Мифы и легенды народов мира. т.3. Древний Египет и Месопотамия - Иван Рак

Смерть… Перед нею стоит в страхе и недоумении каждый человек в отдельности и человеческое общество в целом. В древности была создана разветвленная мифология смерти, на разработке которой выросла слава Гомера, Вергилия, Данте. Но автор эпоса о Гильгамеше был первым в этом ряду гениев, и его герой, опускаясь в страну без возврата, не руководствуется ни жаждой славы, ни политическими соображениями. Им руководит только дружба. Конечно же и Гомер дал великий образец дружбы — Ахилла и Патрокла. Но Ахилл не отправляется в аид, он посылает туда замену, беззащитных троянских пленников.

Гильгамеш был богоборцем, великим предшественником Прометея. Его подвиг, превосходящий все, о чем мог помыслить смертный, не приводит к желаемому результату. Но и потерпев поражение, Гильгамеш остается непокоренным и продолжает вызывать у нас чувство гордости своей человечностью, верностью и отвагой.

Обо все испытавшем хочу стране я поведать[219],Обо все изучившем, о сделавшем тайное явным,Весть передавшем из давних времен допотопных,Об утомленном скитаньями в странах далеких,О рассказавшем о них на вечном памятном камне,О впервые опоясавшем град наш Урук[220] стеною,О давшем ограду Эанне[221], великой святыне Урука.На стену Урука взойди, кирпич ее прочный потрогай.Не им ли он был обожжен?[222] Посети ограду Эанны,Ту, в которой теперь богиня Иштар поселилась,Вспомни царя Гильгамеша, его величье и славу.Не было среди владык земных ему доблестью равных.Семеро мудрецов ему служили примером[223].Был владыка Урука рожден царем Лугальбандой,Мать же его — госпожа Нинсун, степная телица.Не потому ли себе не ведал он в доблести равных?Были открыты ему всех горных хребтов перевалы.Мог пересечь океан он, просторы открытые моря,Солнца увидеть рождение на далеком Востоке.На две трети бог, на одну человек он[224].Мог своей красотою с любым он соперничать богом.Был он в сражении туру степному подобен.И его оружие пукку[225] удивления было достойно.

Охота на зверей с помощью сети. Рельеф из дворца Ашурбанипала в Ниневии

И дружинники были ему[226] семьею родною.И поднималась дружина по данному знаку мгновенно.Днями-ночами он с молодцами буйствовал плотью.Счастья отцовского старцу не оставляя,Матери не оставляя услады, единственной дщери.Муж за супругу свою и ночью не мог быть спокоен[227].

Жалобы на Гильгамеша, на буйство его и дружиныСпать не давали всевышним, лишая покоя и Ану.И обратился народ однажды к богине Аруру:— О богиня, ты род человеческий сотворила.Кто тебе помешает создать Гильгамешу подобье?Кем бы он ни был, но пусть ни в чем ему не уступит.Просьба достигла небес и затронула сердце богини.Руки она омыла в воде, со дна ком глины досталаИ, отщипнув от него, сотворила мужа Энкиду,Воина-дикаря, покрытого длинною шерстью.Волосы на голове его спелым колосьям подобны.Вырос он средь зверья, о человеке не зная.Быстрые были газели ему родною семьею,Траву он с ними щипал и теснился у водопоя.

Как-то охотник, искавший добычу, увидел Энкиду,В ужасе лук уронив, он на миг застыл без движенья.Смог он впервые понять, кто газельему стаду,За которым он гнался, давал такую защиту.Даже домой возвратившись, трясся от страха охотник.Лишь увидев отца, освободился от дрожи.— Встретил я мужа сегодня, силой подобного богу.С гор он спустился в пустыню вместе со стадом газелей.Лук уронил я и понял, кем все засыпаны ямы,Что я нарыл на тропе, накрывая снаружи листвою.Муж этот мне ненавистен. Меня он лишает добычи.

Жалобу сына услышав, мудрый старец ответил:— Не по тебе этот муж. Не равен ты ему силой.Но и на силача отыщется в мире управа.Город есть славный Урук. Им царь Гильгамеш управляет.Нет на этой земле между рек человека сильнее.Ты к нему обратись, и тебе помочь он сумеет.

Ловчего речь услыхал владыка великий Урука.Дал ему он совет, обещая защиту и помощь:— Ты в Эанну сходи, посети владенье Инанны.Воле ее и люди и звери степные покорны.Служит Инанне Шамхат[228] юным девичьим телом.Сила ее — красота, пред которою все уступает.В степь ступайте вдвоем, вдвоем возвращайтесь с победой.Двинулись оба они из Урука в степные просторы.К третьему дню водопоя достигли и сели в засаду.День протекает, и также и другой, за ними следует третий.Звери приходят напиться по своим протоптанным тропам.Нет тем животным конца, сердца веселящим водою.— Вот он! — выкрик охотника девы дремоту нарушил. —Лоно открой и наружу выставь быстрее красоты.Зрелищем ошеломлен, к тебе подойти он захочет.

Вавилонский храм в Ниппуре (реконструкция)

Не испугайся. Губам его дай прикоснуться.Выпей дыханье из уст. Пусть телом тебя он покроет.Дай наслажденье ему — для женщин привычное дело.И о зверях позабудет, с какими он вырос в пустыне.Так приступай же. И пусть тебе ласки будут приятны.Грудь обнажила Шамхат, одеянья свои распахнула.И дикарь, к ней прильнув, позабыл все на свете.Шесть миновало ночей, им седьмая катилась на смену.Занят Энкиду Шамхат и с тела ее не слезает.Утро настало, и взгляд свой он к стаду направил.Ужас в глазах у газелей, не узнающих собрата.Хочет он к ним подойти, но в страхе они разбежались.Ноги не держат Энкиду, не бегать ему, как бывало.Силу зверя утратив, человеческий разум обрел он.Сел у ног он блудницы, словно покорный ягненок.— Слушай, Энкиду, — вещает она. — Ты богу красою подобен.Что тебе степь и трава, бессловесные дикие звери?Хочешь тебя отведу я в Урук несравненный[229]К дому владыки небесного Ану и к Гильгамешу?Мощью с ним пока еще в мире никто не сравнился.Дружба тебя ожидает, какой еще в мире не знали.Тотчас лицо просветлело Энкиду, и к дружбе он сам потянулся.— Что ж, я готов, — отозвался. — Веди к своему Гильгамешу.Сила его не пугает. И брошу я клич средь Урука:— Вот я, рожденный в степи, взращенный в стаде газельем.Мощь моя велика. Мне судьбы людские подвластны.

Двинулись в путь на заре. А в Уруке в то самое утроЦарь пробудился на ложе, напуганный сновиденьем.— Нинсун, телица степная, — к богине он обратился, —Сон непонятный и странный мне душу теснит и смущает.В сонме мужей незнакомых, средь звезд вдруг я оказался.Кто-то набросился сзади, и я почувствовал тяжесть,Тело могучего воина, словно из воинства Ану.Сбросить его я пытался, но были напрасны усилья.Град мой Урук пробудился вместе со всею округой.Люда такого скопленья никто доселе не видел.Что до дружинников верных, они в ногах исполина.Вскоре и сам я к нему всею душой потянулся.Трудно поверить, но брата мне он казался дороже.— Сон твой, о милый мой отрок, — богиня царю объяснила, —Послан благими богами, и пусть не внушает он страха.Муж, с каким ты боролся, он не из воинства Ану.Не небеса исполина — пустыня и горы взрастили,К мощи его прирожденной и я добавила силу,Чтобы к нему, как к супруге, ты всей прилепился душою,Чтобы и в счастье и в горе вы были всегда неразлучны.

Временем тем же из степи Шамхат и Энкиду выходят,К дыму костра и к овинам, и к деревеньке пастушьей.Видя гостей необычных, пастухи побросали работуИ окружили толпою шумливой Шамхат и Энкиду.Слышались речи: — Похож он на самого Гильгамеша.— Нет! Он немного пониже, но костью, пожалуй, покрепче.Уж не Энкиду ли мы принимаем, рожденного степью?Как он могуч! Словно воин небесного царства.

Вынесли хлеба гостям и поставили перед Энкиду.Он без внимания, словно бы бросили под ноги камень.Мех притащили с сикерой — к нему он не прикоснулся.Был не обучен еде он, в которой жизнь человека,И голова доселе его от хмеля еще не кружилась.— Ешь же, Энкиду, — Шамхат увещевала гиганта. —Пей же сикеру, напиток, всему зверью незнакомый.Хлеба отведал Энкиду, так что другим не досталось.Мех осушил глотком он единым, и душа разгулялась.Тело свое он ощупал и умастился елеем.Шерсть на груди полотном добротным прикрыл он.Спать улеглись пастухи, отправился он на охоту.Львов по степи погонять и волков, что овец истребляют.

Утром в Урук несравненный ушли Шамхат и Энкиду.В стены вступил он, едва не разрушив ворота.Домы покинул народ и улицы града заполнил,Чтобы чудо узреть, шагающего исполина.Руки и ноги, подобные бревнам, какие привозятС гор Ливана далеких. А где же блудница,Где Шамхат, красотой которой гордилась Эанна?Словно ягненок, плетется она за Энкиду.Как жеребенок на поле за маткою-кобылицей.Вот и клич раздается, всему Уруку знакомый.Клич, при котором обычно мужья закрывали все двери,Чтоб на глаза Гильгамешу их жены не попадались.Настежь распахнуты двери и страхи былые забыты.Город у храма Ишхары застыл в ожидании битвы[230].Кто-то от полного сердца желает победы пришельцу.Может быть, время наступит, какого не чаяли люди,Может быть, новый правитель спокойнее прежнего будет,Женщин оставит в покое, каким-нибудь делом займется.Меж тем герои схватились, пытаясь друг друга осилить.Ноги их от напряженья в землю ушли по колена.Земля застонала от боли, какой от рожденья не знала.Вздулись жилы на шеях и стало тяжелым дыханье.Капли соленые пота катились с лиц их потоком.— Что мы, подобно баранам, друг в друга лбами уперлись? —Молвил властитель Урука и первым мышцы ослабил.Вот они друг против друга стоят, обсыхая на солнце.Не только люди Урука, Шамаш, что всю землю обходит,От сотворения мира схватки подобной не видел.— Ты вразумил меня силой, — царь обратился к Энкиду. —

Аккадская печать с мифологическим сюжетом