Влюбиться на максимум (СИ) - Вийя Шефф

Егор открыл дверь, чтобы выйти, но я неожиданно для себя взяла его за руку.

— Макс? — повернулся ко мне.

Наши глаза встретились. Что-то мелькнуло в них. Не знаю, зачем я это сделала, но я его поцеловала… Почему-то мне так захотелось. Захотелось проверить — а как это с другими, не только с Калининым.

Егор замер на месте и не двигался. Сумка с формой медленно сползла с его плеча и упала на пол. Он обнял и ответил на поцелуй. Его губы горячие, влажные и нежные. Мне понравился их вкус: жвачка бубль гум. Крышу не сносило, как от поцелуев Гордея, но по телу разливалось приятное тепло и чувство спокойствия и защищённости.

Господи, что я делаю?

Глава 45

Саундтрек: MARUV & Boosin — I Want You

Да сколько можно ждать Макарову, скоро уроки начнутся, а её всё нет. На каникулах что ли не отдохнула? Сказала же что уже возле колледжа. С Лавровым точно не может нигде зависнуть, он вирус какой-то подхватил, с температурой дома умирает.

В дверь входят все, кроме Линки. Я уже устала стенку подпирать.

Ну, где ты, чудовище?

Мне ещё с тобой обсудить предстоящее свидание с Фроловым нужно. Он опять позвал в кино в субботу.

Как себя вести?

Это первый наш поход куда-то совершенно в другом статусе. Раньше я не заморачивалась по такому поводу. Кино и кино, с друзьями же… А что если он меня поцелует? Не первый наш поцелуй, но всё же. В прошлый раз у меня помутнение было какое-то, поэтому я его и поцеловала. Наверное, слишком обрадовалась нашему примирению. Теперь у меня сомнения — чувства к Гордею никто не отменял.

А вот и Калинин! Только не младший, а старший. Вытянутый как струна и наглаженный. Ничего так, ему идёт форма…

— Привет, Макс! Где кабинет Дэя, не подскажешь? — подошёл ко мне.

— Не подскажу, — огрызаюсь, ехидно улыбаясь.

— На третьем этаже, — присоединяется к нашему разговору неизвестно откуда появившаяся Макарова, подхватывая меня под локоть.

Чувствую бешеный стук её сердца, румяная и лыбится как дура.

— Спасибо! — отвечает ей Славка, нежно улыбаясь и окидывая подругу глазами с головы до ног.

Мне корчит гримасу.

Калинин уходит, но на ходу ещё раз поворачивается и одаривает Линку улыбкой.

— Кто это, Макс? — теребит меня за рукав Макарова.

— А по лицу не понятно? — отдёргиваю руку.

— Калинин? Это его старший брат, да? Красивый! Только светленький. И глаза, как весенняя листва…

— Лин, ты чё? Он придурок.

— Ему форма к лицу, — не слышит меня. — Полицейский…

Э, мать! Ты чего? Бросай это дело! Он тебя на десять лет старше.

— Вообще-то он инспектор по делам несовершеннолетних, — поправляю её.

— Это же тоже полицейский…

Ну, в принципе, да…

— Я за ним от самой стоянки бежала, — признаётся.

— Нафига? Макарова, этот Калинин ещё хуже младшего, — предупреждаю её, вспоминая, что о нём рассказывал Гордей. — У него баб, как снега зимой.

— И что? Теперь на него даже смотреть нельзя? — не отрывает взгляда от его спины, пока он не скрывается за поворотом.

Ага, смотреть. Знаю я тебя… Ты так воображаешь, как бы было классно поцеловаться с той или иной звездой, что иногда мне тошно становится. А тут твой новый объект обожания почти в шаговой доступности.

— Кирюхе не понравится, — давлю на совесть.

— Забудь о нём. Я спалила, что он с какой-то овцой переписывается и мы с ним посрались.

— О, как! — от души отлегло.

Давит груз того, что я знаю о его блядках и молчу.

— Кстати, как Калинина старшего зовут? — спрашивает между делом.

— Слава… Вячеслав Петрович. Линка, забудь про него!

— Почему? Видела, как он на меня посмотрел?

— Видела. Как сексуальный маньяк…

— Это ты правильно сказала… Сек-су-аль-ный, — протянула мечтательно, закатив глаза.

— Началось…

— Тебе попкорн сладкий или соленый? — спрашивает Егор, стоя у прилавка в кинотеатре.

— С карамелью.

Он берёт одно большое ведро и два стакана с колой.

До сеанса ещё минут десять, и мы стоим в холле, пропуская других зрителей в зал.

— Макс…

— Что?

— Ты назад только не поворачивайся, — смотрит куда-то Фролов.

— Зачем тогда сказал? — прослеживаю за его взглядом.

Там Гордей с Метлиной. Тоже пришли на Тома Харди посмотреть? Нет. Она показывает рукой на другой зал, в котором показывают какую-то авторскую лабуду. Я свободно выдохнула… Но в душе ужасно заболело и сдавило до боли.

— Не обращай на них внимания, — поворачивает меня к себе лицом Фролов.

— Всё нормально, Егор… Всё нормально… — голос предательски дрожит. — Они подходят друг другу…

— Прикалываешься? Он современный, а она из позапрошлого века.

— Кажется, она тебе нравилась два года назад, когда только пришла в колледж, — посмеиваюсь над ним.

— Не напоминай…

— Пошли, уже реклама началась, — подпихиваю его к входу.

В этот момент чувствую затылком тяжелый и холодный взгляд. Смотрю назад и вижу злые глаза Калинина, готовые нас разорвать на части.

Да пошёл ты! Тебе можно, а мне нельзя? Метлу свою придерживай, а то улетит.

Полтора часа в зале превращается не просто в просмотр фильма, а в веселье. Фролов всё время, не отвлекаясь от экрана, пытается накормить меня попкорном, промазывая и попадая то за шиворот, то в глаз или нос. Зачерпываю горсть и кидаю ему прямо в лицо, тихо похохатывая. Он смеётся довольно громко, на нас шикают спереди. Это смешит ещё больше. Мы давим смех, закрывая друг другу рты.

Я чувствую, как он чмокает меня губами в ладонь. Этот жест заставляет зависнуть и посмотреть на него. Егор наклоняется ко мне и целует. Чёрт! Я так боялась этого момента. Ещё больше неловко от того, что в соседнем зале Гордей…

А что если они с Метлиной тоже целуются? Это злит и заставляет меня притронуться к щеке Егора и ответить на поцелуи. Сегодня они не робкие и нежные, наоборот, настойчивые и даже грубоватые. От него пахнет карамелью и ещё чем-то. Опять свою дрянь курил.

Частичкой мозга я вспоминаю, что мы в кинотеатре. Нельзя так, тут людей полно, а мы целуемся.

— Смотри кино, — отрываюсь от него и перевожу дыхание.

Он улыбается и снова раскидывается в кресле, занимая оба подлокотника.

— Не борзей! — спихиваю его руку, на что слышу тихий смех.

На улице идёт хлопьями снег. Когда едешь на машине и смотришь в лобовое стекло — ощущение, что летишь в космосе сквозь время и пространство, а мимо пролетают звёзды.

У нас в машине долбят басы. Музыка такая громкая, что мы не слышим друг друга, просто орём