Спящая красавица - Джудит Майкл

У Винса всегда были женщины. Ему надоела Мейси, сказал он удивленному Чарльзу, он не знает, женится ли снова. Но вместе с тем, Вашингтон был полон одиноких женщин, и они безошибочно находили Винса.

В Чикаго Чарльз чувствовал себя одиноким, сидя в отцовском кресле, пытаясь добыть денег для отцовской компании, ища способы доказать самому себе, что он является достойным последователем отца. Не имело значения, что Итан уехал; его присутствие чувствовалось во всем, казалось, все до сих пор принадлежит ему. И некому было сказать Чарльзу то, что так хотелось услышать: что он лучше и энергичнее Итана, управлял «Четем Девелопмент» лучше, чем когда-либо Итан. У Чарльза не было никого, кто мог бы ему что-то сказать. В прежние годы он подумывал, не жениться ли снова, но почему-то образ отца, благородного в одиночестве вдовца, удерживал его. Он редко виделся с Уильямом, Ниной и Мэриан, в основном на семейных встречах по праздникам. И всегда чувствовал, что они сравнивают его поведение с поведением отца, беспокоились, как бы он ни разорил компанию, которая их всех сделала богатыми.

И вместо того, чтобы оставаться в Чикаго, – ехал в Вашингтон. Останавливался в квартире Винса, цеплялся за Винса, и часто тот находил для него женщину, и они вчетвером отправлялись ужинать или шли в театр. И каждый раз, возвращаясь в Чикаго, Чарльз мечтал продать «Четем Девелопмент» и уйти от дел.

Конечно, он не мог сделать это: Итан доверил ему компанию. Более того, Итан все еще принимал участие во многих делах компании и требовал финансовых отчетов и регулярных сообщений об успехах. Чарльз оказался втянутым в грандиозный проект, самый большой, которым он когда-либо руководил.

Он назывался «Дирстрим Виллидж» и Чарльз начал разрабатывать его пять лет тому назад, после того как один архитектурный критик сказал, что «Четем Девелопмент» больше нельзя принимать всерьез, что от блестящего, новаторского лидерства Итана Четема компания перешла к надежности мелких проектов и робкого дизайна. Уязвленный Чарльз стал искать достаточно массивный и смелый проект, чтобы заслужить всеобщую похвалу. Для строительства был выбран участок в пятьсот акров кукурузных полей к северо-западу от Чикаго с небольшой деревушкой под названием Дирстрим посередине. Цена возросла в три раза, так как федеральное правительство заявило, что планируется строительство шоссе, примыкающего к Дирстрим и Чикаго; другие девелоперы колебались, но Чарльз влез в этот проект.

Вместе с ним над Дирстримом работал Фред Джакс. Чарльз поладил с Фредом, хотя знал, что остальные члены семьи не любят его еще с тех пор, когда Мэриан привела его домой, а Итан не одобрил их женитьбы из-за того, что он назвал склонности к жестокости. Чарльз тоже видел это и восторга эта черта в нем не вызывала, но работать с ним он мог; временами это пригождалось.

Фред разделял его представление о Дирстрим, намерение сделать этот район самым большим западным пригородом, с примыкающим крупным торговым центром, самым крупным в мире, фасад которого должен выходить на новую магистраль. Для этого потребовались бы все финансовые и людские ресурсы «Четем Девелопмент», но проект был бы самым грандиозным, который когда-либо видел Чикаго. Он дал бы Чарльзу имя, даже еще более известное, чем имя его отца. А потом он передал бы президентство Фреду Джаксу и с достоинством вышел бы из компании.

Винс спрашивал о Дирстрим, когда Чарльз приезжал в Вашингтон. Брат проявлял к этому больше интереса, чем ко всему остальному, чем раньше занимался Чарльз: как проводилась съемка участка, как выполнялись чертежи и заложен фундамент торгового центра, как были сделаны кальки и составлены сметы для первого ряда домов на одну семью.

– А как шоссе? – спросил он у Чарльза одним теплым сентябрьским вечером.

Они возвращались пешком в его квартиру после ужина в «Секвойе»; они ослабили узлы галстуков, пиджаки перебросили через плечо. Посторонний принял бы их за родственников из-за неуловимого сходства, хотя один был ниже ростом на четыре дюйма, светловолосый и удивительно привлекательный, с самоуверенной походкой, а другой – седоволосый, с покатыми плечами, казался не таким красивым из-за нерешительно сложенных губ и складки между бровями, свидетельствовавшей о постоянной озабоченности.

– Так что насчет шоссе? – спросил Винс. – Ты беспокоился об этом, когда мы были в Мэне в июле.

Чарльз пожал плечами.

– Все то же самое. Прошло три года, а они еще обсуждают, где его прокладывать. Подонки, это не их забота, вот они и не торопятся.

– Ну, а ты почему беспокоишься? Фонды были распределены.

– Ты прекрасно знаешь, почему я беспокоюсь. Оно не строится. Когда мы в прошлый раз с тобой разговаривали, ты сказал, что посмотришь, как там обстоят дела.

– Я еще не занимался этим; на этой неделе посмотрю.

– Ты мог бы оказать какое-то давление, Винс, ты ведь знаешь, как много поставлено на карту. Если у нас не будет шоссе рядом с городом, мы ничего не сможем продать. Кто же захочет жить неизвестно где, куда не идут поезда или не проходит дорога?

Винс бросил на него взгляд.

– Твой пакет акций мог бы погасить убытки, ведь не все же ты вложил туда.

– Почти все. Наше положение уже не такое, как раньше. Ты знаешь, что отец и Лео, этот сукин сын, заставил «Четем Девелопмент» одолжить эти деньги – семьдесят пять миллионов долларов, Боже мой, – и все для Тамарака, а нам ничего. Если что-нибудь случится с Дирстримом, мы пойдем по миру. Мы не можем брать в долг под наши акции Тамарака; это наше дополнительное обеспечение под заем семидесяти пяти миллионов. Мы должны будем продать другое имущество.

Винс молчал. Все это он знал; давно поставил себе за правило знать все, что касается «Четем Девелопмент». Но Чарльз никогда прежде не подтверждал, что они оказались перед пропастью. Он повернул на набережную Канала, ускорив шаг; позади слышались шаги Чарльза, который спешил догнать его. Винс пошел медленнее, вспомнив об отставшем Чарльзе, но что-то подтолкнуло его; от радостного возбуждения ему захотелось двигаться.

Больше двадцати лет тому назад Винс поклялся заставить свою семью поплатиться за то, что был изгнан. Теперь настало время. И Чарльз облегчил его задачу, вложив все в проект Дирстрим, рискуя всей компанией из-за шоссе, строительство которого даже не начиналось. Он ослабил компанию, подверг семью риску, оставил своих родных без защиты. Винсу оставалось лишь подуть на них, и они упадут. Это убило бы Итана, это уничтожило бы Чарльза. Как смог бы Чарльз жить с сознанием, что за пять лет разрушил то, что Итан создавал всю жизнь?

Винс улыбался в темноте. «Дождись, – подумал он, – и все, что хочешь, само придет в руки».