со двора. Я поманил пальцем пацана, что все время за нами шпионил. Тот, поняв, что зовут именно его, сначала дернулся убежать, но любопытство превысило боязнь, и он как‑то боком, мелко семеня ногами, подошел.

– Как зовут? – спросил я, улыбнувшись.

– Козя, – хмуро ответил мальчишка.

Лет ему было около десяти и выглядел он как обычный пацан его возраста – чумазая мордаха, царапины где только можно: на щеках, руках и коленях. Сам босой. Штанишки аккуратно обрезаны в районе колен. Домотканая рубаха с отцовского плеча подпоясана на манер кафтана обрезком веревки.

– Далеко ближайшее пшеничное поле?

– Да не, – помотал он головой. – Но греча ближе, аккурат за домами начинается. – Парнишка махнул рукой куда‑то в сторону, обозначив направление.

– Ну веди, что ли. – Я протянул ему камешек, вокруг которого летали мелкие искорки. Простейшая иллюзия, но пацан от нее пришел в восторг и всю дорогу игрался с подарком.

Идти и вправду было недалеко, минут за десять мы дошли.

Карина медленно пошла по ниве, раскинув руки в стороны и касаясь ладонями верхушек растений. Я же тронул мальчишку за плечо:

– Козя, найди мне жуковку. Это не опасно?

– Не! Клешни‑то на рту у них о‑го‑го какие, – пацан развел руки в стороны, показывая размер, – тока они не больно кусаются!

Я усмехнулся. Если он прав, то жуковки – размером с хорошего коня и мальчишек типа нашего сопровождающего должны глотать не жуя. Впрочем, воображение у Кози было как у нормального рыбака. «О‑го‑го» оказалось все же поменьше. Жуковка – с мизинец взрослого человека. И действительно, жук жуком, только ярко‑красный, с черными полосками по спине. Крылья если и есть, то атрофированы донельзя. Жвала, которые пацан назвал «клешнями на рту», действительно большие относительно тела, но ничего особенного. Образец вел себя вяло: апатично перебирал лапками и временами раскрывал и закрывал ротовой аппарат, то ли пытаясь меня цапнуть, то ли просто для профилактики. Не углядев ничего интересного обычным зрением, я переключился на инфомагическое. И тут меня ждал сюрприз. Хмыкнув, я привычно разогнал сознание и погрузился в исследование. А когда вынырнул обратно, рядом со мной уже стояла Карина, вопросительно глядя на меня.

– Ну что? – спросил я.

– Довольно простое проклятие, но очень сильное, – отчиталась подруга. – Вернее, раньше было сильным, сейчас действительно почти выдохлось. Вообще‑то от него все насекомые должны были убраться отсюда подальше, но почему‑то на этих, – она кивнула на жуковку в моей руке, – не подействовало.

– Да, – согласился я. – Проклятие лишь погрузило их в сон. Забавно, сотни лет прошли, а они все живы. Изначально это действительно были обычные жуки, но потом их изменили мейхи, чтобы уничтожать все живое. Буквально через поколение эта установка деградировала, хотя и не исчезла совсем. Теперь жуковки реагируют лишь на растения. Причем только в том случае, если растительной биомассы поблизости много. Как, например, на этом поле. – Я широким жестом охватил гречиху, стебли которой мирно покачивались на ветру, не подозревая о скором нашествии прожорливых насекомых. – Живут долго за счет того, что периодически впадают в спячку. Проснутся – слопают все вокруг, отложат личинки и снова в спячку. Но это редко происходит, иначе тут было бы не протолкнуться от них. Чаще просто спят в земле. Ты что‑то говорила про химер, якобы ваш брат любит ставить такие эксперименты над всякой живностью?

Карина задумалась на секунду, потом отрицательно тряхнула головой:

– Вряд ли. Никогда про таких не слышала. Да и не дают химеры потомства, а ты говоришь, что они нормально размножаются. – Помолчав еще мгновение, она добавила: – Если, как ты утверждаешь, прошли сотни лет, значит, точно не мы. В те времена только колдуны были, и химероводства не было и в помине. Что будем делать? – сменила она тему и потрепала Козю по голове.

Тот смотрел на нас, раскрыв рот и развесив свои лопоухие уши.

– А надо что‑то делать? – спросил я. – Живут люди и живут. Как‑то справляются с трудностями. Если убрать проблемы, это неизбежно рано или поздно приведет к изменению положения людей, живущих тут. Набегут проверяющие, приближенные к королю люди, чиновники. Или просто богатеи захапают земли. Да и Оробосу вряд ли понравится, что у границы стало так шумно.

– Не знаю, – вздохнула Карина.

– Господин прав. Не надо ничего делать. – Из‑за кустов вышел Рокот и низко поклонился мне. Признал, что я не простой охранник.

Мы с Кариной медленно повернулись. Разумеется, его появление не стало для нас сюрпризом – маги мы или нет?

– Не надо так не надо, – согласился я. – Только вот в чем дело. Со временем наложенное на поля чародейство совсем выдохнется, и жуковки будут лезть постоянно. Вряд ли вы вообще будете снимать урожай. Сколько? – Этот вопрос я уже адресовал чародейке, повернувшись к ней.

– Несколько лет еще продержится, – прикинула девушка время действия проклятия.

– Что же делать? – пригорюнился фермер и исподлобья глянул на забытого всеми Козю.

Тот правильно понял беззвучный приказ и, сверкая пятками, припустил домой.

– Я помогу тебе, а ты мне. Вот скажи, Рокот… – Я взял мужичка под локоть. – Ты здешние земли хорошо знаешь?

– Стада не держу, некогда мне по округе шастать. Но что люди сказывали, помню. А что? – Мужик заинтересованно посмотрел на меня.

– Одно место ищу. Необычное. К югу отсюда.

– Дык какое? – Рокот нахмурился, пытаясь представить «необычное место».

А я и сам не знал, что там, чтобы как‑то его описать. В свое время Умник отметил на карте несколько координат, где Дронт оставил свое наследство. В Пустошах как раз была такая точка. Однако столько времени прошло – что там было и что есть сейчас? Так‑то я могу и сам поискать. Но все же разрешение у моей карты так себе: район‑то определю, а потом буду нарезать круги в поисках. И хотелось бы заранее узнать, что там. Может, у Дронта в том месте загородный домик был, и теперь от него даже следа не осталось. Или клад зарыт… километров на десять в глубину. Я развел руками и улыбнулся:

– Необычное. Может, развалины какие или просто полянка посреди рощи с дурной славой, или валун из нездешнего камня. На юге речка течет, так вот отсюда до места той же дорогой примерно две трети пути получается. – Точнее я при всем желании не мог объяснить.

– Далеко! – пожаловался Рокот. – Мы дотуда не ходили, нечего там делать. Как будто ничего там нет, но можно поспрошать…

– Поспрашивай, – милостиво кивнул я. – А потом мне хотелось бы узнать про пути‑дорожки в Оробос. Про все возможные! – Последние два слова я многозначительно выделил тоном.

– Откуда ж нам знать про все? – искренне вытаращил глаза мой собеседник.

Я вздохнул:

– Подумываю посетить Оробос. Вот и хочу узнать, где, когда и как это лучше сделать. Наверняка тут есть люди, которые могут помочь: если не провести, так хоть подсказать.

Мужик вильнул глазами, но почти сразу невинно посмотрел на меня:

– Можа, и есть.

– Уж ты найди, постарайся! – попросил я, а про себя хмыкнул: «Такие люди есть». Может, даже сам Рокот, кто знает. Жизнь диктует людям свои правила, которые зачастую отличаются от законов, определенных государством. Еще мой дед, помню, совершенно искренне удивлялся: «Как же можно жить на реке и не ставить сети?» И плевать ему было на конституцию.

– Теперь моя очередь помочь тебе, – начал я говорить вполголоса, нагнетая таинственность. – Вас же хоть иногда посещают проверяющие? – Мужик кивнул. – Вот и хорошо! Я сделаю вам амулеты по количеству посевных полей, могу и больше, сам скажешь сколько. Там будет два режима работы.

– Чаво? – не понял Рокот.

– Говорю, амулет будет работать и так и эдак. Захочешь – он усыпит всех жуковок. А надумаешь – наоборот их всех перебудит, чтобы повылазили.

– А это зачем? – выпучил глаза фермер и аж бородой затряс. Наверное, представил, как своими руками скармливает весь урожай ордам красных вредителей.

– Ну вот смотри. Ставишь амулеты на поля. Жуковок нет, богатый урожай. Будут ехать проверяющие, а ты ведь заранее знаешь, когда их ждать? Вот и хорошо. Значит, сам смотришь, на каких полях по‑другому амулет включить. Жуковки вылезут, проверяющие их увидят и в Тарфее доложат, что все как всегда плохо. Мол, все в порядке, все как обычно. А ты потом обратно амулет переключишь – жуковки снова зароются и спать будут. Ну съедят, конечно, кое‑что, но вряд ли за день успеют все.