Наследник поручика гвардии - Юрий Шестера

Илья, смутившись, благодарно пожал другу руку.

— Другое дело, что все это займет довольно значительное время. А для меня ведь имеет большое значение — успеть вернуться домой до кончины деда, — Петр нервно передернул плечами. — Очень большое значение, Илюша…

— Неужто он так плох? — осторожно спросил тот.

— К сожалению, да, Илюша. Понимаешь, я с детства привык видеть деда сильным, уверенным в себе человеком, всегда знающим, как и что делать. Он был для меня образцом мужчины, достойным подражания. А перед моим уходом в плавание он как-то сразу сдал. Правда, только физически, — Петр с вызовом посмотрел на друга. — Голова у него осталась в полном порядке, уж этого-то у него не отнимешь!

«Как же он гордится своим дедом! — подумал Илья, слегка завидуя. — Счастливый все-таки человек…»

— Ведь на самом-то деле он был для меня не столько дедом, сколько отцом, — Петр в сердцах махнул рукой, отводя в сторону глаза. — Потому-то я обязательно должен увидеть его! Ведь это самый близкий мне человек. Именно ему я обязан всем, чего достиг, а также тем, чего еще добьюсь в будущем.

Илья в порыве обнял его.

— Так что будем мы с тобой, Илюша, бороздить воды Средиземного моря в надежде успеть-таки вовремя вернуться в родительский дом, — уже с улыбкой произнес Петр.

— Такова уж наша доля, — притворно вздохнул тот и тут же рассмеялся: — Мы же с тобой, Петруша, как-никак государевы люди! Будет приказ — пойдем в дальний поход, а надо будет — то и в бой с супостатами!

И молодые офицеры посмотрели в глаза друг другу, как бы подтверждая свою готовность к любым жертвам ради процветания Отечества.

— Сей минут, сей минут… — раздался из глубины двора старческий голос, когда Петр требовательно и нетерпеливо несколько раз постучал медным кольцом по металлической пластине на калитке.

Наконец калитка распахнулась, и кучер, увидав его, стал радостно кланяться:

— С возвращеньицем, Петр Михалыч! С возвращеньицем…

— Спасибо на добром слове, Кузьмич! — ответствовал тот на ходу, поспешая к крыльцу.

Рывком отворяя входную дверь, он вздрогнул, услышав за спиной радостный голос кучера, оповещавшего кого-то из дворовых:

— Молодой барин возвернулся!

«Кажется, не опоздал», — мелькнула в его возбужденной голове радостная мысль…

Женщины повисли на нем, осыпая поцелуями. Они не сдерживали своих чувств, истерзанные затянувшимся ожиданием своего ненаглядного Петруши. Радости их не было предела. Ксения же, заметив нетерпеливый взгляд внука, направленный на дверь кабинета, шепнула ему, чтобы, не дай бог, не обидеть Лизу:

— Там он, там. Заждался тебя…

Андрей Петрович, лежа на диване и стараясь изо всех сил сдержать эмоции, приподнялся, и Петр порывисто обнял его.

— Дождался-таки тебя, Петруша!

— А я-то как рад видеть тебя, дедуля!

Ксения с Лизой с внутренним трепетом наблюдали через распахнутую дверь кабинета за встречей своих дорогих мужчин, утирая беззвучные слезы радости.

— Ксюша, распорядись накрыть стол, а я пока встану и пройду в гостиную, — довольно твердым голосом, к радостному удивлению внука, произнес Андрей Петрович.

Ксения, охнув от неожиданно преобразившегося супруга, поспешила в людскую, чтобы дать соответствующие столь радостному событию указания прислуге, у которой глаза тоже были на мокром месте.

— Я сам, Петруша, — отстранил Андрей Петрович внука, когда тот хотел помочь ему встать. — Я сам, — как заклинание повторил он.

Опершись обеими руками о сиденье дивана, Шувалов действительно встал, стараясь удержать равновесие. Затем сделал один небольшой шаг, потом другой… Петр настороженно следил за его действиями, готовый в любой момент подхватить деда. Но тот уже увереннее направился к выходу из кабинета.

Ксения, вернувшаяся из людской, прижав руки к груди, широко открытыми глазами смотрела на мужа, самостоятельно выходящего в сопровождении Петруши из кабинета. Это было чудо! Ведь до этого он не мог не то чтобы идти, а и передвигался-то едва-едва при поддержке ее и Лизы, не доверяя это прислуге.

Андрей Петрович между тем уже приблизился к своему месту во главе большого обеденного стола и грузно сел в кресло, предупредительно пододвинутое Петром. Глаза его сияли. Он был горд за себя, сумев преодолеть немощь своего тела. Это была победа над самим собой!

— Ну, ты даешь, дедуля! — только и смог сказать Петр, вспомнив о немощном старике, которого оставил почти два года назад перед уходом в плавание.

— А это все из-за тебя, Петруша! — Андрей Петрович благодарно глянул на внука. — Твое долгожданное возвращение вернуло мне силы. Частично, конечно, — уточнил он с извиняющейся улыбкой.

— А я-то как рада! — воскликнула счастливая Ксения. — Дай, я тебя расцелую, дорогой ты мой…

Накрытый стол Андрей Петрович окинул критическим взглядом.

— Что-то не вижу мадеры, — заметил он, укоризненно посмотрев на Ксению.

Та смущенно и в то же время с затаенной радостью распорядилась.

— Вот теперь другое дело, — удовлетворенно отметил Андрей Петрович, когда на столе появилась бутылка мадеры и бокалы. — А как же иначе?! Ведь моряк вернулся домой из дальнего плавания! Это понимать надо! — пояснил он женщинам.

Те радостно переглянулись, глядя на смущенного вниманием виновника торжества.

— Разлей-ка ты, Петруша, живительную влагу по бокалам, а то у меня, стыдно сказать, рука может задрожать в самый ответственный момент, — признался Андрей Петрович.

— Нет вопросов, дедуля, — с готовностью ответил тот, сидя по правую руку от деда, и потянулся за бутылкой.

— Кстати, как у тебя обстоят дела с горячительными напитками?

Петр улыбнулся.

— С тех пор как ты много лет тому назад преподнес мне предметный урок по этому поводу, я проявляю к ним некоторую сдержанность.

Ксения с Лизой многозначительно и радостно переглянулись.

— Стало быть, в коня корм! — удовлетворенно заключил Андрей Петрович. — Ведь мне, к счастью, так и не пришлось применить к тебе метод воспитания моего батюшки, Петруша, — ухмыльнулся он.

Тот улыбнулся, а женщины непонимающе переводили взгляды с одного на другого.

— Дедуля обещал мне, что если еще раз повторится подобное, то он непременно двинет мне по шее, как когда-то сделал его отец в подобной ситуации, — пояснил он.

Ксения с Лизой ахнули, в то время как мужчины откровенно рассмеялись, снисходительно глянув на них; ну что поделаешь — женщины…

— Хотя должен заметить, что чрезмерное воздержание, в том числе и в употреблении горячительных напитков, тоже ни к чему хорошему не приводит — констатировал Андрей Петрович. — Все хорошо в меру — это непреложная истина, проверенная временем. А посему я с удовольствием пригублю за твое возвращение, Петруша! Дай Бог тебе здоровья и исполнения всех твоих надежд!