Весна Гелликонии - Брайан Олдисс

Среди мастеров гильдий тоже росло беспокойство. Один юноша по имени Датка, из гильдии кузнецов, решил уйти из гильдии, так как считал, что срок ученичества слишком большой. Он предстал перед братьями. Но те не смогли добиться у него покорности. Датка куда-то исчез, и его не видели целых два дня. Затем одна из женщин сказала, что он лежит в одной из нежилых комнат в башне, с расцарапанным лицом.

Тогда Аоз Рун пошел к братьям и сказал, что он может взять его к себе охотником. Он заявил:

— Охота дело совсем не легкое. Пока что дичи много, но придет время, и нам снова придется голодать. Нас, охотников, мало. Пусть Датка приходит к нам, если хочет. А почему не попробовать? Если он будет плох, то мы сами выгоним его. Он одного возраста с Лейнталом Эй. Они смогут учиться вместе.

Там, где находился Нахкри, наблюдая за рабами, доящими кобыл, царил полумрак. В воздухе стояла пыль. Потолок был совсем низким, и Нахкри приходилось пригибаться. Было ясно, что он не собирается уступать Аозу Руну.

— Датка должен подчиниться законам, — сказал Нахкри, задетый упоминанием о Лейнтале Эй.

— Позволь ему охотиться, и он будет подчиняться законам. Мы заставим его добывать пищу еще до того, как заживут ссадины у него на лице.

Нахкри сплюнул.

— Какой он охотник? Он ремесленник. Его никогда не обучить.

Нахкри боялся, что секреты гильдии кузнецов выйдут за стены города. Ведь эти секреты тщательно охранялись.

— Если он не хочет работать в гильдии, пусть хлебнет нашей нелегкой жизни. Посмотрим, выживет ли он.

— Он молчалив и угрюм.

— Для охотника это хорошее качество.

И Нахкри отпустил Датку. Датка привязался к Лейнталу Эй, как и предполагал Аоз Рун. И постепенно он становился хорошим охотником.

Хотя он был молчалив, Лейнтал Эй принял его как брата. Они были одинаковы и по росту, и по сложению, но лицо Лейнтала Эй было круглым и веселым, а лицо Датки вытянутым и угрюмым, а взгляд все время направлен вниз.

Они все время находились вместе, и старухи стали говорить, что их ждет одинаковая судьба, как это они говорили о Дресиле и о Малом Юлии. Но снова люди ошибались: их судьбы оказались совсем разными. Датка достиг таких больших успехов в искусстве охоты, что Нахкри стал покровительствовать ему и даже хвастался своим даром предвидения: ведь это он освободил Датку от принадлежности к гильдии и разрешил ему стать охотником. Датка молчал и смотрел в землю, когда мимо проходил Нахкри. Он никогда не забывал, кто избил его. Бывают такие люди.

Лойл Бри очень изменилась после смерти своего мужа. Если сначала она сидела безвыходно в своей комнате, то теперь, старая и больная, бродила по окрестностям Олдорандо, разговаривая с собой или напевая. Люди боялись ее, и никто к ней не подходил, за исключением Лейнтала Эй и Шей Тал.

Однажды на нее напал медведь, которого согнали с гор участившиеся ливни. И когда она ползла домой, вся израненная и изувеченная, на нее набросилась стая волков, которые убили и наполовину съели ее. Ее отыскали, и женщины с плачем принесли домой то, что от нее осталось.

А затем экстравагантная Лойл Бри была похоронена традиционным образом. Многие женщины искренне оплакивали ее, рожденную во времена снегов и холода, для многих разогнавшую мрак неведения, сумевшую жить в племени и в то же время оставаться вне его. Она заслуживала восхищения: многие хотели быть такими, как она, но не умели.

Многие прошли через ее обучение. Нахкри и Клилс пришли тоже выразить свое уважение старой тетке, хотя и не побеспокоились вызвать отца Бондорлонганона, чтобы провести обряд похорон по всем правилам. Они стояли поодаль от скорбящих людей и перешептывались. Шей Тал с Лейнталом Эй поддерживали плачущую Лойланнун, которая не проронила ни слова, когда ее мать опускали в могилу.

Когда они покидали место погребения, Шей Тал услышала за собой голос Клилса:

— …и тем не менее, брат, она всего лишь женщина.

Лойланнун вспыхнула, споткнулась и упала бы, если бы Лейнтал Эй не поддержал ее. Она сразу прошла домой, в свою комнату, где жила со старой матерью, и встала, прислонив горячий лоб к стене.

Она была хорошо сложена, но не из тех женщин, которые природой предназначены рожать детей. Все ее очарование заключалось в красивом лице, прекрасных черных волосах и гордой осанке. Это привлекало многих мужчин, но еще большее количество отталкивало. У нее был свой идеал мужчины — ее гениальный родственник Элин Тал. И она долгое время не видела никого, кто мог бы приблизиться к этому идеалу. За исключением Аоза Руна. Но даже с ним она не могла забыть свой идеал.

И теперь, стоя возле влажной стены, обросшей лишайником, она решила, что независимость Лойл Бри должна стать для нее примером. Она не должна быть «всего лишь женщиной», как сказал Клилс.

Каждое утро женщины собирались в женскую башню. Это было что-то вроде мастерской. При первом свете из башен выходили женщины, закутанные в меха от жгучего холода, и шли на свои рабочие места.

Густой туман заполнял утренний воздух. Он разделялся на отдельные части высокими каменными башнями. Тяжелые белые птицы кружили в тумане, как облака. Со стен сочилась вода, и грязь чавкала под ногами. Женская башня стояла в конце главной улицы поблизости от большой башни. Сразу за нею, внизу, между каменных берегов текла река Ворал. Когда женщины садились за работу, гуси — живые запасы Эмбруддока — подходили к ним, требуя пищу, и каждая женщина должна была приносить с собой что-нибудь для них.

Когда закрывались тяжелые скрипящие двери башни, женщины принимались за свою извечную работу: перебирать зерно, готовить пищу, шить и ремонтировать одежду, выделывать кожи. Работа была трудной, и присматривал за ней мужчина, Датнил Скар, мастер разделки животных и дубления кожи. Для дубления использовалась соль, и этим традиционно занимались мужчины. Затем кожа лессировалась жиром, и эту работу, слишком легкую для мужчин, выполняли женщины. Тяжелый труд оживлялся разговорами и сплетнями о своих близких и соседях.

Лойланнун приходилось работать вместе с другими женщинами. Она похудела, лицо ее стало желтым, изможденным. Ненависть к Нахкри и Клилсу настолько съедала ее, что она даже не говорила с Лейнталом Эй, который был предоставлен самому себе. Она не общалась ни с кем, кроме Шей Тал. Шей Тал по своим душевным качествам намного отличалась от остальных женщин Эмбруддока.

Одним холодным утром, Шей Тал только встала с постели, как внизу кто-то постучал в дверь башни. Туман проник внутрь, и сейчас вся комната, где спали они с матерью, была заполнена жемчужной полутьмой. Шей Тал сидела на постели и натягивала сапоги, когда снова раздался стук. Лойланнун открыла нижнюю дверь и поднялась в комнату Шей Тал. Внизу похрюкивала в стойле свинья. Шей Тал встретила Лойланнун возле двери и стиснула ее холодные руки. Она сделала жест, чтобы женщина говорила потише, ведь она могла разбудить старуху, спящую в углу. Отец уже ушел с другими охотниками.