Современный российский детектив - Анна Майская

от козла, что явственно говорило о том, что посещение ванной было не самым его любимым занятьем, пришлось отправиться в небольшое поселение, расположенное в ста двадцати километрах за МКАД.

«Порше макан» на одной заправке проезжает от девятисот до девятьсот пятидесяти километров. Горючего было еще больше половины заправочной емкости, поэтому водитель, в этом плане, чувствовал себя совершенно спокойно. По путеводителю, коим являлся небезызвестный брат-пьяница, наши друзья подъехали к небольшому желтому дому, абсолютно не имевшему ограждения. Сама изба выглядела настолько ветхой, что было непонятно, как она еще держится и, до сих пор, не развалилась, но самое главное было непонятно, как в таком сооружении можно жить.

Но это была Россия, а здесь возможно всякое, поэтому, хоть у компаньонов и вызвало удивление это полу-жилище, но они решили, что это, скорее всего, какая-нибудь явочная квартира, где собираются преступные элементы, для сговоров и совершения сделок.

— Что это? Место для встречи местного криминала? — не смог удержаться от вопроса Мэдсон, пораженный представшим перед ним удручающим видом.

— Нет, — уверенно ответил их проводник, — как раз здесь и живет мой знакомый, который способен разъяснить: «где в России можно взять в займы шесть миллионов долларов».

В этот момент колеса их автомобиля въехали на территорию этого странного дома-сарая, и дальнейшее продвижение на «колесах» сделалось невозможным. Вся троица вылезла из машины. На улице моросил легкий осенний дождь, было промозгло. Хоть американские гости и были одеты в демисезонные утепленные подкладкой костюмы, но свитера им бы точно не помешали. Однако, пока, даже такого малого удовольствия, они позволить себе не могли. Поэтому обхватив себя руками, чтобы, как можно дольше, сохранять тепло своих тел, они направились к хате.

Когда они зашли внутрь, Майкл и Хлоя были поражены открывшимся перед ними ужаснейшим видом. Внутри напрочь отсутствовала хоть какая-то мебель, за исключением сваленных в углу старых телевизоров, где использовался еще кинескоп. Половые доски были оторваны и, скорее всего, использованы вместо дров. О том, что они когда-то здесь находились, свидетельствовали только кирпичные столбики, предназначенные для переводин. Таким образом, полы были земляные, и вряд ли согревали в зимние холода. Зайдя внутрь с улицы, во встретившим их полумраке, у всех сложилось впечатление, что изба совершенно пустая, но это было не так.

Приглядевшись немного к сумеркам, царившим в полуразрушенном доме, Майкл заметил, что внутри стоявшей посередине кирпичной печи что-то шевелится. От неожиданности он даже вздрогнул, и указал на необычное явление своей спутнице. Та тоже не пришла в восторг от представшего их взору феномену, и обратилась с вопросом к полупьяному брату:

— Послушай-ка, братец, а чего это там в печке шевелится, и где вообще хозяин этого дома?

Только сейчас Алик смог «настроить резкость» на своих «остекленевших» глазах до такой степени, что тоже смог разглядеть некоторую возню в месте, где обычно сжигают дрова.

— Ну, ладно, «Белая горячка» у меня, — сделал он свой неоднозначный не отличающийся логичностью вывод, — это нормально, но чтобы еще и у вас? Тут скорее всего что-то не то. Пойду посмотрю.

Ситнев-старший, кое-как пробираясь между кирпичными столбиками, приблизился к заинтересовавшему всех необычному месту и увидел, что прямо из топки торчат чьи-то ноги. Дергая за одну из них, он назвал имя хозяина:

— Серега!? Ты что ли?

Изнутри послышался грубоватый с откровенной хрипотцой простуженный голос:

— Кого нелегкая принесла? И так в дому стужа, вы тут еще приперлись.

— Это я — Алик. Приехал к тебе из Москвы, — неуверенно сообщил алкоголик, — давай вылезай к нам наружу. Дело есть, поговорить надо. У нас в наличии — пиво. Правда немного.

— Хрен ли мне ваше пиво? Давай лучше самогону, хотя, впрочем, и от водки не откажусь, — заворчал недружелюбно хозяин, покидая такое удобное для него теплое место, и извлекая из топки наружу верхнюю половину своего неказистого тела, — с дровами нынче тяжело, — объяснил он свое, такое необычное для всех поведение, — приходиться обогреваться, экономя свои основные припасы.

Он конечно же врал. Никаких ресурсов для зимовки ни в доме, ни на улице у него, конечно же, не было. Он просто где-то раздобыл, возможно, и даже скорее всего незаконным путем, небольшую щепотку дров, сжег их в печи и сейчас впитывал тепло всем своим телом. Это объяснять никому не потребовалось, всем итак было все очевидно. Вылезшее из топки «чудовище» предстало перед гостями.

Зрелище действительно было совсем необычным. Николин Сергей — невысокий человек, ростом не более ста пятидесяти сантиметров, был напрочь пропитан сажей. В следствии с этим необычным для всех обстоятельством возраст его было определить достаточно трудно, однако, можно сказать с полной уверенностью, что ему было лет не менее сорока. На его насквозь почерневшем лице белели только глаза, отливающие коричневой радужкой. Где он подстригался, в этом существовали большие сомнения, очевидно, кто-то все-таки имел жалость к этому уже давно опустившемуся подобию человека, но волосы его были обстоятельно укорочены, также пропитавшись дровяной сажей. Голова была маленькая круглая с торчащими лопоухими ушками; нос был практически приплюснут, обозначая вероятность, что ему много били по физиономии, деформировав, таким образом, выступающую часть его «фейса»; ноздри были настолько большими, что туда вероятно с легкостью поместились бы крупные сливы; одежда состояла из военных брюк старого образца и такой же фуфайки, некогда зеленого цвета, но сейчас все это было настолько черным и грязным, что представляли своего хозяина больше похожим на черта, чем, даже, на подобие человека.

— Ну, чего приперлись, Московские лизоблюды, — начал он, совершенно не церемонясь, — давай самогонки, или никакого «базара» не будет.

— Но у нас только пиво, — неуверенно начала Карен, — мы не подумали, что…

— Думать надо всегда, — прервал ее новый знакомый, — в общем так… Зовут меня все просто — Серега, я очень хочу выпить, и не вашей копеечной «хреновой» бурды, а чего-нибудь более существенно-стоящего, только в этом случае между нами состоится деловая беседа.

Хлоя недоверчиво посмотрела на это некое подобие человека и, отведя Майкла в сторону, разочаровано вопрошала:

— Послушай, дорогой (применила она этот эпитет, скорее, просто обращаясь, как к более профессиональному мошеннику, чем выражая какие-либо теплые чувства), а стоит ли нам здесь вообще хоть на сколько-нибудь задерживаться? Мне жутко находиться возле этого человека, я постоянно боюсь испачкаться и провонять этим смрадом. Не думаю, что он может поведать нам что-то ценное. Может просто уедем отсюда?

— Ну, нет, — не согласился с компаньонкой Майкл Мэдсон, приняв на свой счет слово: «Дорогой», как выражение некой не только дружелюбной признательности, — я не думаю. Именно такие вот люди и обладают всей необходимой в преступном