Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг. - Денис Г. Хрусталев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После смерти Кулькана в походе продолжили участие шесть ханов: Бату, его брат Орда, сыновья Угэдэя Гуюк и Кадан, внук Чагатая Бури и сын Толуя Менгу. По сообщению Рашид ад-Дина известно, что позднее, когда Бату безнадежно стоял под стенами Козельска, куда подошел после взятия Торжка, к нему на помощь спешили тумены Бури и Кадана. Следовательно, они не участвовали в походе в новгородские земли. Из четырех оставшихся туменов один должен был находиться под управлением Бурундая и действовать на северо-востоке. Таким образом, в лучшем случае у Батыя в начале марта 1238 г. под Торжком было три тумена (условно по 10 тысяч), имевших до 50 % потерь личного состава, то есть в строю находилось около 15–20 тысяч. С такими силами штурмовать полноценный укрепленный город было очень сложно, а продолжать наступление на Новгород – вообще бессмысленно.
* * *
От Твери к Торжку монголы подошли 20 февраля 1238 г. и целых две недели держали планомерную осаду: «…и отыниша его тыномъ весь около, якоже инии грады имаху, и бишася ту окааннии по 2 недели»[262]. Лишь 5 марта, собрав подкрепления, Батый решился на приступ.
Торжок, в отличие от многих других городов, ворота открывать не стал и в переговоры вступать отказался. Неожиданно жесткая позиция первой на пути монголов новгородской крепости должна была вызвать соответствующее раздражение в ханской ставке. Еще не был найден Юрий со своими ополченцами, укрывшийся, может быть, где-то рядом. Армия находится глубоко во вражеской территории, и опрометчивый штурм, сопряженный с большими потерями, был бы очень опасен. Батый не стал торопиться и применил традиционную для Руси тактику измора. Результат сказался очень скоро. В Торжке получили известие из Новгорода о том, что помощи не будет. Воля защитников была подорвана. Последовал короткий и, судя по всему, прошедший для монголов без значительных потерь штурм. Горожане были деморализованы и «утомлены» осадой, массированным использованием осадных машин: «и изнемогошася людие в граде, а из Новагорода им не бысть помощи, но уже бо в то время нужное кто же бо о собе стал в недумении и в страсе; и тако погании взяша град, и исекоша вся от мужска полу и до женьска, иереискыи чинъ всь и черноризчискои, а все изообнажено и поругано, горкою и бедною смертию предаша душа своя господеви…»[263]
Новгородский летописец как бы извиняется за пассивность соотечественников: время было «нужное», и каждый думал о себе, находился «в недоумении и в страхе». И такая позиция оказывается самой характерной для периода Батыева нашествия. И ситуация с новоторжцами вовсе не была самой показательной.
Город был сожжен. Во время осады погибли все виднейшие руководители общины. Но группа горожан в последний момент умудрилась организовать вылазку и прорваться в леса. Судя по изложению летописи, погоня за ними длилась не один день. Многие погибли, но некоторым, вероятно, удалось уйти. Монголы остановились в 100 верстах от Новгорода у Игнач-креста, проход за который мог быть чреват для них столкновением со свежими полками могучего северорусского княжества: «Туже убьени быша Иванко, посадникъ новоторжьскыи, Яким Влунькович, Глеб Борисович, Михаило Моисиевич. Тогда же ганяшася оканьнии безбожници от Торжку Серегерьскымъ путем оли и до Игнача креста, а все люди секуще акы траву, за 100 верст до Новагорода [не дошед]. Новъгород же заступи бог…»[264]
Попытки локализации Игнач-креста породили целую серию работ. Первые исследователи (Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев) сопоставляли его с поселком Крестцы, заметном новгородским районным центром. Однако в начале XX в. Н. В. Мятлев нашел в писцовой книге Деревской пятины 1495/96 г. упоминание в районе Яжелбицкого погоста озерца «у Игнатцова Къста». Эту гипотезу недавно убедительно развил А. А. Фролов, по предположению которого каменный Игнач-крест стоял невдалеке от брода через р. Полометь, соединявшего «трассу» Яжелбицы – Новгород и большую дорогу Деман – Яжелбицы в районе современной деревни Кувизино[265].
То, что во время штурма был допущен массовый прорыв осажденных из крепости, говорит о слабой плотности армии штурмующих или об ограниченной площади приступа. Никакой полномасштабной атаки на стены с нескольких направлений, как при взятии Владимира-Залесского, не было и речи. Перед нами – утомленные дальним походом воины, которые сами начинали опасаться за свою жизнь. Поход нужно было немедленно прерывать. В противном случае он мог обернуться и большим поражением.
Расстояние от Торжка до Сити: такое же, как от Коломны до Владимира – примерно 200 км, которые гонец мог промчать за пять дней. Следовательно, сообщение о гибели великого князя Юрия должно было поступить к Батыю уже 9–10 марта. Возможно, с этим и была связана остановка передового монгольского отряда у Игнач-креста: они получили известие о полном разгроме противника. Совершенно ясно, что поход на Новгород не входил и не мог входить в планы Батыя. Воевать в лесах и/или горах монголы никогда не собирались. Другое дело – Суздальское Ополье, равнинная местность с богатой полевой растительностью. Как верно отметил еще В. В. Каргалов, сложные построения военных историков, стремящихся приписать Батыю намерение «выйти на «коммуникации» между Новгородом и Псковом, пройти областями, предоставлявшими “больше средств для продовольствия”» войск, избежать переправы через большие реки и т. д., не находят никакого основания в источниках[266]. Они оторваны от системы методов исторического моделирования и серьезно модернизируют происходившее. «Селигерский путь», по которому двигались монголы, не был даже кратчайшим маршрутом в Новгород. Он петлял и сильно уводил к западу, что могло соответствовать тактике пытающихся оторваться от преследования, но никак не наступающих войск. Как только появилась возможность остановиться и, не теряя статуса победителей, повернуть домой, монголы это сделали.
* * *
Отход Батыя был триумфальным. Он вел тысячи пленников, его воины щеголяли дорогими одеждами и награбленными украшениями. Добившись решительной победы над сильным Владимиро-Суздальским княжеством, Батый вполне мог считать себя удовлетворенным и не предпринимать более наступательных операций. Да и средств для этого у него, судя по всему, более не было. Длительная осада, даже ведущаяся максимально осторожно, неизбежно должна была привести к потерям. Подкреплений от других ханов не поступало: их воины также спешили в родные степи. Волна нашествия плавно откатывалась.
Новгородская земля (основная часть) в XIII в. Границы указаны схематически.
От Торжка Батый двинулся прямо на юг. Отдельные отряды могли следовать с основным войском на параллельных курсах, но более служили
