Древо Мира Грез - Оленик Виктория

Он сказал пару слов на непонятном языке, и острые края сталагмитов, как по команде, нацелились от меня. Вот тут я поняла, что дело плохо… Со мной не будут играть, и держать в плену не будут… меня просто убьют.

— Нет! — Линд отбросил Ралона в сторону и кинулся на профессора. И тут началась неразбериха… Профессор упал, Ралон отлетел назад, сталактиты рванулись ко мне… Всё ближе и ближе.

Решение пришло самое глупое и самое правильное. Развернувшись, я побежала к пропасти. Свист ледяных ножей бежал за мной, обгоняя, заставляя сердце стучать сильнее, а ноги — бежать быстрее.

— Нет, Весс!!!

Краем, только краем, меня задела огромная глыба, прорезав плечо чуть ли не до кости… Но я уже почти… почти…

Далеко-далеко в сознании промелькнула мысль: «Что я делаю?!»

Но выбора все равно нет. Какая, в сущности, разница, как умирать? Кажется, я умру раньше, чем планировал человек в маске.

Вскрикнув, я полетела в пугающую пустоту, на дне которой блистал белоснежный лед… Ветер врывался со свистом в уши, звенел в голове, и будто пытался вернуть обратно. Но я падала. Я падала все ниже и ниже. И вместо скалы обрыва я видела бесконечное время, утекающее, падающее, разбивающееся…

Звук трескающегося льда вошел вместе со мной в воду. Ледяная чернота хлынула в легкие, обжигая и безжалостно кромсая их изнутри, разрывая в клочья…

Холодно… Как же холодно.

Неумолимая чернота тянула меня вниз, вода поднималась мелкими пузырьками…

Холодно.

Я цеплялась за жизнь, как могла, но страшный холод уволакивал меня в бездонный туман, и я сдалась…

Это было странное чувство — будто набросили ватное одеяло и окутали фиолетовым дымом. Границ не было: сплошной вязкий туман. Спокойно… Оглушающее тихо… Спокойно…

Туман вращался вокруг, осязаемый и видимый — живой. Он пел. Пел о жизни и смерти, пел о вечности. Мне показалось, что я возвращаюсь домой после долгого путешествия. Я поплыла куда-то: вперед или назад, или влево, или вправо… Я не знаю. Меня вело что-то неподвластное разуму, что-то истинное и правдивое… реальное. Домой, домой!

Вдруг передо мной возникла книга. Почему-то я не удивилась, словно эта книга и должна была быть тут. Я облетела ее с разных сторон и потянулась к ней руками…

…И тут же туман рухнул, тысячами осколков, ледяными брызгами ослепительно чистого льда. Вода хлынула отовсюду, а с нею — страшная тьма безвременья…

— Весс!!!

На меня капнуло холодное, будто огонь прикоснулся к щеке, и я вздрогнула. В легких что-то рвалось наружу, безжалостно раздирая грудную клетку.

— Ну же, дыши!

Что-то наконец вырвалось — со страшной болью, чуть не отправив меня на тот свет. С опозданием я поняла, что я просто-напросто снова дышу.

Я открыла глаза и часто заморгала от обилия света.

— Ты в порядке?

Знакомое лицо… Линд!

— Как же ты меня напугала, — с облегчением вздохнул Линд и помог мне сесть. — Что это у тебя?

Он дотронулся до моей руки, и я перевела взгляд вниз. Рука сама по себе судорожно сжимала фиолетовую книгу. Я разжала руку и с удивлением посмотрела на книгу. Что это?

— Н-н-не з-зннаю… — смогла выстучать я.

— Ооо, — Линд виновато растер мои плечи руками, но руки у него были такие же ледяные и мокрые, как и я сама, так что мало помогло, только стало очень горячо, как бывает, когда сунешь в горячую воду обмороженную ладонь. Поняв, что не поможет, Линд перестал заниматься глупостями и с беспокойством посмотрел наверх. Я, постукивая зубами, тоже: там блуждал огонек и звенели беспокойные голоса. Я их слышала плохо, будто туман еще не до конца развеялся, но где-то краем сознания я поняла, что это плохие люди.

— Я уммерлла? — неожиданно выдавила я.

— Нет, что ты! — Линд с беспокойством улыбнулся и нервно посмотрел наверх. Потом решительно поджал губы, будто что-то решил, и прошептал несколько слов. Но эти слова разнеслись по всему льду, эхом проникли в самые затаенные уголки и прозвучали громко, внятно. Поверхность льда забурлила, потом подпрыгнула вверх и опустилась уже мелкими осколками. Много зеленых щупалец — присмотревшись, я поняла, что это были водоросли — рванули вверх, потом изогнулись и потянулись к нам. Одно их них обхватило меня за талию и аккуратно подняло вверх, другое проделало то же самое с Линдом… Они доставили нас на вершину и тут же метнулись к врагам, не давая тем опомниться.

Боюсь, я больше напоминала хорошо замороженный овощ, нежели живого человека. Сознание то приходило, то уходило, и Линду пришлось меня поддержать, когда оно в очередной раз потухло. Осмотревшись, Линд вдруг расцвел от радости и прошептал:

— Сейчас беги за мной, слышишь?

— Зачем?

— Поверь мне.

Я вяло кивнула, хотя имела в виду другой вопрос: зачем нам вообще двигаться, если можно просто лечь и умереть?

Впрочем, сознание медленно, но возвращалось, и я уже гораздо лучше, чем минуту назад, могла реагировать на происходящее. Кровь эльнолвов потихоньку брала верх над человеческой, исцеляя и возвращая мне силы. Так что, поразмыслив, я пришла к выводу, что могу даже передвигать ноги самостоятельно. Хотя пока до меня дошла эта простая мысль, Линд крикнул «Вы два растарда, вам нас не поймать!» и потащил меня за собой, так что мысль застала меня уже бегущую.

Линд протащил меня через лаймак и приказал зажать нос. Я послушалась, и только потом поняла зачем: мы оказались в той же комнате, где были в прошлый визит — в комнате с сонным дымом.

Преследователи ворвались за нами с криками и попытались нас схватить. Ралон побежал за нами к креслу, так что Линду пришлось его даже оттолкнуть, отчего несчастный бухнулся на пол, да так и не поднялся. Профессор повел себя умнее. Он явно понял, что за странный запах наполняет комнату, и уже потянулся рукой к носу… но не успел: сонный дым оказался быстрее. Опустившись на пол, Олатц сладко захрапел, очень успешно подхватывая сопение Ралона.

Линд тронул меня за руку и указал на выход. Далеко не сразу я поняла, чего от меня хотят, но когда поняла, послушалась немедленно. Выскочив за Линдом, я вдохнула воздуха и огляделась.

— Плохой день, — прошептала я. Хотелось разреветься, но я вытерла заснеженным рукавом лоб и посмотрела на небо. Что внизу, что вверху — всё одинаково: облака, облака, облака… Они плыли вокруг нас расплывчатыми коврами, окружая со всех сторон дыханием мороза и свежести. Только свежесть эта застывала в легких, отчего становилось еще холоднее и тоскливее.

— Ничего себе, — Линд подобрался к самому краю небольшой горной площадки и посмотрел вниз. — Солнце Спасения[55].