Вилла загадок - Дэвид Хьюсон

Требовались только ордера, а то, что она опознала Мики по фотографии, дает Фальконе стопроцентную гарантию их получить. После этого они смогут ворваться в большой дом на виа Джулиа, забрать Мики для допроса и постепенно разодрать в клочья всю империю Нери.

Коста положил руку ей на плечо, пытаясь передать часть охватившего его радостного возбуждения.

– Мы ее найдем. Я обещаю.

Она отступила назад. В ее глазах все еще было сомнение.

– Ох уж эти обещания!

День подходил к концу. Прислонившись к перилам, Эмилио Нери стоял на террасе и смотрел на улицу, вдыхая доносившийся с Лунготевере смог. Во времена его детства Рим был почище и каким-то более цельным. За эти годы, как и во всем мире, здесь все изменилось к худшему. Когда он был молод, в такие вечера люди рука об руку прогуливались по чентро сторико[30], наведывались в магазины или немного выпивали перед ужином. Теперь же они сновали повсюду, насколько позволяло уличное движение. Рим был еще не самым худшим местом. Когда он выезжал в Милан или Лондон, ему казалось, будто тамошние обитатели проводят всю свою жизнь, придавленные безликими бетонными глыбами. По крайней мере его родной город в самом своем сердце сохранил что-то человеческое. Нери еще был способен подниматься на Понте-Систо и испытывать прилив чувств.

Увы, на это у него никогда не было времени. И никогда уже не будет. Эта часть его жизни навсегда осталась в прошлом. Теперь ему следовало обезопасить свое будущее и предать забвению репутацию.

Повернувшись, он увидел поднимающегося по лестнице Мики. Мальчишка стоял возле горшков с анемичными пальмами, все еще страдавшими от холода. Он переоделся в такие же идиотские тряпки, как обычно, не подходившие ему по возрасту: джинсы раструбом и тонкий черный свитер на размер меньше нужного. Ему уже тридцать два, пора бы перестать изображать из себя подростка. К тому же он весь дрожал.

Нери жестом подозвал его к себе, и они встали рядом возле железных перил. Положив руку на плечо сына, Нери взглянул вниз.

– Ты всегда боялся высоты, Мики. Почему это?

Бросив беглый взгляд на улицу, Мики хотел отступить, но огромная рука отца его остановила.

– Не знаю.

– Ты помнишь, что случилось с женой Уоллиса? Устав от страданий – по крайней мере я так думаю, – она выбросилась с пятидесятого этажа. Сначала рыдала у окна, а уже через минуту ее по кусочкам соскребали с тротуара. Интересно, что заставило ее это сделать? Может, чувство вины? Или же просто глупость?

Нери подтолкнул Мики к железным перилам. Подтолкнул весьма решительно. Мальчишка попытался вывернуться, но отец прочно держал его в ловушке.

– А знаешь, – сказал Нери, – иногда одна простая вещь решает все проблемы. У полиции будет тело. Они увидят, что там размазано на асфальте, и поднимутся, чтобы все выяснить. Это вполне может сработать.

– Папа... – выдохнул Мики, тщетно стараясь освободиться.

– Заткнись. А хочешь знать, почему ты боишься высоты? Я тебе скажу. Однажды, когда ты был еще совсем маленьким, вы с мамой страшно меня огорчили. Было лето, мы вот так же сидели здесь на террасе. В те дни я не разрешал держать в доме слуг, это все затеяла Аделе. Вообще у нее много идей – ну, я думаю, ты об этом знаешь. Так вот, тебе было года три или четыре, не больше, и ты начал кричать и визжать, потому что мать дала тебе не ту игрушку. А я лежал на старой плетеной кушетке, которой мы пользовались, пока не купили все эти модные вещи. И думал: "Черт побери, я весь день работал. Я содержу вас, паразитов, и что же получаю взамен? Одни крики и стоны". – Нери крепко сжимал плечо Мики и смотрел ему прямо в глаза. – Что, не помнишь?

– Н-нет, – пролепетал тот.

– А ведь должен помнить. Просто это слишком глубоко спрятано... – на миг он убрал руку и ткнул Мики пальцем в правый висок, – ...вместе со всем остальным дерьмом.

– Я не... – выговорил Мики, и в этот момент старик своими сильными руками схватил его за шиворот и перегнул через перила, удерживая над мостовой, булыжники которой с такой высоты напоминали узор на крыльях бабочки "мертвая голова".

Рванув вверх ноги Мики, Эмилио Нери заставил сына схватиться за его руку – как это было четверть века назад. Сейчас старик чувствовал себя таким же сильным, даже, может быть, еще сильнее. И полным хозяином положения. Они находились лицом к лицу, и оба отчаянно потели.

– А теперь помнишь? – спросил старик.

Из глаз Мики потекли слезы, его ноги болтались в пустоте, тщетно пытаясь найти опору. Нери уловил острый запах мочи.

– Пожалуйста... – прохрипел Мики.

– Я тут кое-что услышал, сынок. Одну сказочку, которая гуляет по этажам этого вонючего дома. Что ты трахаешь Аделе у меня за спиной. Люди вас видели. Люди вас слышали. Плюс все прочие вещи, о которых, как ты считаешь, я вообще не знаю. Разве ты не понимаешь, как это выглядит с моей точки зрения? Разве не понимаешь, как просто и легко мне будет тебя сейчас отпустить, чтобы твоя физиономия размазалась по мостовой?

Мики издал невнятный звук.

– Ты что-то молчишь, сынок. Не говоришь мне, что я не прав.

Мальчишка закрыл глаза, потом снова открыл их – словно надеясь, что это всего лишь сон.

– Ты не...

Нери на миг ослабил хватку, голова Мики дернулась вниз. Мальчишка испуганно закричал, но тут же заткнулся – отец снова крепко его держал.

– Ты не должен обманывать меня, Мики. Если я решу, что ты меня обманываешь, я просто тебя отпущу. Зачем мне сын, которому я не могу доверять?

Мики только всхлипнул, но ничего не сказал.

– Ну, расскажи мне, – спокойно произнес Нери. – Но прежде подумай. Насчет этой истории о тебе с Аделе. Это правда?

Голова Мики бессильно моталась из стороны в сторону.

– Ну, скажи хоть что-нибудь, – приказал Нери.

– Это ложь. Это ложь!

Нери задумчиво посмотрел на его испуганное лицо, затем перевалил обратно через перила. При этом Мики задел пару цветочных горшков, которые разбились о булыжники. Какой-то мужчина в темном костюме, услышав шум, вздрогнул и посмотрел вверх.

– Тебе следует вести себя поосторожнее, – промолвил Нери и подал сыну платок. – Так можно и людей покалечить.

По лицу Мики текли слезы, из груди вырывались короткие рыдания.

– Зачем? Зачем ты это сделал? – воскликнул он. Нери пожал плечами.

– Любой отец имеет право знать правду. Если бы ты сказал мне что-то другое, то уже валялся бы внизу. Надеюсь, ты это понимаешь?

– Да, – прошептал он, и Нери едва не рассмеялся. Мальчишка и вправду думает, что вышел сухим из воды.

– Я был тебе плохим отцом, – сказал он. – Пытался защитить тебя, вместо того чтобы научить быть жестким со всем этим дерьмом, с которым приходится иметь дело таким, как мы. Я слышал, что ты хотел бы принять участие в настоящем деле.

– Да, – неопределенно промямлил Мики. Несмотря на слезы, его лицо приняло недовольное выражение. "Прямо как у матери", – подумал Нери.

– Вот и хорошо. Это время настало.

Расстегнув пиджак, Нери достал пистолет. Маленькую черную "беретту". Мики смотрел на него широко раскрытыми глазами, не в силах вымолвить ни слова. Нери сунул пистолет ему в руки.

– Возьми. Он не кусается, но я знаю, что он в рабочем состоянии.

– Ч-что? – спросил Мики.

– Тебе известны правила. В этих кругах ничего не достигнешь, пока кого-нибудь не пришьешь. Ты никогда не делал этого, сынок, – только дрался время от времени. Согласись, это не одно и то же. Будь со мной честным.

– Да! – простонал Мики.

Нери похлопал его по спине:

– Тогда смотри веселей. Настало время мочить. Тут нет ничего сложного, все просто, как мычание. Входишь, ни слова не говоря целишься в голову и нажимаешь на спусковой крючок. Справишься?

– Один?

– Разве это проблема?

– Нет, – запнулся он. – А кто это?

Нери посмотрел на часы. Мысленно он был уже совсем в другом месте.

– Всего лишь полицейский. Это лучшее, что я сейчас могу сделать. В следующий раз постараюсь найти тебе настоящего человека.

На Верджиле Уоллисе был черный костюм с накрахмаленной белой рубашкой и черным галстуком – прямо как на похороны.

– Я хотел бы увидеть тело Элеанор.

– Я вижу, вы в трауре, – заметил Фальконе. – По кому? Вчера вы, кажется, посчитали, что это излишне.

Д'Амато посмотрела на него со злостью. Возможно, и вправду грубо – так разговаривать с отставным гангстером. Но Фальконе это уже мало заботило.

– Вчера вы застали меня врасплох, я не мог ясно мыслить. Надеюсь, вы никогда не узнаете, что это такое, инспектор. Много лет вы молитесь о том, чтобы узнать правду. А когда узнаете, сожалеете, что это случилось. Вам кажется, будто вы сами напророчили ее на свою голову.

– Правды мы не знаем, – признался Фальконе. – Мы даже не на половине пути. К тому же не слишком многие нам помогают.

Уоллис кивнул в знак согласия, но ничего не сказал.