Ржев – Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина - Вячеслав Меньшиков

Чтобы укрепить положение «Макса» у противника, органы контрразведки на первых порах сознательно воздерживались от каких бы то ни было просьб к немцам, не спешили с предложением о направлении в Москву курьера. В оперативном управлении Генштаба Красной армии готовилась зашифрованная информация, которая в конечном итоге шла к полковнику Рейнхарду Гелену– начальнику 12-го отдела Генштаба «Иностранные армии Востока», который занимался армейской разведкой в отношении Красной армии.

Сначала радиограммы «Макса» касались в основном железнодорожных перевозок воинских частей, военной техники и т. д., что давало возможность немцам рассчитывать заранее планируемые нашей армией действия. Но руководители операции «Монастырь» исходили из того, что наблюдение за железными дорогами ведется и настоящей немецкой агентурой. Поэтому по указанным «Гейне» маршрутам под брезентовыми чехлами направлялись деревянные танки, орудия и другие изделия. Чтобы подтвердить сообщения «Гейне» о совершенных «его людьми» диверсионных актах, в прессе печатали заметки о вредительстве на железнодорожном транспорте. Информация, сообщаемая «Гейне», делилась на сведения, добытые его «источниками» и им самим.

ДОКУМЕНТЫ ИЗ АРХИВА

«Сатурн» (30.04.1942): «Передача должна быть короче. Долгая передача Вам опасна… Только раз в неделю вызывайте нас. Материал для пропаганды и деньги мы приготовим. Нам интересно формирование новых частей, транспорт с отметкой направлений, даты, грузовые колонны».

Макс (Гейне) (10.05.1942): «Лицо, связанное с видными военными, сообщило об усилившемся [в] последние дни направлении войсковых частей артиллерии и танков на Бологое. Это же лицо рассказало, что сейчас НКВД усиленно следит за поведением крупных военных. Ночью из Москвы по Ленинградскому и Можайскому шоссе интенсивное движение грузовых автомашин с войсками и противотанковой артиллерией. [В] Москве много новых частей, возраст красноармейцев 25–35 лет. Все хорошо вооружены, подтянуты и обмундированы. По ночам усиленное патрулирование комендантских дозоров. На площади и скверах города установлено много тяжелых зенитных орудий. Прошу Ваших указаний».

Макс (Гейне) (24.05.1942): «Сообщите, когда будут присланы материалы для пропаганды, деньги, оружие. Прием моих последних телеграмм плохо организован. Прошу выделить более опытного радиста, ибо находиться долго в эфире опасно. Александр».

«Сатурн» (25.05.1942): «Где мы можем сбросить материал? Передайте нам, какое время вам для связи удобнее. Доктор Адлер».

Макс (Гейне) (02.06.1942): «Место подыскиваем. Сообщите, какие условия вас устраивают. По поводу взятия Керчи выпустили листовку. Кто такой доктор Адлер, я такого не видел, не знаю. Можно ли считать телеграмму за его подписью действительной? Александр».

«Сатурн» (03.06.1942): «Подписи Адлер и Капп в порядке. Листовки будут сброшены под Москвой. Вышлем деньги. Известите, куда и как вам их доставить вне города. Ожидаем извещения военного характера. КАПП».

Макс (Гейне) (11.06.1942): «Из военных кругов известно, что большевики собираются организовывать массовый воздушный налет на Германию с новыми бомбами большой взрывной силы, предназначенный для разрушения промышленных предприятий. [В] этих целях в Сибири и Алтае подготовлен специальный воздушный флот, тренирующийся сейчас на полетах на больших высотах.

Большевистские газеты полны подробностями об английских налетах на Кельн и Эссен. Престол».

Макс (Гейне) (20.06.1942): «В Москве распространены слухи о готовящемся на город большом налете. Из достоверных источников известно, что в Москве и окружающих ее районах в июне велась интенсивная подготовка по обеспечению к 22 июня необходимых средств [для] противодействия массового налета авиации на Москву. В самом городе и вокруг него сконцентрировано большое количество новой истребительной авиации и зенитных средств, по качеству и количеству во много раз превышающих зимний период 1942. По линии ПВО будут применены новые технические средства, позволяющие на широком фронте и большой высоте порядка семи-восьми километров перехватывать самолеты. Престол». [15]

(По некоторым данным, текст такой радиограммы был подготовлен по приказу Сталина, который опасался за Москву. – В. М.)

В последующих радиограммах работники Смоленского разведывательного пункта абвера запрашивали у «Макса» данные о формированиях кавалерийских частей Красной армии и наличии войск союзников на Западном фронте, и в частности в Москве, и др. В дальнейшем содержание радиограмм «Макса» стало ближе к стратегическим, а не к тактическим планам советских войск, что было, во-первых, большей правдой, а во-вторых, давало возможность советским воинским частям, не искажая действительных событий в ходе выполнения стратегических задач, кое-что менять, не нарушая логики переданных шифровок, чтобы не подставить «Макса», а заодно все-таки вводить немцев в заблуждение, которое для них было практически неуловимо в тексте передаваемых новым агентом радиограмм.

Как оказалось после войны, советские военные шифросистемы стратегического уровня оказались вообще недоступны для нацистских взломщиков кодов, что и побудило ведущих специалистов в этой области впоследствии признать, что борьбу с Германией в эфире Россия во Вторую мировую выиграла, причем с солидным преимуществом. Начальник оперативного отдела Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии (ОКВ) генерал-полковник Альфред Йодль по этому поводу откровенно признавал: «Нам никогда не удавалось перехватить и прочесть шифрованные сообщения советской Ставки, их штабов фронтов и армий». По его свидетельству, в войне против СССР более или менее эффективный немецкий радиошпионаж ограничивался исключительно тактической зоной. [16]

Макс (Гейне) (09.07.1942): «Осведомленное лицо сообщило, что в конце июля ожидается прибытие около двух тысяч самолетов из Англии и Америки. Американские самолеты будут якобы доставляться через порты и воздухом. Советская авиапромышленность улучшила свою работу, выпуск самолетов системы ЯК, МИГ, ИЛ достигает примерно 2500–3000 штк в месяц. Александр».

Макс (Гейне) (02.08.1942): «По словам инженера танкопромышленности, в июне выпущено 4500 танков, превалируют КВ и Т-34.

В городе среди населения воинских частей принимаются активные меры химической защиты, проводится подготовка на случай химического нападения. Военные говорят, готовится мощный ответный удар, если немцы прибегнут к химии. Александр».

«Сатурн»; «Сообщите, что за учреждение находится в Москве на Кировской улице номер двадцать шесть и чем оно занимается?».

Макс (Гейне) в ответ радировал: «Кировская, 26, – Главный почтамт. Нужен портативный сетевой передатчик на сто двадцать вольт, пятьдесят герц, мощностью около двадцати ватт. Случае отсутствия энергии желательно также батарейный. Престол».

Макс (Гейне) (22.08.1942): «Реализуя указания направить усилия на сбор военных сведений, мы достигли некоторых успехов, обзаведясь соответствующими источниками… Присланные нам 25 тысяч рублей настолько мизерная сумма, что ни о каком развертывании работы не может быть и речи. Источник из НКПС, занимающий там ответственную должность и имеющий доступ к военным перевозкам по России, вчера заявил, что в дальнейшем он может работать с нами только за деньги… Как нам быть? На развертывание работы, оплату лиц, которых мы используем, на содержание «Б» и его связей нам нужно 500 тысяч рублей. Всего мы хотели бы получить 800 тысяч рублей, ценности и материалы для пропаганды… Престол». [4]

Поставленные условия германский разведцентр принял, но посетовал, что доставить запрашиваемую сумму сможет только двумя посылками. А на Лубянке получили подтверждение того, что передаваемая по линии «Монастыря» дезинформация достигает цели. Это было видно хотя бы по тому, как радиоконтрразведка НКВД перехватила и расшифровала радиограмму из Смоленского разведцентра абвера, адресованную в Ржевский филиал:

«Надежный агент разведки передает 17.Х1.(1942) сведения, полученные от доверенного лица в комиссариате путей сообщения: “прибывающие с востока эшелоны с войсками немедленно переводятся в Москву на окружную дорогу и идут дальше, главным образом в южном направлении”. Армейская группа оповещена».

В этой связи 27 ноября 1942 года генерал Судоплатов докладывал Берии:

«1. Приведенные в этой депеше сведения являются нашей дезой, которую мы передавали немцам по указанию Генерального штаба Красной армии.

2. “Надежный агент разведки” – это наш агент “Гейне”.