Антисемитизм в Советском Союзе - Соломон Шварц

Трудно на основании этих данных подвести итоги по Украине: в небольших городах и местечках и тем более в сельских местностях процент захваченных немцами и погибших евреев был очень высок, в правобережной Украине, может быть, не ниже, чем в Белоруссии. В более крупных центрах положение было значительно менее неблагоприятно и при большой концентрации евреев в крупных центрах это должно было сказаться благоприятно на общем количестве эвакуированных или спасшихся бегством евреев. Но при всех обстоятельствах трудно допустить — перед лицом приведенных выше фактов, — чтобы количество эвакуированных или спасшихся бегством за пределы немецкой оккупации превысило треть украинского еврейства. Из 1 533 000 — а за вычетом мобилизованных в Красную Армию почти 1 400 000 — украинских евреев (в старых границах Украины), вероятно, не менее 900 000 были захвачены немцами и погибли.

В РСФСР была оккупирована немцами главным образом широкая полоса вдоль границ Белоруссии и Украины. Оккупация этой территории не носила такого молниеносного характера, как на Украине и в Белоруссии, и те, кто хотели бежать, имели к этому гораздо больше возможностей и времени, чем в западных пограничных республиках. Но сообщений об эвакуации из этой полосы и о бегстве населения в печати имеется еще гораздо меньше, чем данных об эвакуации Белоруссии и Украины.

В частности, в художественной и мемуарной литературе эвакуация оккупированных областей РСФСР почти не нашла своего отражения. О ней либо не пишут, либо бросают о ней две-три фразы. Так, в воспоминаниях Татьяны Лугановой «В лесах Смоленщины» (1945 г.) автор мимоходом упоминает об организованной эвакуации скота из Смоленской области. В «Записках партизана» Петра Игнатова (1944 г.), в которых описывается жизнь в Краснодаре (на Северном Кавказе) в последние месяцы перед занятием города немцами и длительная заблаговременная подготовка к организации партизанской борьбы против оккупантов, об эвакуации вообще не упоминается и лишь несколькими словами упоминается о беспорядочном бегстве населения. В романе Анатолия Каменского «Товарищи» (1945 г.) много внимания уделено отступлению Красной Армии летом 1942 года из-под Таганрога и из Ростова и Донской области, но о планомерной гражданской эвакуации здесь даже не упоминается, а бегство населения — принявшее здесь очень широкий характер — показано хоть менее красочно, но по существу так же, как было показано Фадеевым бегство населения из Донбасса.

Кажется, единственное исключение составляют мемуары Бориса Борисова «Подвиг Севастополя» (1950 г.), где несколько раз упоминается об организованной эвакуации гражданского населения, главным образом женщин и детей, но здесь это мероприятие диктуется соображениями не столько о спасении населения от возможного захвата немцами, сколько о разгрузке крепости от не-комбатантов (Эвакуация женщин и детей началась в Севастополе уже в первый день войны, 22-го июня 1941 года (Борис Борисов, «Подвиг Севастополя», «Знамя», март 1950 г., стр. 112), когда о возможной оккупации города едва ли кто-либо мог думать.). На эвакуацию или бегство евреев нигде в этих произведениях нет никаких указаний: этой темы просто не существует.

Всё же на основании общих соображений можно не сомневаться, что эвакуация этих областей была проведена более успешно и более широко, чем на Украине и в Белоруссии, и что это благоприятно сказалось и на количестве спасенных евреев. В еврейской печати рассеяно в частности немало сообщений, позволяющих установить относительно значительные масштабы эвакуации еврейских земледельческих колоний в Крыму (в рамках общей эвакуации колхозов и совхозов), значительно большие, чем это оказалось возможным на Украине (См. в моей книге «The Jews in the Soviet Union», 1951, p. 198.). Более широкий характер, чем на Украине и в Белоруссии, приняло здесь и прямое бегство евреев. Это особенно наглядно сказалось в Ростове, который был занят немцами дважды: во второй половине ноября 1941 года, когда немцы вынуждены были, однако, через несколько дней оставить город, и летом 1942 года. При первой оккупации подавляющее большинство еврейского населения Ростова было захвачено в городе. Тяжелого урока немногих дней немецкой оккупации было достаточно, чтобы второй оккупации предшествовало массовое паническое бегство евреев, и, по-видимому, более половины евреев успели покинуть город, часть эвакуированные с государственными учреждениями и промышленными предприятиями, часть в порядке бегства.

Впоследствии в советской еврейской печати сообщалось, что из 40 000 довоенного еврейского населения Ростова немцы уничтожили в городе 18 000 (В. Ватин, «Ростов вет уфгерихт», «Айникайт» от 29-го мая 1945 года.). Всем ли убежавшим или эвакуировавшимся удалось действительно спастись или часть их была захвачена и уничтожена немцами в других местах, как были уничтожены на Кубани часть эвакуированных из еврейских колоний Крыма (См. в моей книге «The Jews in the Soviet Union», 1951, p. 198.). или как были истреблены близ станции Минеральные Воды (на Северном Кавказе) 6000 представителей еврейской академической интеллигенции, эвакуированных из Ленинграда (См. выше, гл. V, стр. 179.), — установить сейчас невозможно. И уже совсем никаких данных у нас нет об эвакуации или бегстве евреев из Смоленской, Брянской, Курской, Воронежской и др. областей РСФСР.

Такая скудость наших источников вынуждает нас к крайней осторожности при подведении итогов эвакуации и бегства евреев из подвергшихся немецкой оккупации областей РСФСР. Всё же, кажется, можно с относительной уверенностью принять тезис, что не менее половины евреев этих областей спаслись в порядке эвакуации или бегства.

Попытаемся подвести итоги. Из общего количества около 3 100 000 евреев в Советском Союзе в его старых границах не менее 900 000 погибли на Украине, не менее 300 000 в Белоруссии и не менее 100 000 в оккупированных областях РСФСР. Общее количество уничтоженных гитлеровцами евреев — среди коренного советского еврейства — не менее 1 300 000, вероятно, больше. Так как за годы войны рождаемость во всяком случае не превышала смертности (в годы войны возросшей и вследствие военных потерь, и вследствие усиленной заболеваемости и смертности среди эвакуированных и беженцев), общее количество евреев со старой территории Советского Союза к концу войны во всяком случае не превышало 1 800 000.

Что касается евреев из новоприобретенных областей, они в подавляющем своем большинстве погибли, но и те, что уцелели, в большинстве своем не остались в Советском Союзе, а воспользовались открывшейся после войны возможностью реэвакуироваться в Польшу и Румынию и покинули Советский Союз. Число евреев среди новых граждан Советского Союза в лучшем случае исчисляется лишь немногими десятками тысяч. Общее количество евреев в Советском Союзе к концу войны, за вычетом тех, кто вскоре его покинули, во всяком случае не превышало 1 850 000.