Железный прапор - Андрей Негривода
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну а дальше?
– А что дальше? Если бы я на той поляне провалялся еще пару часов – они бы на нас и вышли. Я вертолет-то почему услышал? Шах над группой кружил – им до нас километров пятнадцать оставалось или даже меньше…
– И что?
– Ну, что?.. Провалялся в Омске три недели. Все откормить меня не могли – я, как оказалось, больше двадцати кэгэ потерял… Кащей к нам с Вороной каждый день приходил. Поп приезжал раз пять, вместе с Шишкой и Соболем… Когда выписали из больницы, мы с Ленкой съездили на могилу Зямы… Помянули Георгия… Эх! Какой пацан был!.. – с горечью вздохнул Игорь. – У Лешего погостили несколько дней… А перед самым отъездом Попцов отвез нас к своему областному генералу… В общем, приказом по МВД СССР «за проявленные мужество и героизм при задержании особо опасного преступника» Гриша получил орден Боевого Красного Знамени, посмертно… А я свою Красную Звезду… Вот так.
– М-да… – протянул Монах. – Ну а что с Бобром?
– «Вышку» дали, без права подачи апелляции… «Приговор приведен в исполнение»…
– Туда ему и дорога, шакалу! – сказал Джин. – А что медвежонок-то твой? Приемыш…
– Гришка? – Медведь улыбнулся. – Жив мой «родственник»! Не поверите никогда! Артист он – в Омском цирке!
– Ну да! – заулыбались друзья.
– Точно! Я его видел – талант! И Лешего признает! Святозар к нему каждый месяц приезжает, вот уже сколько лет… Это брат мой, говорит…
– Во, жизнь-то! – вздохнул Джин.
– Да, жизнь… А Ворона моя, как потом оказалось, в то лето и без меня, сама, поступила в институт. Хотела учиться и продолжать работать в госпитале, пока учится, но после той истории… В общем, покончила она с медициной и нашла работу поспокойнее для нервов и души – в нашем райсобесе… И больше никогда не заводила со мной разговоров о том, чтобы ушел со службы…
Медведь замолчал.
Да и нечего было больше рассказывать – это был конец его таежной истории…
– Ну, что? – Филин поднялся со стульчика. – Пойдем рыбу ловить, что ли? А то так и без ухи можно остаться.
– Собирайтесь! Да поживее, вон солнце уже выходит! – повеселел Игорь. – Еще немного – и пропустим самый клев!
Он столкнул в воду лимана большую лодку и обернулся к друзьям:
– Готовы?
– Как пионеры! – ответил за всех Монах.
– Тогда все на борт! И за весла! Марш-марш-марш!..
Часть IV
ОСН
Немного от автора…Прежде всего хочется внести небольшую ясность по поводу этой части моей книги в виде некоего предисловия…
Старший прапорщик Игорь Барзов, или попросту Медведь, прослужил в ОСН «Витязь» с 1984 по 1991 год – полных семь лет! И продолжал бы служить и дальше, если бы не августовские события 1991-го. И Игорь, как и многие другие, уволился на гражданку из Отряда, не желая, а скорее не имея душевных сил терпеть оскорбительные нападки на спецназ, бесконечные переподчинения и абсолютно непрофессиональных новоиспеченных «генералов». Да только ли наш Отряд потерял огромное количество настоящих спецов? Стоит вспомнить хотя бы «Вымпел»…
Но моя книга не об этом. Она об Игоре Барзове.
Игорь гипертрофированно скромен!.. Мне стоило огромного труда вытаскивать из него воспоминания о службе.
Что же касается его службы в «Витязе», то Медведь считал, что мы, прослужив бок о бок два с половиной года, о службе в Отряде знаем – не одну задачу выполняли вместе[66]. А потому и трепаться попусту незачем.
Всё же, что прошло мимо меня, до и после, собиралось по крупицам… Что-то от самого Медведя, что-то от Бати и Джо, а что-то из родной РДГ… Любили нашего Медведя пацаны, что и говорить. Любили и уважали. Да и продолжают любить и уважать по сегодняшний день. Те, кто еще остался…
Так, по крупицам, от непосредственных очевидцев и участников событий, а где-то и домыслив, что скрывать, зная Игоря как облупленного, я сложил ту мозаику, которую называют жизнью…
Это жизнь настоящего воина, по призванию и по духу…
Три дня и три ночи не спишь,Скажи мне, куда ты глядишь.Гигантская тень за спиной,Скажи мне, что будет со мной?Пройти по глухим пропастям,Пусть грохот лавин по пятам,И стынет под звездами кровь,Где сходятся смерть и любовь.Это время стоит за спиной,Над живой и над мертвой водой,Это время диктует приказ -Поднимается в небо спецназ!Три дня и три ночи – как час,А значит – приказ есть приказ…Лавины уже за спиной,Скажи мне, что будет со мной?!Листая страницы судеб,Мы делим печали как хлеб,А звезды летят с высоты,Где снегом заносит следы…Это время стоит за спиной,Над живой и над мертвой водойЭто время диктует приказ -Поднимается в небо спецназ!Спецназ…
После своих таежных «похождений» Медведь вернулся в Отряд не через месяц, как предполагал его отпуск, а через два с половиной, да и то после прохождения нескольких медкомиссий.
Возвращалась в лоно спецназа уже живая легенда. Ему первыми отдавали честь офицеры, вышестоящие по должности и по званию. Что и говорить – проделать такое в одиночку даже не каждый Краповый способен…
И что-то произошло с его характером.
Игорь стал вдесятеро злее и одновременно вдесятеро добрее.
На боевой работе к любому противнику Игорь стал относиться как к личному врагу! Эта знаменитая фраза из голливудских детективов: «Извини – ничего личного!» – просто была вычеркнута из лексикона. Родилась другая… Когда приходилось брать противника живьем, а такое случалось в девяти случаях из десятка, Медведь брал «языка» сам. И выбивая одним ударом все передние зубы, произносил одну и ту же фразу: «Запомни меня, мразь! Я – Медведь! А ты теперь – мой "кровник"!..»
Все нападки со стороны начальства на Медведя закончились после одной истории, случившейся весной 1986-го в Дагестане… Но об этом позже…
А добрее…
Прапорщик Барзов стал с трогательным трепетом относиться к своим Краповым друзьям, оберегая их жизни… Он попросту перестал отдавать опасные приказы и сам лез к черту на рога. И ребята, не один день прослужившие в армии, понимали его. Игорь боялся потерять даже «трехсотым» любого из своих побратимов…
Апрель 1986-го. МоскваЖеняТа весна немного запаздывала…
Медведь даже успел получить заказное письмо из Одессы от своей Вороны, с фотографиями со знаменитого одесского 1 апреля. Лена не могла пропустить эту феерию, этот фонтан ни на что не похожего одесского юмора! Она, слегка располневшая, да это и понятно после родов, задорно улыбалась с глянцевых фоток, красуясь в легком коротеньком платьице, бережно обнимая… …8 марта родился их первенец – Александр Игоревич Барзов…
Игорь тогда просидел всю ночь в кабинете Бати, сжимая телефонную трубку, а когда Сашка наконец-то увидел свет, упросил акушера дать Вороне телефон и сказал, что теперь 8 марта не только ее, но и его день. А этот человечек – подарок к празднику им двоим…
Одесса уже раздевалась, готовясь к лету, а в Москве еще лежали грязные сугробы последнего снега… …Игорь сидел на лавочке, смотрел на бешеный поток машин, несущихся по Кутузовскому, и курил уже пятую сигарету. Он наблюдал за девушкой…
Ну, не свят был Медведь, при всех его качествах. А кто из нас свят?
Нет, он любил свою Ворону. Любил искренне, по-настоящему. Он любил своего месячного Сашку. Он любил их – и это было неоспоримо. Но…
Уже полгода он не был дома. Молодой, полный сил и энергии, в общем-то, еще пацан – двадцать пять лет от роду – не знал женщины столько времени!..
Девушка ловила машину. На Кутузовском проспекте, в Москве! Кто знает – тот поймет. И машины останавливались и катили дальше…
На девушке был короткий ондатровый полушубочек. Такой короткий, что толстенная светло-русая коса волос захлестывала его снизу… Девушка нагибалась к открытому окошку, называла, видимо, требующийся ей адрес, и машина уезжала, оставив ее на бордюре…
Вот именно эти моменты и наблюдал Медведь…
Скорее всего, под этим полушубком и была юбчонка, но тогда она должна была быть не иначе как набедренной повязкой…
Что и говорить, картина, открывавшаяся Медведю с определенной периодичностью, была такова, что дыхание перехватило бы даже у столетнего импотента… Хоть и видел он ее только с «тыла»…
А девушка нервничала и, видимо, очень торопилась, задерживаясь у каждого следующего остановившегося автомобиля все дольше и дольше, уговаривая, видимо, поехать куда ей нужно.
И это могло продолжаться еще долго, если бы около этой феи не остановилась черная 2131 (модель «Волги», имевшая сама по себе статус «чиновничьей» машины, а в Москве – не иначе как «машины госохраны». А уж частник, ее имевший, считался богатым человеком…).
Из открывшейся задней дверцы на свет божий стала вылезать небритая рожа, явно кавказская, одетая при этом в дорогущий, отдававший искоркой костюм, и стала громко предлагать нимфе проехать хоть до Рио-де-Жанейро…
