Каталог оккультных услуг - Лесли Уолтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты ошиблась, мать, – тихо сказала Нор. – Это меня страшится мрак.
И все, что осталось от Ферн Блэкберн, размотавшейся мотком истертой ленты, подхватил ветер и унес в небеса.
18
Заклинание озарения
Даже самая темная ночь однажды закончится.
Рона Блэкберн
Нор наконец доплыла до острова Анафема. Она не знала, прошло много дней – или лишь несколько часов. В воде искрился солнечный свет, а волны ласково бились о берег. Нор привязала старую шлюпку, мысленно благодаря ее за то, что она не затонула.
Растения на острове, похоже, возвращались к жизни. Там, где совсем недавно были сплошные шипы, теперь раскрывались новые листья и наливались бутоны. А вот Нор вернуться к жизни будет не так просто. Сколько ни застирывай одежду, никогда полностью не смыть пятна крови матери, ее собственную кровь, кровь друзей. Некоторых вещей никогда не смыть – они не хотят быть смытыми.
Нор прошла по Извилистой улице до маленького островного кладбища. На черной чугунной ограде сидела кошка Кикимора. Она смерила Нор взглядом, спрыгнула с ограды и вбежала в открытые ворота. Нор пошла за ней.
Большинство могил были такими старыми, что надписи на надгробиях уже стерлись. Нор подошла к могиле Роны. Об обстоятельствах ее смерти, конечно, велось много споров, но на самом деле она умерла по естественным причинам. Если верить дневнику родоначальницы, она не наложила ни одного заклинания с рождения дочери, Хестер. То ли из чувства вины, то ли и так достаточно магии бежало по ее венам. Нор задумалась: а она сама, с Ношей из стольких-то «даров», обретет ли когда-нибудь покой?
Нор нашла на земле маленькую кедровую дощечку и криво нацарапала ногтем на мягкой древесине имя Мэдж. Осмотрев плод своего труда, она прислонила деревяшку к надгробию Мары и вслед за Кикиморой вышла обратно на Извилистую улицу.
Тем вечером Нор стояла на переднем крыльце Башни. Рядом с ней сидела Кикимора и смотрела, как мелькают серебристые рыбки в луже, которую оставила на переднем дворе буря. Ветви яблонь свисали почти вертикально, похожие на сломанные пальцы; камни, из которых была сложена дорожка, некогда блестевшая, как расплавленная лава, были раскиданы по участку.
Нор пообещала себе спасти запертую в луже рыбу и вдруг заметила, что пчелиный улей, стоявший на краю участка со времен Роны Блэкберн, как-то подозрительно затих. Похоже, пчелы захлебнулись.
– Все тебя обыскались, – сказал Рид, выйдя на крыльцо у нее из-за спины. Он обнял ее за талию и прижал к себе.
Несколько секунд назад Пайк – обнимающий за плечи Чарли, чью ногу уже залечили, – и только что исцеленный Сена Кроу предложили тост в честь Нор. Все торжественно подняли пластиковые стаканчики пенистого пива и тумблеры с виски, и лицо Нор залилось краской стыда. Ей казалось неправильным, что ее восхваляют за то, чего она, кажется, вовсе не должна была уметь. К тому же нельзя было предъявить честному народу ни поверженное чудовище, ни связанного злодея.
Нор рассматривала дрозда на предплечье Рида. Она вспоминала, как капала кровь из ушей Гейджа, и думала о вздутом розовом шраме, который останется с Пайком на всю жизнь, потому что она не смогла его вылечить. Она вспоминала, как из ее рук загадочным образом полился свет и как развеялась у нее на глазах ее собственная мать.
Над их головами два дрозда делили ниточку водоросли, запутавшуюся в ветвях яблони.
– Мне пора везти Грейсона домой, – через какое-то время сказал Рид и наклонился поцеловать ее.
Нор вытянула губы ему навстречу и спросила себя: знает ли он, как и она, что это, скорее всего, в последний раз. Ей нужно было расстаться с ним. Нравится ей это или нет, дорога, которой она идет, будет опасной и дальше. Он заслужил защиты от нее – от всего, что еще может случиться.
Нор смотрела ему вслед, ожидая, что вот-вот придется больно прикусить язык, чтобы не расплакаться. Однако, хотя что-то и кольнуло в сердце, она с изумлением обнаружила, что ей больше не хочется ни проливать свою кровь, ни пробовать ее на вкус. Даже шрамы на запястьях, руках и щиколотках затихли.
Похоже, эта боль знала свое место и была им вполне довольна.
Вернувшись внутрь, Нор застала идиллическую сцену, резко контрастирующую с хаосом на участке.
В гостиной Дофина и Эверли на двоих допивали последние глотки виски. Душица сидела у мирно трещащего камина и безмятежно вычесывала мусор из густой шерсти Пожара. Гейдж и Рубен сидели на стеганом викторианском диване, положив грязные ботинки на кофейный столик.
– У тебя вот тут не отмылось, – сказала Апофия, рукавом свитера стирая со щеки Нор пятнышко крови. Потом показала в сторону лестницы. – Бабушка хочет на тебя посмотреть.
Нор поднялась на второй этаж Башни. На стенах висели портреты дочерей рода Блэкберн. Нор почувствовала их изучающие взгляды и представила себе, что они смотрят на нее со смесью гордости, одобрения и разочарования.
Сколько бы откровений ни таили портреты, они все же многого не передавали. На черно-белой фотографии Греты не было видно цвета ее буйных рыжих волос. Снятая пленочным фотоаппаратом Ферн казалась милой беззаботной девочкой. Нор спросила себя, что будет скрывать от случайного зрителя ее собственный портрет.
Она зашла в ванную и побрызгала в лицо холодной водой. Потом оглядела себя в зеркале. Ее волосы спутались и местами сгорели. Она попыталась причесаться пальцами, но пряди пучками отделились и упали на пол, как сухая солома.
Она собрала волосы – все, что от них осталось, – прижала сзади к шее и принялась рыться в шкафчиках, пока наконец не нашла то, что искала.
– Ты просто возьмешь и все отрежешь? – В дверях ванной стоял Гейдж.
– Возьму и отрежу! – задиристо ответила Нор, завела руку за спину и принялась кромсать толстый хвост ножницами. Наконец она победно вздернула руку с волосами и швырнула их в раковину. Потом повернула голову к зеркалу и осмотрела результат. Кажется, слева получилось чуть короче, чем справа, но на первое время сойдет. По крайней мере, теперь Джадд не сможет сказать, что она прячется за волосами.
– Могла и Савви попросить помочь, – заметил Гейдж. – Видок дерьмовый.
– Кажется, ничего грубее ты мне еще не говорил.
– Отлично, еще один повод сегодня собой гордиться. – Он изобразил поклон и улыбнулся.
Нор вспомнила, сколько ран он получил, пытаясь ей помочь: сломал несколько пальцев, обжег руку. Она вспоминала, как он из последних сил шагал сквозь затопленную
