Власть - Марк Олден

Он вошел в участок под оглушительные звуки соборного органа. Один из детективов с гордостью поведал ему, что в этом органе четыре с половиной тысячи труб, что его привезли из Голландии, и что это самый большой орган в Азии. Сейчас моему пытливому уму только до твоего большого органа, подумал ДиПалма, в руки которого больно врезались наручники.

В полицейском участке его обыскали, предварительно заставив раздеться донага, что тоже было весьма унизительной процедурой. Видно было, что эти копы не потерпят никаких возражений со стороны ДиПалмы, и что его негодование по поводу обыска может только обозлить их. ДиПалма был американцем и репортером и за одну неделю мог заработать больше, чем они за десять лет. Уже одна эта мысль приводила его в расстройство и делала пребывание под стражей невыносимым.

Не стал он протестовать и тогда, когда ему не позволили связаться с кем-нибудь из внешнего мира. Никаких телефонных звонков родственникам, в американское посольство или в его телекомпанию. Не дали ему также права нанять адвоката или поговорить с журналистами. ДиПалме не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что его изолировали по воле того, кто хотел использовать события в номере отеля в своих интересах. Сам он не исключал возможности, что его убьют в заключении по приказу Линь Пао или филиппинских политических воротил, стремящихся сохранить транснациональные корпорации в стране.

Когда он спросил об обвинении, которое против него выдвигается, детектив Филарка, невысокий, словоохотливый филиппинец с тонкими усами сказал: «Мы сообщим вам, когда подготовим его». Еще один способ выиграть время, подумал ДиПалма. Что-то подсказывало ему, что не следует особенно рассчитывать на версию о самообороне.

Единственный свидетель, который мог помочь ему, Федерико, старший коридорный отеля, судя по всему, исчез. По крайней мере, насколько ДиПалме было известно, его не задерживали, и имя его не упоминалось при задержании ДиПалмы. У него был и другой сценарий развития событий: Федерико арестовали, чтобы он никому не давал показаний. Или Федерико уже мертв. В любом случае шансов на то, что он придет на помощь ДиПалме практически не было.

Свои первые часы в полицейском участке ДиПалма провел в комнате для допросов – в крошечной каморке без окон, с потрескавшимся потолком, металлическими складными стульями и грязной раковиной с протекающим краном. Как и во всех подобных комнатах, в этой стоял дух тоски, страха и безнадежности. Стены выглядели так, словно последний раз комнату красили в прошлом веке.

Он решил содействовать следствию. Отвечал на все вопросы и не пытался бравировать своим положением. Полицейские всего мира не любят, когда, им создают дополнительные трудности. Дерзкие парни в комнатах для допроса долго не выдерживают.

Пытаться обвести полицейских вокруг пальца ему не было никакого смысла. Им достаточно было обыскать его номер и почитать записи, касающиеся пожара на заводе Талтекс, Нельсона Берлина и Линь Пао, чтобы понять, зачем он приехал на Филиппины.

Он признался, что сам организовал встречу с Хузияной де Вегой, но целью его был отнюдь не секс. Он хотел расспросить ее о пожаре, в котором погибли десятки молодых женщин и среди них крестница его друга. ДиПалма думал, что мисс де Вега может иметь какие-либо соображения относительно того, кто организовал пожар. Позднее он вспомнит, что полицейские не требовали от него разъяснений. Либо это их не интересовало, либо они знали, почему ДиПалма связывает карлицу-проститутку с пожаром.

Как бы там ни было, его решение говорить правду оказалось правильным. Через двадцать минут после начала допроса ему показали украденные часы, найденные на месте пожара, которые ему дал Мартин Мэки. Их нашли в отеле, в номере ДиПалмы вместе с газетными вырезками, касающимися пожара, и записями о Нельсоне Берлине и Линь Пао. Полицейские, однако, не упомянули об этих записях, и эта оплошность не ускользнула от внимания ДиПалмы.

Его спросили, как к нему попали часы. Ему их дал Мартин Мэки, ответил ДиПалма. А как они оказались у инспектора Мэки? ДиПалма ничего не сказал. Он знал, кому Мэки дал за часы взятку. Говорливому Филарке, который теперь стоял среди других допрашивающих и глядел на ДиПалму нежным взглядом карих глаз.

ДиПалма сам не знал, почему не выдал Филарку. Этот болтливый ублюдок только ставил ему палки в колеса на допросе. Называйте это причудой. Или нежеланием доносить на копов вообще. ДиПалма только сказал: «Вам лучше спросить Мэки, откуда у него часы».

Пока ДиПалма раздумывал, правильно ли он поступил в отношении Филарки, в коридоре послышался какой-то шум. Мужчины со строгими, неприятными лицами пришли понаблюдать за ходом допроса. Двое из них были в белых смокингах и черных галстуках. Все трое выглядели как весьма важные особы, и на лицах их было выражение людей, не любящих, когда их беспокоят по вечерам. Они глядели на ДиПалму такими глазами, словно он был взбесившимся бультерьером.

ДиПалма решил, что они являются представителями каких-то крупных шишек в правительстве или в полицейском управлении и пришли сюда, чтобы позаботиться о защите интересов транснациональных корпораций. Четверых допрашивающих ДиПалму детективов, в том числе Филарку, вызвали в коридор для совещания с вновь прибывшими. Дверь закрыли, и ДиПалма остался один в комнате для допросов. Он начал приходить в уныние. И было от чего. Имея массу прекрасных связей, он не мог ни с кем связаться в данный момент.

Через несколько минут в комнату вошел Филарка, закрыл дверь и прислонился к ней.

– Хотите стакан воды? – спросил он.

ДиПалма погладил себя по животу.

– Желудок иногда меня беспокоит. Я был бы очень благодарен, если бы мне принесли минеральную воду.

– Мы заметили шрамы у вас на животе и ноге.

– В Гонконге я нарвался на неприятность, когда был еще полицейским.

Детектив осклабился.

– Кажется, этой неприятностью был дробовик.

– Вы правы.

– Вы в Гонконге встретились с инспектором Мэки?

– Он спас мне жизнь, когда я находился в Гонконге.

– И теперь вы возвращаете долг?

– Я всегда возвращаю долги.

Филарка провел по своим усикам тонкими смуглыми пальцами.

– Вы должны понимать, у нас такая работа. Полицейские должны подчиняться приказам.

– То же самое в моей стране. Хочешь чего-то добиться – пляши под дудку начальства.

Филарка кивнул.

– Да, – он оттолкнулся от двери и подошел к ДиПалме. – Вы долго были полицейским?

– Двадцать лет. Потом я вышел на пенсию.

– Нам говорили, вы удостоились многих наград за смелость.

– Такая у меня была работа. Я старался выполнять ее как можно, лучше.

Скрестив на груди руки, Филарка посмотрел на дверь и снова на ДиПалму.

– Вы хорошо пользуетесь палкой. Какая у вас подготовка?

– Кэндо, эскрима. Также немного занимаюсь чако.

Филарка осклабился.

– Чако. Где вы услышали это слово?

– От филиппинцев в Америке, которые обучали меня эскриме. Вы, ребята, лучше всех в мире деретесь с палками, но вы и без меня это знаете.

Чако – так филиппинцы называли нунчаки – оружие из двух соединенных веревкой или цепью палок из твердого дерева.

Филарка сказал:

– Я стал эскримадором в двенадцать лет. До сих пор практикуюсь раза два в неделю. Лет десять назад я решил, что достиг совершенства, и тогда мой дед вызвал меня на бой. Сейчас ему восемьдесят три. К тому времени он не прикасался к палкам более двадцати лет. Исколотил меня до синяков. Какие палки вы предпочитаете?

– Из ротанга. Они легкие и гибкие. Не длиннее, чем двадцать четыре дюйма.

– Да, двадцать четыре дюйма. Это хорошо. Можно, конечно, немного длиннее, но с палкой длиной двадцать четыре дюйма драться одно удовольствие.

Филарка снова посмотрел на дверь и затем на ДиПалму. Голос его был едва слышен, когда он сказал:

– Вас хотят перевезти в другое место. Вы меня понимаете?

ДиПалма ощутил беспокойство. Его могут так перевезти, что никто потом не сможет его найти. Это путешествие в никуда или Волшебное Таинственное Путешествие, как его называл бывший партнер ДиПалмы, было аферой, близкой сердцу полицейских повсюду.

Людей, находящихся под стражей или подозреваемых, перемещали из одного места в другое, туда и обратно, с тем, чтобы полностью исключить их контакт с внешним миром. ДиПалма сам несколько раз принимал в этом участие, чтобы выиграть время и собрать необходимые улики против преступника, обладающего слишком большим влиянием, чтобы свалить его иным способом.

ДиПалму не радовала перспектива, что с ним поступят таким же образом, тем более, что переезды могли плохо отразиться на его здоровье. Люди Триады, Нельсона Берлина или кто другой охотно потратят немного баксов на то, чтобы полицейские пристрелили его при попытке к бегству. Или он может просто исчезнуть в лабиринте тюрем предварительного и долгосрочного заключения, камер одиночного заключения и частных тюрем, о существовании которых никто не подозревает. Многое может произойти с ДиПалмой прежде, чем его, в конце концов, отыщут друзья. Необходимо было немедленно сообщить сенатору Карекио и Барри Оменсу о том, где он находится.