Как убить свою семью - Белла Маки

доверяйте крашеным рыжим — их стремление отличаться ни к чему не приводит), кремовая шелковая рубашка и широкие брюки. Из макияжа была только красная помада на губах. И само собой, она была красивой, неземной, пленительной, бла-бла-бла. Она знала это. Женщины всегда это знают. Джимми мог подумать, будто открыл для себя какую-то нетронутую красоту, потому что она не носила обтягивающую одежду и не пользовалась лаком для ногтей. Мужчины считают, внешнее отсутствие тщеславия — выигрышная черта. Как будто те усилия, которые женщины, подобные Каро, прикладывают к своей внешности, чем-то отличаются от усилий любой разодетой девицы с британской улицы субботним вечером. Это просто иной подход. Привлекательность все еще очевидна, но мужчины считают ее более утонченной. Будто красота в женщинах чиста, только если они делают вид, что совсем не переживают на этот счет.

Ну вот, я все-таки потратила время. Но полезно иметь представление о ней — даже если это просто для того, чтобы поздравить себя за сдержанность, напомнив, что в конце концов произошло. Она была молода — моложе нас с Джимми, но удивительно одержима. Как я уже упоминала, она юрист, специализирующийся на поглощении других бизнес-структур. Сама она описала свою должность так: «Организатор, если “Найки” захочет купить “Адидас”». Я не просила объяснять. Думаю, это снисходительное описание было тем самым моментом, когда я поняла, что ненавижу ее. Она не пыталась завоевать мое расположение, но и не душила Джимми, чтобы показать ее право собственности. Каро вела себя холодно с ним, что делало его привязанность еще безумнее, а со мной была деловита. Мы провели пару часов, говоря друг о друге, но я не особо старалась, потому что все, на чем я могла сосредоточиться, — это то, как увлечен был Джим. Сколько же нервной энергии он излучал. Как отчаянно хотел, чтобы мы поладили, стали друзьями, объединились. Я почувствовала нарастающее беспокойство, мои пальцы поползли вверх по шее, желая почесаться. В одиннадцать, во время истории Джимми о семейном отдыхе, когда мы по ошибке поднялись на гору, Каро положила свою руку на его, потерла кожу между большим и указательным пальцами и сказала, что ей нужно идти спать. И вот так просто вечер закончился. Попросили счет, заказали такси, и меня отправили с крепкими объятиями от Джимми и воздушным поцелуем от Каро, при котором ей не нужно было прикасаться ко мне. Их такси прибыло первым, и они уехали. Каро смотрела в свой телефон. Ни один из них не предложил повторить встречу.

Не было ни малейшего шанса выиграть в этой игре. Джимми был совершенно без ума от Каро, и любой признак неодобрения с моей стороны только подтолкнул бы его в ее объятия. Мне всегда было интересно, почему люди уходят в глухую защиту, когда критикуют их избранника. Если твоя мать, человек, знавший тебя с тех пор, как ты был визжащей картофелиной в ползунках, думает, что твой партнер тебе не подходит, какого хрена ты сбрасываешь ее со счетов? Скажите мне, похож ли человек, в которого я влюбилась, на чудовище. Назовите причины. Копните глубже, нарисуйте схему. Мне нужна полная картинка. Но, кажется, никто так больше не думает. И Джимми не исключение. Все, что я могла сделать, — быть милой и надеяться, что Каро станет скучно. Ее отношение к нему едва ли говорило о преданности, и я цеплялась за это.

Ночь в доме Латимеров вскоре потопила эту жалкую шлюпку. К тому времени я уже давно съехала, но наказание, заплаченное за побег (дети из среднего класса остаются жить дома в Лондоне в течение двадцати лет; они могут снять квартиру где-нибудь в другом месте, но даже тогда они продолжают частично жить дома, пока родители не внесут какой-то залог за ипотеку, и они наконец смогут иметь свое собственное жилье), заключалось в том, что я как-то пообещала Софи приходить на ужин минимум два раза в месяц. Я совершенно не собиралась это выполнять — в современной жизни ты отменяешь планы большую часть времени, и обе стороны чувствуют облегчение, — но я недооценила потребность Софи оставаться в игре и всегда ощущать свою необходимость. Сначала я пыталась отменять встречи — плакала от головной боли или допоздна торчала на работе. При каждой убедительной отмазке, избавившей бы нас обеих от хлопот, она выражала свои соболезнования и быстро намекала на другой день. И если б я отменила эту встречу, она бы предложила другую. На самом деле Софи не хотела меня видеть, просто это была демонстрация поддержки сироты, которую она так самоотверженно приютила. Я быстро поняла, что мне стоит выбрать подходящие даты и смириться с этим. В течение многих лет это были второе и последнее воскресенье каждого месяца. Всегда в их доме. С блюдом по рецепту Оттоленги[38], специи для которого не могла найти даже Софи, пускавшая слюни на прилавки местных продуктовых лавочек, будто видела там бриллианты. В результате вся еда приправлялась базиликом, потому что его можно было найти в любом супермаркете.

Видеть, как сильно Каро поджала хвост, было непривычно, — ни Джона, ни Аннабель (ни Джимми, раз на то пошло) не было рядом. Обычно нас окружали другие люди, предаваясь бессмысленным разговорам о закрытии соседней библиотеки, ставшей жертвой жесткой экономии. Такой вид бесед не давал ничего, кроме чувства уверенности, людям, считающим, будто они помогают, просто упоминая об этом. Видит бог, никто из Латимеров никогда не ходил в местную библиотеку за те годы, что я провела с ними. Софи совершенно не смутил надвигающийся разговор. Она не чувствовала себя неловко. По ее мнению, ей всегда есть что сказать, и что, черт возьми, может заставить ее выглядеть неразумной, когда она вооружена такой уверенностью?

Наливая мне бокал вина и спихивая пожилую кошку с дивана, Софи принялась болтать о Каро.

— Милая девушка. Джимми сказал, ты с ней знакома. Она дочь Энн Мортон — ну, ты знаешь, последний министр иностранных дел, и Лайонела Фергюсона. Он пишет потрясающие книги о Британской империи. Мы сблизились на занятиях по родам и уходу за детьми, когда я была беременна Аннабель. У нас обеих были эти большущие животы, и мы сдружись из-за нелепо строгого инструктора. Я видела их на вечеринках, но, конечно, Энн была занята работой, и к тому времени они переехали в Ричмонд. Так замечательно, что наш мальчик начал встречаться с маленькой Каро.

О боже. Конечно. Такая уверенность появилась у Каро не на пустом месте. Ее отца звали ЛАЙОНЕЛ, черт возьми. Ее мать была