Рыцарский престол - Юрий Иванович

Желающие, конечно, были, и много. Но все прекрасно понимали, как в скором будущем их проверка может сказаться на их безопасности или благосостоянии. Поэтому все лишь переминались с ноги на ногу и приглушенно ворчали. Но пара отчаянных людей все-таки отыскалась. В одеждах ремесленного люда на кострище взошло двое угрюмых мужчин и под одобрительные выкрики из толпы проверили веревки. При этом как следует затянув узлы и совсем не обращая внимания на угрозы самого виконта:

– Не доверяете народному избраннику? Значит, не быть вам теперь старшинами своих ремесленных кварталов! Сию минуту можете уже бежать из Редкого! Народ и вас, и ваших родственников уже завтра распнет на дверях ваших домов! Клянусь светлыми демонами!

– Ты бы лучше о совести вспомнил, а не о демонах! – возмутился один из старшин и с ненавистью сплюнул под ноги Рондольфо.

Затем с товарищем с грустью осмотрели мокрые насквозь дрова под собой, покачали головами и вернулись в толпу горожан. Тогда как шустрый глашатай уже распоряжался своими помощниками. По дальним углам кострища стояло по деревянному грибку, под которыми и находились просмоленные факелы. В ином случае под таким дождем их было бы и не зажечь. И вот именно эти факелы зажгли помощники по единой команде.

Несколько смущало наличие возле тех грибков и огромных бочек, полнехоньких воды, да по два ведра возле каждой. Но тут уже наверняка вступали в силу иные традиции: вдруг как огонь перекинется на строения, примыкающие к площади? Абсурд при таком дожде, но подозрительный губернатор и тут решил перестраховаться.

Его телохранители и представительные гости со стороны пиратов так и продолжали оставаться в каретах, не собираясь без нужды мокнуть под проливным дождем. Причем вели себя отвратно: продолжали пить вино, грязно ругаться и даже порывались петь песни. Отряд рыцарей располагался рядом с каретами, стоически игнорируя потоки воды и готовясь в случае опасности для своего господина немедленно броситься ему на помощь.

То есть при такой поддержке дошлый Рондольфо не боялся никакой неприятности. Не мог же он предположить, что справедливость уже изготовила смертельный удар за все его прегрешения.

Глашатай тем временем прочитал короткую выдержку из закона и стал поднимать руку для отмашки.

– Постой! – раздался отчаянный голос одного из старшин. – Дай факелам разгореться как следует!

Все горожане прекрасно понимали, что хоть сто факелов брось на кострище, тот все равно при такой непогоде не разгорится. Понимал это и явно подкупленный, если не состоящий на полном содержании у губернатора, глашатай. Потому что стал ерничать с нагловатым видом:

– Конечно, дадим разгореться! Мало того, можем вообще подождать, пока они до конца не прогорят прямо под грибками. Еще законами не запрещается прикрыть огонь собственными камзолами, чтобы те дождем не намочились. Да вот только уже на самом кострище прикрывать нельзя. Дальше только светлые демоны могут владеть судьбой провидения! – Затем сделал паузу и скомандовал: – Бросайте факелы!

Стало так тихо, что отчетливо слышалось шипение падающей на четыре источника пламени воды. Толпа разочарованно выдохнула, не сразу сообразив, что привязанный к столбу человек задергался, недоуменно поглядывая на небо над головой: непосредственно на кострище больше и капли влаги не падало.

В этот момент факелы упали на дрова, и те, под нарастающий гул удивления и крики ужаса, стали разгораться, словно пересохший хворост. Несколько мгновений, и уже при всем желании помощники глашатая не смогли бы выхватить факелы обратно.

– Идиоты!!! – истерически вскрикнул виконт. – Водой залейте, водой!

Подручные и несколько человек из толпы, все-таки и такие там стояли, бросились к бочкам, подхватили ведра и со звоном ударили ими по… толстой корке льда! Гул удивления поднялся сразу на пару ступенек по мощности, словно предваряя нежданный грохот и стоны умирающих. Обе кареты оказались насквозь пробиты градом невидимых клиньев, убивая всех, кто находился внутри. Тотчас, словно кегли под невидимым ударом мячей, со своих коней стали валиться рыцари личного отряда виконта. А потом на площади опять все затихло, кроме истерического крика заживо сгорающего в огне преступника. Когда и этот вопль оборвался, минуты три все боялись даже пошевелиться, лишь бездумно глядя на огромные языки взвивающегося к небу пламени. Словно ждали еще чего-то страшного.

И дождались. Дождались громкого голоса, который, казалось, сходил с небес:

– Отныне демоны возвращаются на ваши земли! Отныне каждый рабовладелец, пират или разбойник будет казнен. Каждый вор лишится руки, а каждый взяточник останется без ушей. Каждому воздастся на праведном суде за его прегрешения! Бдите старые законы и лелейте завещания своих предков. Да будет так во веки веков! – После короткой паузы голос с небес добавил: – Да, и своего судью можете тоже повесить.

Что тут началось! Крики, восторги, мельтешение во все стороны, плач и паника. Хотя стоило отдать должное старшинам ремесленников. Они громкими голосами заставили своих коллег создавать вокруг себя группы сторонников и действовать по наущению с небес светлых демонов. Именно рабочий люд и торговцы стали спешно вязать сонных рыцарей, выволакивать недобитков из карет и рассылать отряды ополчения по вотчинам сторонников догорающего губернатора. Видимо, и в среде редковчан имелось нечто наподобие революционно настроенного движения.

На догорающий костер больше никто не обращал внимания. Как и на одинокого человека, который оседлал свою лошадь и поспешил к почти опустевшему трактиру.

– Что там происходит?! – выскочил ему навстречу переполошенный хозяин. – Крики даже сюда доносились!

– Понятия не имею, – прикинулся полным иностранцем Семен. – Вроде какого-то губернатора на костре сожгли. И поговаривают, есть за что: последней дрянью был при жизни. – Он мотнул головой и хмыкнул. – Славно у вас тут развлекаются. Не правда ли?

В ответ раздался сдавленный кашель.

– Хлеб мой готов? Или уже съели?

– Как можно! – обрел дар речи хозяин и махнул рукой себе за спину. – И оба посыльных ждут вас, уважаемый.

– Давай мешки сюда и самого легкого паренька. Поедет со мной, а потом пригонит лошадь обратно.

– А кому прикажете передать животинку?

Загребной не задумался:

– Самой многодетной семье в городе. Есть такие?

– Несомненно! Через два проулка вдова плотника Габилая живет. Он сам месяц как погиб в лесу, а у нее четырнадцать детишек мал мала осталось.

– Вот им и передашь.

На крыльце показались два паренька, с усилием волоча на плечах по большому мешку хлеба. Одного из них всадник усадил перед собой, а мешки довольно удачно водрузил на круп лошади. Как ни странно, та не заартачилась от припекающего ее круп хлеба.