Искатель. 1978. Выпуск №2 - Владимир Рыбин

Я крепче обнял ее.

— Все будет хорошо, — успокоил я ее. — Я все обдумал. Вам нечего бояться. Давайте-ка лучше все обговорим.

Она оттолкнула мои руки и хмуро уставилась на меня.

— Как вы можете так говорить! Что значит «нечего бояться»?

Момент был далеко не лирический, но я вдруг поймал себя на мысли о том, до чего она ослепительно хороша в этой кофточке с открытым воротом и облегающих бледно-зеленых брюках.

— Садитесь, — сказал я и подвел ее к кушетке.

Она села. Я поставил кресло напротив.

— Тонуть обоим нет смысла, — решительно заговорил я. — Если машину найдут, я беру всю вину на себя.

Она ошарашенно смотрела на меня.

— Нет, вы не можете этого сделать. Ведь во всем виновата я…

— Это был несчастный случай. Остановись вы, позови на помощь, вам, скорее всего, все сошло бы с рук. Но это только с точки зрения закона; вам пришлось бы рассказать суду всю правду. Вам пришлось бы рассказать, почему вы очутились в машине. От тюрьмы вы бы избавились, но скандал был бы огромный. Можете представить, что сделали бы с нами газеты. И что в результате? Вы теряете мужа, я теряю работу. И если вы сейчас пойдете в полицию и обо всем заявите, нам обоим придется очень и очень несладко. Вы это понимаете?

Она кивнула.

— Я не собираюсь облегчать жизнь полиции, — продолжал я. — Возможно, «кадиллак» они не найдут, и, коли такая вероятность существует, надо рискнуть. Если они все-таки его найдут, я скажу им, что вел машину я и полицейского сбил я. Мы оба одинаково заинтересованы, чтобы вас в это дело не вмешивать. Если мне повезет, я отделаюсь легким приговором. Ваш муж как будто обо мне неплохого мнения и, может быть, захочет взять меня обратно, когда я выйду. Но если по делу пойдете вы, он раз и навсегда внесет меня в черный список, и работы в рекламе мне уже не видать как своих ушей. Так что, когда я говорю, что возьму вину на себя, я думаю не только о вас, но и о себе тоже.

Целую минуту она сидела неподвижно, потом руки ее разжались.

— Это правда, Чес? Вы правда им скажете, что это вы?

— Да, правда.

Она глубоко вздохнула.

— Если вы уверены, что…

— Абсолютно уверен.

Чуть нахмурившись, она легким движением приподняла к затылку волосы. Я ожидал, что после моих слов у нее гора упадет с плеч. Что-то не похоже.

— Ну как, Люсиль, настроение бодрее?

— Конечно, бодрее. — Она опустила голову и стала рассматривать свои руки. Потом вдруг сказала: — Одна вещь меня беспокоит. Я оставила в вашей машине купальник.

Я ощутил боль разочарования — все-таки рассчитывал, что она хотя бы поблагодарит меня за такое великодушие.

— Это не страшно. Когда вы уйдете, я осмотрю машину, а в следующий приезд к Роджеру захвачу купальник с собой.

Она облизнула губы.

— А мы можем поехать и забрать его сейчас?

— Я заберу его, когда осмотрю машину.

— Но я бы хотела сейчас.

Если полиция найдет машину, а в ней — купальник, то они смогут докопаться и до Люсиль. Вот почему она настаивает.

— Хорошо. Ждите меня здесь. Я привезу его сейчас.

— А можно я поеду с вами?

— Лучше не надо. Нельзя, чтобы нас видели вместе.

— Я бы хотела поехать с вами.

Я пристально посмотрел на нее.

— В чем дело, Люсиль? Вы что, мне не доверяете?

Она отвела взгляд.

— Просто для меня это очень важно.

— Разумеется, но еще важнее, чтобы нас никто не видел вместе. Я привезу его сам.

Она поднялась.

— Я хочу поехать с вами.

Я с трудом сдержался. Повернувшись, я вышел в холл. Люсиль пошла за мной.

— Подождите здесь, — буркнул я. — Сейчас выгоню машину.

Она осталась на верхней ступеньке, а я открыл гараж и вывел «понтиак». Выйдя на дорогу, я посмотрел налево и направо. Кругом не было ни души.

— Идемте. — Я махнул ей рукой.

Люсиль пробежала по дорожке и забралась в машину. Я уселся рядом, и мы быстро поехали к дому Сиборна — три четверти мили.

Мы вышли из машины.

Я шел впереди, Люсиль — следом. До гаража оставалось полтора десятка метров. Но что это? Я застыл как вкопанный. Рядом замерла Люсиль.

Дверь в гараж была приоткрыта.

Вчера вечером, поставив «кадиллак» в гараж, я тщательно запер двери — в этом не могло быть никакого сомнения. Я не просто запер гараж, а еще как следует проверил надежность замка.

— Что случилось, Чес? — испуганно спросила Люсиль.

— Подождите здесь, — бросил я и, пробежав оставшиеся до гаража метров пятнадцать, распахнул дверь и глянул внутрь.

«Кадиллак» стоял на месте. В лучах яркого солнца погнутое крыло и разбитая фара представляли собой еще более катастрофическое зрелище, чем вчера при свете фонаря.

Я взглянул на замок и похолодел: он был взломан. В дереве виднелись следы ломика.

Подошла Люсиль.

— Что случилось?

— Здесь кто-то был.

У нее захватило дыхание.

— Кто?

— Откуда я знаю?

Она вцепилась в мою руку.

— Вы думаете, это полиция?

— Нет. Будь это полиция, они бы пришли за мной. Там на бирке моя фамилия.

— А мой купальник, Чес!

— Где вы его оставили?

— Бросила на пол у заднего сиденья.

Я прошел в гараж, открыл заднюю дверцу машины и заглянул внутрь.

Если Люсиль и оставила купальник в машине, то сейчас его там не было.

В небе гулко пророкотал самолет; все остальные звуки растворились и исчезли. Долгое время в воздухе висела тишина. Я стоял у машины и бессмысленным взглядом взирал на пустое заднее сиденье, а сердце мое колотилось.

Тишину нарушил слабый голос Люсиль:

— Ну что там?

Я повернул голову.

— Его здесь нет.

Глаза ее широко распахнулись.

— Не может быть! Пустите, я посмотрю сама!

Я посторонился, и она сунулась в машину.

— Он должен быть здесь, — бормотала она, шаря руками под сиденьем.

— Может, вы оставили его на пляже?

— Да нет же, не оставила! — раздраженно крикнула она. — Я бросила его на пол!

Она вылезла из машины. В глазах ее был панический страх.

— Может, вы положили его в багажник, — предположил я и, обойдя машину сзади, поднял крышку и заглянул внутрь. Купальника не было.

— Куда вы его дели? — взвизгнула она.

Я оторопело уставился на нее.

— Что-что? Куда я его дел? Да я понятия не имел, что вы оставили его в машине.

Она шагнула в сторону.

— Вы лжете! Это вы его взяли и спрятали!

— Да вы что, в самом-то деле! Говорю же, я и понятия не имел, что вы оставили его в машине!

Лицо ее напряглось, глаза метали молнии. Красота, свежесть и молодость вмиг исчезли. Я еле узнавал ее.