Поводыри на распутье - Вадим Панов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ибо над первым на Луне поселением поднимется китайский флаг.
Фань Чи не пожалел, что из всех претендентов выбрал майора Безуглова. Молчаливый русский действовал предельно профессионально и грамотно, а самое главное – гораздо лучше второго пилота, китайца. Именно Безуглов осуществил старт «Дии Чуань» к Луне, он управлял кораблем во время последнего витка, и он обеспечил безукоризненный выход на траекторию полета. И то, как русский воспринял его похвалу, понравилось Чи: без зазнайства и самодовольной улыбки. Безуглов выслушал слова командира с достоинством, а ответил очень коротко, по всему чувствовалось, что варвар хорошо понимает свое место.
Несмотря на то что перед полетом с командой плотно работали опытные психологи, достичь полного взаимопонимания между членами экипажа не удалось. Говоря откровенно, это было невозможно. Бортинженер, второй пилот и врач практически не общались с Безугловым. Они не грубили, не провоцировали его, не отравляли жизнь мелкими каверзами – на этот счет с каждым из них очень жестко поговорил Фань. Они просто не замечали русского в неслужебной обстановке. Безуглов был чужаком. И пусть его выбрал лично командир, пусть его присутствие согласовано на самом высоком уровне – это не делало его ближе. Скорее наоборот. Второй пилот понимал, что, не будь русского, у него был бы шанс принять участие в первой высадке. Бортинженер понимал, что спуститься на Луну могут и трое, и, не будь жесткой межправительственной договоренности: один русский – один китаец, он бы мог оказаться в числе счастливчиков. Врач… врач просто не понимал, почему вынужден делить жизненное пространство корабля с варваром. Психологи могли хоть наизнанку вывернуться: сосульки на горящих поленьях не образуются. И чем ближе становилась Луна, чем более и более веселым становился командир Фань, тем холоднее вели себя с Безугловым другие поднебесники.
Внеслужебные отношения с русским поддерживал только Фань, который всячески подчеркивал, что относится ко всем членам экипажа одинаково.
«Зависть плохое чувство, – обронил как-то Чи. – Ты ступишь на Луну раньше».
«Разве это важно? Программа пребывания рассчитана на месяц…»
«Дии Чуань» должен был не просто оставить на Луне оборудование. Предполагалось заложить базу, собрать несколько временных строений на поверхности, установить источник энергии, предполагалось даже оборудовать небольшое герметичное помещение, в котором можно было бы находиться без скафандра. Проектом «Дии Чуань» Китай собирался продемонстрировать всему миру, что пришел на Луну навсегда.
«Каждый из них побывает на спутнике».
«Ничто не сравнится с прелестью первого весеннего цветка».
«Я в порядке, – после паузы произнес Безуглов. – Я все понимаю. Я выдержу».
«Ты был отверженным среди своих, – спокойно сказал Фань. – Тебе не привыкать».
«Поэтому вы меня выбрали?»
«Ты действительно отличный пилот, майор».
И русский понял, что командир экипажа честен.
«Спасибо. – Безуглов помялся: – Можно вопрос?»
«Конечно».
«Станция на Луне – это только начало?»
«Хочешь знать, насколько широки наши замыслы?»
«Да».
«Очень широки, – не стал скрывать Фань. – Мы собираемся идти вперед, далеко вперед. Как можно дальше. Очень скоро на нашей планете станет тесно. Сто, двести лет – и нам придется воевать за каждый клочок земли, за чистую воду, за остатки природных ресурсов. Проигравших в войне не будет, ибо ее смысл – уничтожение тех, кто тратит природные ресурсы и занимает место под солнцем. А значит, и победителей не будет, потому что терпящая поражение сторона использует любое доступное ей оружие. Хотя бы ради возмездия. Понимая это, Председатель хочет подстегнуть общество, заставить соперничать не в захвате нефтяных вышек, а в новых технологиях. Нужен дух соперничества, нужно перестать толстеть и продолжить расти вверх. Если старые идеи не позволяют выйти на следующий уровень развития, необходимо отыскать новые. Нужно заставить все страны выкладываться. Нужно дать людям мечту. И тогда, возможно, у нас что-то получится».
Так мог говорить патриот не только своей страны, но всего мира. Теперь Безуглов смотрел на китайцев и их амбициозный проект совсем другими глазами.
«Вы верите, что сможете заставить другие государства бежать в том же направлении?»
«Им некуда будет деваться, – улыбнулся китаец. – Американцы и европейцы не смогут позволить себе отстать от нас. Население не поймет, если по Луне будут разгуливать одни желтопузые, вспомнят о национальной гордости и потребуют доказать, что они не хуже. Правительства увеличат финансирование на науку, начнется гонка технологий. И рано или поздно будет найдено золотое решение, которое спасет нашу цивилизацию. Другого пути избежать войны Председатель не видит».
«Он великий человек», – тихо сказал Безуглов.
«Великий, – серьезно кивнул Фань. – Но, к сожалению, слишком старый».
Последние слова командира русский пропустил мимо ушей. Он был слишком поглощен своими мыслями.
«Вы верите, что ученые… что золотое решение будет найдено?»
«Верю».
«И мы полетим к звездам!» – Глаза Безуглова вспыхнули.
«Да! – Китайцу нравился задор пилота. – Обязательно полетим!»
Тем временем экспедиция вступала в следующий этап: достигнув Луны, «Дии Чуань» вышел на заданную орбиту и… перестал существовать. С этого момента корабль превратился в станцию «Шэньюэ», базу китайской экспансии на спутник. Двум членам экипажа первого корабля предстояло провести на станции ближайшие три месяца, занимаясь экспериментами, изучением поверхности и подготовкой к визиту следующей экспедиции. Трое возвращались на Землю на небольшом корабле «Куайчэ», являвшемся до сих пор одним из модулей «Дии Чуань».
Официальное открытие орбитальной лунной станции в Народной республике отметили небольшим торжеством. Но именно небольшим. Хвастливые сообщения в мировых СМИ должны были подготовить общество к куда более важному известию со спутника: к информации о высадке на Луну первого тайконавта. К кульминации проекта «Дии Чуань», к окончательному подтверждению факта, что Народная республика не просто сверхдержава, а первая среди них.
И факт подтвердился.
Ранним лунным утром управляемый майором Безугловым аппарат «Фэйлун» опустился на заранее выбранную площадку в районе Океана Бурь. Возбужденный сверх всякой меры, Фань не стал дожидаться, пока осядет поднятая при посадке пыль. Со всей возможной при этих обстоятельствах прытью полковник открыл шлюз, спустился на поверхность спутника, отошел на несколько шагов от аппарата и, остановившись, вскинул вверх руки:
– Китай!
Ему ответил рев миллиардов соплеменников.
И вопли агентств новостей.
– Только что тайконавт Фань Чи стал первым китайцем, высадившимся…
– Китайские тайконавты достигли спутника Земли…
– На Луну высадились китайцы…
– Народная республика продемонстрировала всему миру…
– На прямой связи с тайконавтами находится Председатель…
Безуглов, снимавший командира экипажа на камеру, услышал негромкий старческий голос:
– Полковник…
– Приказ партии выполнен! – браво доложил Фань. – Мы достигли поверхности Луны!
– Как самочувствие?
– Отлично!
– Продолжайте выполнение задания!
– Есть!
Председатель отключился, но связь с Землей не прекратилась. По сценарию, разработанному пропагандистами Народной республики, началась пресс-конференция для журналистов ведущих мировых СМИ. Безуглов ждал традиционно пустых вопросов об окружающей обстановке, впечатлениях и самочувствии, но распорядитель пресс-конференции оплошал, и первым к микрофону прорвался представитель CNN:
– Полковник, находясь на орбите, вы видели посадочные ступени «Аполлонов»?
Фань улыбнулся и дипломатично покачал головой:
– Луна большая, мистер, а «Аполлоны» маленькие.
– Их могло занести лунной пылью! – бросил кто-то из китайских журналистов.
Поднебесники расхохотались. Американца отодвинули от микрофона. Безуглов вздохнул и продолжил съемку.
* * *анклав: Москватерритория: Аравиятепло и ясноприятный осенний вечер склоняет к размышлениям и созерцанию…Первые жертвы отравления появились в середине дня, однако несколько единичных случаев не смогли привлечь всеобщего внимания. Что странного в том, что человеку стало плохо в метро? Что кто-то потерял сознание на работе? Что старая женщина заснула и никак не проснется? Доставленные в разные больницы Анклава, получившие разные диагнозы и разное лечение, эти люди растворились в статистике многомиллионного мегаполиса. Большинство из них умерли, но сделать вскрытие никому не успели.
