Опередить дьявола - Мо Хайдер

— Инспектор Кэффри. Чем могу быть полезен?

— Сэр, вы не могли бы срочно приехать? — Это была офицер по связям с семьей, приписанная к Брэдли. Высокая брюнетка с блестящими волосами. Он сразу узнал легкий валлийский акцент. — Прямо сейчас.

— Куда приехать?

— Сюда. На конспиративную квартиру. Пожалуйста. Мне нужен ваш совет.

Кэффри заткнул пальцем второе ухо, чтобы не слышать голоса оэмпэшников за спиной.

— А в чем дело? Говорите помедленнее.

— Я не знаю, что делать. Во время тренинга мы ничего такого не проходили. Это пришло десять минут назад, и я не могу бесконечно скрывать это от нее.

— Бесконечно скрывать что?

— Ну, слушайте. — Оэсэсница сделала несколько глубоких вдохов, чтобы немного успокоиться. — Завтрак. Я сижу за столом. Все как обычно: Роза и Филиппа на диванчике, Джонатан заваривает чай. Передо мной на столе Розин мобильный, и вдруг высвечивается экран. Обычно сразу раздается характерный сигнал, но в этот раз звук выключен — может, потому, что в последнее время ей не так часто приходят сообщения? В общем, я бросаю взгляд на экран, и…

— И?

— По-моему, это он. Кто ж еще. Тед Мун. Эсэмэска.

— Вы ее прочли?

— Я не решилась. Просто не смогла. Только заголовок. Вообще-то мне кажется, это даже не эсэмэска. Скорее, эмэмэс[23].

Фотография. Черт. Кэффри выпрямился.

— Почему вы решили, что это от него?

— Так заголовок же.

— И что там сказано?

— О, боже. — Голос оэсэсницы упал. Он легко представил ее лицо. — Сэр… там сказано: «Марта. Любовь моей жизни».

— Ничего не предпринимайте. Сидите на месте, Розе не показывайте. В течение часа я буду у вас.

Идя к машине, Кэффри отправил в рот две таблетки парацетамола и запил обжигающим кофе из термоса одного из офицеров группы поддержки. Ломило все тело. Пока детектив ехал двадцать миль до дома, где поселили семью Брэдли, Мирт дремал на заднем сиденье, а он делал звонки. Суперинтенданту, в штаб командиру группы поддержки, в пресс-службу. Позвонив к себе в офис, он узнал, что Проди уже выписали из больницы и после инструктажа отправили на рабочее место, где он сейчас вовсю старается, чтобы замолить вчерашние грехи. Кэффри попросил его узнать у и.о. сержанта Велларда, не объявилась ли Фли.

— Если нет… — Он припарковался перед конспиративной квартирой. С виду всё как обычно. Занавески раздвинуты. Горит пара ламп. Где-то лает пес. — Поговорите с соседями, выясните, кто у нее в друзьях. Разыщите ее придурочного брата и поговорите с ним. Раздобудьте мобильник по бросовой цене или одолжите в подразделении и пришлите мне свой номер. Если что узнаете — звоните.

— Будет сделано, — ответил Проди. — У меня уже есть кое-какие соображения.

Дверь ему открыла оэсэсница, и по ее лицу Кэффри сразу понял, что дела обстоят еще хуже, чем когда она ему звонила. Не было саркастически поднятых бровей и оценивающего взгляда. Не последовало комментария по поводу его испачканного костюма. Она лишь покачала головой.

— Что? Ну?

Она отступила к стене и распахнула дверь, открыв перед ним весь коридор. На ступеньках лестницы сидела Роза Брэдли в розовом халате и домашних тапочках. Прижав руки к животу и опустив голову, она издавала протяжный, какой-то мяукающий звук. Филиппа и Джонатан застыли на пороге гостиной, беспомощно на нее глядя. При этом старшая дочь держала спаниеля Софи на поводке, а та, перестав лаять, подозрительно посматривала на Кэффри, подергивая задом.

— Она отняла у меня мобильник, — прошептала оэсэсница. — Вцепилась как ищейка и вырвала.

Роза раскачивалась взад-вперед.

— Не требуйте, чтобы я отдала его вам. Все равно не получите. Это мой телефон.

Кэффри снял пальто и бросил на стул возле двери. В прихожей жарко и влажно. На стенах тисненые обои в синих разводах. Обычно сюда селили заезжее полицейское начальство. Та еще квартирка.

— Она открыла послание?

— Нет! Нет. — Она еще сильнее раскачивалась, уткнувшись лбом в колени, заливая слезами халат. — Я не открывала. Но там ведь ее фотография? Там наверняка ее фотография.

— Ради бога. — Джонатан потер висок. У него был такой вид, как будто он может грохнуться оземь в любую минуту. — Ты этого не можешь знать. Мы этого не знаем.

Кэффри остановился у лестницы и поглядел на Розу, сидевшую двумя ступеньками выше. От немытых волос исходил неприятный пряный запах.

— Роза? — Он выставил открытую ладонь. То ли подавая ей руку, то ли предлагая положить в нее мобильный телефон. — Вы же понимаете, что бы там ни было, я имею в виду фотографию, это может помочь нам найти ее.

— Вы же читали его письмо. Вы знаете, что он обещал с ней сделать. Ужасные вещи. Я знаю, потому что если бы это было не так, вы бы дали мне прочесть. А если он выполнил свое обещание и это видно на фотографии? — Она возвысила голос. Такой сдавленный и осипший, как будто голосовые связки терлись друг о дружку в неизбывной скорби. — Что, если это на фотографии? Все как есть?

— Мы этого не узнаем, пока не увидим. Вы должны отдать мне телефон, ну же.

— Только если я своими глазами увижу, что там. Хватит уже от меня все скрывать. Довольно.

Кэффри глянул на оэсэсницу. Она прижалась спиной к входной двери, скрестив руки на груди. Увидев его лицо, она догадалась, что он собирается делать, и всплеснула руками, как бы говоря: Только не это!

— Филиппа, — обратился он к старшей дочери, — у тебя ведь есть ноутбук? Туда можно воткнуть мобильник?

— У меня есть блютус.

— Принеси.

Девочка колебалась, облизывая пересохшие губы.

— Мы ведь не собираемся открывать эту фотографию?

— В противном случае твоя мать не отдаст мне свой мобильный. — Его застывшее лицо ничего не выражало. — Мы обязаны с уважением относиться к ее пожеланиям.

— Оссподи. — Ее всю передернуло. Она потащила Софи в гостиную. — Оссподи.

Они сидели за столом в гостиной, пока Филиппа возилась с ноутбуком. Руки ее дрожали. Джонатан ушел на кухню и там гремел посудой — перемывал, наверное, — как бы давая всем понять: никаких фотографий. А вот Роза не дрожала. Ею овладело ледяное спокойствие, она сидела неподвижно, куда-то вперив взор. Когда ноутбук подготовили, она разжала ладони и положила телефон в центре стола. Все молча на него уставились.

— О’кей, — сказал Кэффри. — Поехали.

Филиппа отвернулась и залезла на диван с ногами, прижав к себе подушечку, поверх которой выглядывали ее широко раскрытые глаза. Так смотрят самое страшное кино, не в силах оторваться.

— Вы уверены, Роза?

— Да, я уверена.

Он настроил блютус и начал скачивать файл Марта, любовь моей жизни. jpg. Все прилипли к экрану, пока фото медленно грузилось, снизу вверх, полоска за полоской. Сначала появился голубой коврик. Затем тумбочка и детская кровать.

— Ее кровать, — бесстрастно прокомментировала Роза. — Он сфотографировал кровать Марты. Там, на выдвижном ящичке, наклейки. Мы из-за них поспорили. Я… — Она осеклась, прикрыв рот ладонью, пока вырисовывалась верхняя часть фотографии.

— Что? — спросила с дивана Филиппа. — Мам? Что там?

Ей не ответили. Все, затаив дыхание, подались к экрану. Вот кровать Марты: белая, в наклейках, с розовым постельным бельем. Позади нее обои с танцующими балеринами. Но ни обои, ни постельное белье никого не интересовали; все внимание было приковано к тому, что на кровати. А точнее, кто на кровати. К мужчине в джинсах и футболке, с рельефной мускулатурой. Он держался обеими руками за причинное место. Его лицо и шею закрывала маска бородатого Санта Клауса. Кэффри не надо было заглядывать под маску, чтобы описать выражение лица ее обладателя. Тед Мун ухмылялся.

После полудня кучевые облака, сгущавшиеся на западе, потихоньку стали сдвигаться на восток. Кэффри то и дело поглядывал на них по дороге в дом викария в Оукхилле. Облака высились как башни какого-нибудь древнего языческого города, перемещавшиеся по небу. Кэффри сидел на пассажирском месте «мерседеса-фургона» без опознавательных знаков, а вел машину патрульный офицер, заранее снявший погоны и галстук. Мирта детектив завез в офис в Кингсвуде и там же распорядился, чтобы прислали машину. За ним сидели Филиппа и Роза, а Джонатан и оэсэсница ехали сзади в «бимере». Роза, совершенно уверенная в том, что Марта постарается ей позвонить, не хотела расставаться со своим мобильным, но Кэффри удалось ее убедить, что телефон должен находиться у профессионала на случай, если позвонит Мун. Вообще-то единственным таким профессионалом был переговорщик по заложникам, но Кэффри не стал уточнять. С самого начала он был твердо настроен не передавать это дело в чужие руки. Мобильный телефон, включенный на полную громкость, сейчас лежал у него в заднем кармане.