Пророчество - Владимир Кучеренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но когда меч правосудия уже был занесен и до удара оставалось всего одно движение, шальная пуля срикошетила от Браслета Нереиды. А поскольку тот представляет собой совокупность переплетенных колец с распилами, а энергия выстрела направилась в место соединения цепи, артефакт расстегнулся и упал на мостовую.
Вместе с браслетом ушла и Немезида, оставив нас с Теоной наедине с невыносимой болью. Ох, как, оказывается, сильно нас нашпиговали свинцом, даже несмотря на превосходные гномьи доспехи. Беспомощные, мы рухнули под ноги усмехающейся предательнице.
«Девять, восемь, семь…» — даже глядя в черное дуло пистолета, я, словно надеясь на чудо, почему-то автоматически продолжаю считать удары сердца, оставшиеся до Светкиного и теперь наверняка уже и Цветанкиного воскрешения.
А Терминатор нарочно тянет время и не стреляет. Наступила сапогом на запястье и наслаждается беспомощностью жертвы. Тварь. Теона отчаянно трепыхнулась, попытавшись причинить противнику хоть какой-то вред. Но тщетно. Дроу, восставшая против нас, была куда быстрее тяжело раненной Легенды.
А я все шептал: «Пять, четыре, три…»
Наконец Сэльбрианашатта нажала на спусковой крючок.
Странно, но последняя мысль перед окутавшей сознание мглой была связана не с сожалением о расставании с любимой и собственным ребенком, а о том, что время истекло и сестер уже не оживить. Парадокс.
ГЛАВА 13
Вильхельмиэль.
Вспомнился приговор Эввы: «Вильхельмиэль, ты опозорил старший народ!»
«Прошу прощения, Великая Мать! — опустившись на одно колено, пролепетал я тогда, но добавил в оправдание: — Это получилось не нарочно! Когда я понял, что ошибаюсь, то попытался исправить ситуацию».
«Видела я все! И мне показалось, что не очень-то ты и старался!» — гневно блеснула глазами богиня.
«Это так, Великая Мать», — понуро опустил я голову.
«Почему же ты так поступил?» — поинтересовалась Эвва.
«Потому что не мог иначе. В тот момент моими действиями руководили чувства, а не разум. Возможно, сейчас все было бы по-другому».
Первая часть фразы — чистая правда, а вот последнее предложение — грязная ложь. Если бы представилась возможность вернуться в то время и все исправить, то я ничего бы не стал менять. Однако хитрое слово «возможно» не дало высшему созданию уличить меня во лжи.
«Наказания тебе все равно не избежать!»
«Да, Великая Мать», — покорно кивнул я.
«На сто лет ты лишаешься магического дара, возможности дружить с животными и общаться с растениями! Хотела еще отобрать на этот период ловкость эльфа, но не буду, поскольку ты признаешь свою вину и каешься в содеянном!»
«Нет, Великая Мать, не согласен!» — услышав приговор, закричал я, сам изумляясь собственной дерзости.
«Что?!» — опешила Эвва.
«Не запрещай мне общаться с растениями, умоляю тебя! Лучше продли срок. Хоть на два, хоть на три века, да хоть на тысячелетие! Лучше забери все остальное! Ты же знаешь мое отношение к травам, деревьям и цветам. Мои оранжереи, мои сады — они зачахнут без меня! Пожалуйста, не забирай их у меня. Я не смогу без этого жить. Тогда уж лучше смерть!» — Выпалив все это, я не надеялся на снисхождение Великой Матери, это было просто криком отчаявшейся души.
Но богиня, к удивлению, прониклась и изменила свое решение:
«Хорошо, Вильхельмиэль, так и быть! Ты по-прежнему останешься другом растений, и срок я менять не стану».
«Благодарю, Великая…» — чуть не прослезился я.
«Не перебивай! Это еще не все. Ровно на сто лет ты изгоняешься из Светлого Леса. И раз уж ты эльф, так обожаешь цветы, то станешь садовником. Но среди людей! Ты примешь человеческий облик и целый век обязан будешь взращивать прекрасное в чужих краях. Если тебе это удастся, вернешься к Древу Жизни, и оно снова превратит тебя в эльфа. А нет — лучше не возвращайся!»
Тогда это показалось благом, а не наказанием! Не осознавал я в тот момент, как тяжело придется и что Эвва на самом деле не смягчила, а ужесточила приговор. Как, оказывается, мало я знал в ту пору о людях! Не подозревал, какими они бывают непредсказуемыми, злыми, алчными, завистливыми, жестокими…
И все же мне удалось справиться с суровым наказанием! На протяжении столетия я вырастил мириады чудесных цветов не хуже, чем у меня были дома. И человеческий народ, не сразу, правда, но тоже предстал предо мной в ином свете. Выяснилось, что людям не чужды теплые чувства, что они тоже способны сопереживать, радоваться чужому успеху, проявлять милосердие и творить добро, что они могут выражать благодарность, быть искренними, восхищаться, любить…
Одним из ярких воспоминаний прошлой жизни стала Пенелопа. Это девочка мне сразу понравилась. Она росла в весьма обеспеченной (даже по меркам гномов) семье, но в то же время была на редкость воспитанной. Ло никогда не ставила происхождение на первый план, как многие ее богатенькие сверстники. Она всегда очень уважительно относилась к прислуге, проявляла ко всему на свете жгучий интерес, всюду совала свой любопытный носик и постоянно хохотала. Но самое главное — ей тоже нравились цветы! В общем, мы быстро подружились.
Эх, если бы не вынужденная необходимость постоянно менять хозяев (ибо нестареющий садовник привлекает ненужное внимание), так бы и остался работать в имении ее родителей. Там я впервые после изгнания из Светлого Леса ощутил себя счастливым.
Удивительно, будучи вдали от родины, я скучал по Лесу, а сейчас тянет в столицу королевства Констафа. Решено, при случае наведаюсь туда! Хоть издали посмотрю, как там Ло, как наши клумбы. Малышка небось совсем уже подросла, красавицей стала, скоро парня себе найдет. Да хоть одним бы глазком взглянуть.
— Вильхельм?! — послышался вдруг радостно удивленный и очень знакомый звонкий голосок.
Ло.
Дура неисправимая! Сидела бы с леди Светаниэль, ждала окончания суда и горя не знала. Нет же, цветочками захотела полюбоваться!
Зато теперь могу похвастать тем, что мне тоже крупно «повезло» — угораздило стать свидетельницей и участницей знаменательных событий! И когда эльфы начнут разбираться, что случилось, то, несомненно, захотят пригласить меня во дворец и послушать, что же довелось узреть маленькой глупенькой Пенелопе.
Из-за дыма, конечно, многого не рассмотрела, но кое-что любопытное и необъяснимое увидела! Например, странного вида оружие, поражающее противника на расстоянии, подобно луку, но стреляющее невидимыми снарядами и намного быстрее. Или непонятные яблоки из черного железа, что разлетаются на гремящие огненные шары, бешеная энергия которых мгновенно выкапывает глубокие воронки в каменном полу и без труда разрывает толстые доспехи в щепки, словно те не из крепкой стали, а из прелого дерева.
Но самую жуткую картину я собственными глазами наблюдала, когда один из обвиняемых эльфов — тот, что нарядился в одежду такой же расцветки, как и у короля, подошел к усыпленному его величеству и воткнул ему кинжал в сердце. Затем злодей до неузнаваемости обезобразил лицо жертвы и сам… превратился в Гедеона! Один в один — не отличишь! Негодяй взобрался на трон и принялся выкрикивать команды, но никто из светлых не заметил подмены, и все слушались его.
Уверена, мои показания покажутся эльфам значительно интереснее, нежели показания Улисса. Но это будет потом. А пока нужно бежать отсюда, как можно скорее и как можно дальше…
Эх, все-таки я страшно невезучая. Как только решила убраться подобру-поздорову, зеленые побеги начали плавно опускать меня в тронный зал. Так и не поняла, растение так провисает под моей тяжестью или просто намеревается разгородить потолок, чтобы проветрить помещение. Попыталась карабкаться по ветвям обратно на крышу, но только усугубила ситуацию — не удержалась и рухнула прямо на острые клинки остроухих.
Дальше включились инстинкты. Выхватила у кого-то меч и снова благодаря урокам Вильхельма стала бороться за собственную жизнь. Так же, как в первые месяцы бродяжничества. Так же, как когда-то отстаивала свою честь на ночных улицах, заполненных разным сбродом. Так же, как и тогда, — одна против всех!
Особой надежды на спасение нет. Ведь я всего человеческая девушка, к тому же фехтование мне преподавал садовник. А эти — быстрые и ловкие светлые эльфы, к тому же профессиональные воины. Поражаюсь своей невезучести.
Надо же, а я до сих пор не мертва! Скорее всего, виноват тут ядовитый газ, воздействие которого затормаживает реакцию врага. Ну и еще группа знакомых дроу, что устроили яростное сопротивление в другом углу зала. Однако скоро порывы свежего воздуха сделают свое дело, и атаки стражников станут более точными. Ага, вот и мое первое ранение. Легкий порез. Но кто сказал, что этим и ограничится?
О, вижу Улисса! Заметил меня, улыбнулся. Приятно, чего уж таить. Хоть ситуация мало похожа на романтическую, но ответила ему тем же.
