Крестовый поход детей - Туллио Аволедо

―  Ты ослепил меня!

―  Но ты же меня видишь.

―  Ты всего лишь иллюзия!

―  Нет. Ты по-настоящему видишь меня.

―  Алессия! Где ты? Помоги мне!

Монах покачал головой.

―  Сейчас она не слышит тебя, — грустно вздохнув, произнес он. —  Но ты снова обретешь ее, обещаю. Когда эти глаза больше не будут нужны.

Образ Монаха исчез, и я снова оказался в подвале. Мне пришлось сразу же зажмуриться. Свет костра был невыносимо ярким. Но все же немного менее ярким, чем свет, исходивший от сидевшей передо мной фигуры. Теперь я мог разглядеть ее. Я мог разглядеть гладкое лицо Монаха, практически лишенное черт, как фехтовальная маска или незаконченная статуя. Статуя из черного мрамора.

―  Но когда мы познакомились, ты уже не был слеп.

―  Позволь мне закончить.

Уверенные шаги священника эхом отражались от пола туннеля. Гладкого и пугающе чистого пола, сделанного из того же прочного и гладкого материала.

Джон продолжил свой рассказ.

Тогда я не знал, насколько ужасно выглядит мое лицо.

Как не знал и того, что, когда я думал, что закрываю глаза, на самом деле всего лишь переключал выключатель в своем сознании.

Со временем я овладел этой техникой, как и другими новыми возможностями. Способность видеть в темноте была одной из них. Но не единственной. Теперь я мог воспринимать ауру людей и понимать, здоровы они или больны. Кроме того, среди даров Монаха, по-видимому, была физическая выносливость, увеличившая ту, что мне подарил Патриарх Венеции. Наконец, у меня появилась еще одна способность, контролировать которую было труднее всего, — способность попадать в параллельный мир, в котором по-настоящему жили Монах и подобные ему создания. Мир, который сосуществует с нашим, пересекается с ним, но не является его частью. Алессия принадлежит к тому измерению, но для того, чтобы защищать меня, она была вынуждена перейти в наше. Поэтому я перестал ее видеть, несмотря на то, что она оставалась рядом со мной.

―  Теперь тебе пора отправляться, — сказал Монах. — Ты должен продолжить свой путь. Но глаз, которые я тебе дал, недостаточно. Ты должен найти союзников. И ты найдешь их в Милане.

―  Но я не иду в Милан, — повторил я упрямо.

―  Ты должен пойти туда. Если хочешь, чтобы твой крестовый поход увенчался успехом.

Несмотря на владевшие мной страх и ярость, я расхохотался.

―  Крестовый поход?

―  Ты что-нибудь слышал о Крестовом походе детей?

―  Это средневековая легенда.

―  Что-то среднее между легендой и историческим событием, говорить точнее. Но тот крестовый поход состоялся на самом деле. И организовавший его двенадцатилетний пастушок. Стефан из Клуа был реальной фигурой. В 1212 году он убедил тридцать тысяч молодых людей отправиться на освобождение Святой земли.

―  Да, а еще этот крестовый поход провалился. И почти все молодые люди умерли. Или стали рабами.

―  Но твой крестовый поход не провалится. И никто не умрет рабом. Ты должен отправиться в Милан и созвать войско, при помощи которого победишь зло и заложишь основу для атаки на Рим, где зло еще могущественнее.

Самуэль шагал в темноте, следуя за голосом священника. За голосом, который становился все более твердым и более уверенным.

―  Именно тогда у меня было первое видение того, что произошло с Римом под предводительством нового кардинала, имя которого мне неизвестно, — печально заключил Джон.

Самуэль покачал головой.

―  Невероятно, что о таких чудовищных вещах нам не известно ровным счетом ничего.

―  Мир стал гораздо больше. И гораздо тише.

―  Да, — согласился молодой раввин. — Мир стал тихим, как кладбище. Кладбище размером с целую планету.

―  Но мы не знаем точно, так ли это, — возразил Дэниэлс. — У нас нет связи с остальным миром.

―  То, что мы видим вокруг, не оставляет больших надежд.

―  Надежда — это единственный луч света, который у нас остался. Мы не можем от нее отказаться, — настаивал Джон.

―  Итак, ты последовал совету Монаха и пришел сюда. Чтобы собрать войско.

―  Я пришел сюда, и здесь у меня украли бомбу, и мне пришлось собирать войско для того, чтобы получить ее обратно.

Раввин почесал бороду.

―  Но это бессмысленно. Если бы Монах не помешал тебе продолжить свой путь...

―  То я смог бы добраться до Рима и не встретил бы этих людей, которые меня чуть не убили, правда? Думаешь, я об этом не думал? Тысячу раз...

Уже несколько недель он тащил свои сани по пустынным заброшенным дорогам, когда на окраине мертвого города, который когда-то назывался Миланом, внезапно оказался в окружении полудюжины вооруженных людей.

Он не заметил их появления. На этот раз его новое восприятие не помогло.

Все чувства, как старые, так и новые, предали его.

Люди кружили вокруг него словно в танце, осыпая проклятиями и оскорблениями.

Они читали древние молитвы на латыни — как заклинания, не понимая их смысла и искажая почти до неузнаваемости.

Это были Сыны Гнева. Они со смехом объявили Джону, что им ничего от него не нужно.

На самом деле им было нужно от него все.

Отняли сани.

Отняли бомбу.

Отняли противогаз и съестные припасы.

Избили, сломав много костей. Издевались над его слепотой. Но именно это Джона и спасло.

Нападавшие решили, что веселее будет не прерывать агонию слепого старика, а бросить его полумертвым на снегу. Близилась ночь. Казалось, он уже слышал Созданий ночи.

Сыны Гнева с хохотом покинули его, оставив на произвол судьбы.

Вскоре опустились сумерки. А вместе с ними пришли создания тьмы.

Они-то и спасли Джона Дэниэлса.

Они подобрали его, окутали теплым коконом своих крыльев и охраняли, пока новые способности в тишине восстанавливали тело священника, залечивали раны и облегчали боль...

―  Когда меня нашли разведчики Города, я был уже почти здоров. Я только притворялся, что мне хуже, чем на самом деле, чтобы не напугать их.

―  И теперь у тебя есть войско для твоего крестового похода, — заключил Самуэль.

―  Еще нет. Начало хорошее, но впереди у нас долгий путь. Но не конкретно этот. Тут, мне кажется, мы уже пришли.

В конце туннеля виднелся — пока еще слабый — свет.

― Думаю, это свет станции Дуомо.

Глава 20

УЛЕЙ

Они вышли из туннеля и повернули в коридор, покрытый все тем же странным черным лаком. Свет постепенно становился ярче, и теперь они могли рассмотреть его в подробностях. Самуэль подошел вплотную к стене.

―  Смотри, — удивленно прошептал он.

Джон подошел к нему.

―  Невероятно... — тихо произнес он по слогам.

Вся стена длиннейшего коридора была полностью покрыта барельефом. Фигуры на стене были сделаны из того же лака: играющие в мяч дети, красивые женщины, корабли, дома...

На стене были и надписи, тоже объемные. Прочтя их, Самуэль все понял.

―  Это реклама. Они взяли рекламные плакаты и сделали из них рельефы.

Джон отошел на шаг назад, чтобы осмотреть этот абсурдный фриз, длиной превосходивший знаменитый фриз Парфенона. Он узнал рекламу Кока-Колы и афишу фильма с фотографией актрисы, которую, судя по объемным буквам под изображением, звали Дженнифер Лоуренс.

―  Зачем им было делать это?

Джон пожал плечами.

―  Я вовсе не утверждаю, что понимаю их.

―  Знаешь, Джон, я хочу задать тебе один вопрос с тех пор, как увидел тебя. Эти создания... мы называем их Монстрами, демоническими созданиями. А вдруг они, наоборот, тоже часть Божьего замысла?