Восьмой (СИ) - Бросс Тим

Алла резко подлетела, начав лихорадочно собираться.

— Я же на работу опоздала! Капец мне там будет теперь!!!

Он полулежал на кровати, удивленно наблюдая за её суматошными попытками экстренно собраться на работу. Она скинула выданную накануне пижаму, бросила её в Аркадия и продолжила быстро одеваться. Но он легко отмахнулся от брошенной одежды и продолжил наблюдать.

Лишь через пару минут ему захотелось вмешаться. Глядя на Аллу, что криво застегнула пуговицы офисного пиджака, натягивала черную юбку задом наперед, а чулки вообще сползли обратно, он спросил:

— И куда же ты так летишь утром субботы, да ещё и в таком виде? — Он кивнул на зеркало шкафа.

— Да что же это такое? — Прорычала Алла, пытаясь вывернуть юбку в нормальное положение, но тут же осеклась и внимательно посмотрела на отражение его и своё отражение. — Суббота? Сегодня суббота?!

— Ага, — он наклонился к столу и подал ей её телефон. — Можешь сама убедиться. Самое обычное субботнее утро. Или ваше начальство настолько звери, что заставляют вас работать по субботам, да ещё и на утро после корпоратива? Хотя, если вспомнить, что ты и сама относишься к начальству, то видно — звери, те ещё звери, сами себя не жалеют!

Алла плюхнулась на кровать, закрыла лицо ладонями и стала издавать такие звуки, что сразу нельзя было понять — то ли стоны, то ли плач, то ли смех.

— Ты чего сразу не сказал, что суббота?!

— Ну вот такой я подлец и мерзавец, — усмехнулся он, подходя к ней и помогая привести одежду в нормальный вид.

Она посмотрела на него таким гневным взглядом, что он деланно испугался, попятился было назад, но потом решительно подошел к ней, обхватывая руками и прижимая к себе и стал целовать.

Алла не реагировала, усиленно делала вид, что обиделась. Но через какой-то десяток секунд сдалась, вся обида ушла в никуда, обвила его шею руками и стала с жаром отвечать на поцелуй. Этот поцелуй длился долго, очень долго, казалось, что вся реальность куда-то испарилась, оставив их наедине друг с другом, растворилась в этой ласке.

Но им всё равно пришлось оторваться друг от друга. Аркадий выдохнул, с трудом смог произнести:

— Всё никак не могу понять, за что мне такое счастье досталось? Пойдем, надо бы позавтракать. А потом, — он перевел дух, — у меня к тебе есть серьезный важный разговор, Алла.

— О чем? — Ей тоже было нелегко прийти в себя.

— Не сейчас, мне надо будет подготовиться к разговору. Но не бойся, мы будем вместе, просто нужно будет обсудить кое-что.

Пока Алла умывалась и принимала душ, Аркадий успел разогреть в микроволновке приготовленный матерью утром завтрак, несколько особенно крупных пельменей, а ещё сварил две больших чашки кофе.

— Был бы ананасовый сок, я бы тебе его обязательно налил, — улыбнулся он ей, выходящей из ванной комнаты. — Но чего нет, того нет. Надо будет обязательно купить.

— Какой же ты внимательный, — она посмотрела на потолок, чувствуя, как накатывает на неё волной нежности. — Не забыл до сих пор, что я его люблю.

— Как же мне забыть такое? Тут нужно будет очень сильно постараться. Приятного аппетита.

— Спасибо.

Не успели они доесть, как раздался щелчок замка, вернулись родители с Никой. Та быстро пробежала в ванную, по пути крикнув:

— Да проснулись они уже, вон, пельмени жрут!

— Ника! — Возмутилась Дарья Никитична. — Это ещё что за выражения?!

— Да оставь её, — усмехнулся Борис Леонидович, заглянул на кухню. — Завтракаем, молодежь? Ну, приятного аппетита тогда.

— Мам, пап, — Аркадий собрал опустевшую посуду, быстро помыл, вышел с кухни. — Нам с Аллой надо будет поговорить, поэтому мы пойдем, прогуляемся.

— Долго не ходите, Новый Год, как бабушка говорит, уже на носе, елку наряжать надо будет, вот вдвоем и поможете, да и на кухне тоже пригодитесь.

— Ну, тут такое дело, — он понизил голос и прошептал, — разговор у нас предстоит серьезный, возможно что и долгий, может быть, если Алла согласится, я бы у неё остался сегодня на ночь.

— Так, сын, чего-то ты темнишь, мне кажется, — прищурилась мама. Понимала, конечно, зачем он может хотеть остаться на ночь у Аллы. Но и чувствовала, что не только это кроется за этими словами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не то чтобы, просто дело там важное, касается нашего с ней будущего. А завтра мы точно придем и будем помогать!

— Ну ладно, идите уже, — отмахнулась Дарья Никитична, — теплее оденьтесь только.

Они шли по улице, по очереди ели чипсы из одного пакетика. Алла вспомнила, что такое видела в одном фильме. И когда ГГ мужчина вспоминал об этом, то укорял свою патологическую экономность, в частности то, что сам же съел большую часть тех чипсов, а вот ГГ женщина воспринимала это как очень романтическую прогулку.

— Так о чем ты поговорить хотел? — Алле было очень интересно, но Аркадий покачал головой.

— Разговор серьезный, мне надо будет настроиться на него. Давай поговорим у тебя дома?

— Ну хорошо, умеешь заинтриговать, — усмехнулась она, подхватывая из пакетика сразу несколько чипсин.

Они стояли у двери её квартиры. Аркадий прижался к ней, решительно поцеловал.

— Ну, ты меня смущаешь, — прошептала она, едва сумев вырваться. — Вдруг соседи увидят…

— Просто сам до сих пор не верю, что мы снова вместе, — прошептал он ей в ответ, — вот, хочу убедиться, что ты всё таки рядом. И это не очередной сон. Ты мне много раз снилась, Алла.

— И ты мне тоже, — она опустила взгляд, — часто, особенно после свадьбы, когда я узнала, что…

На последних словах её голос стал заметно дрожать. Аркадий нежно притянул её к себе, обнял, зарылся пальцами в её волосы под шапкой.

— Алла, у тебя прямо глаза на мокром месте. Всё хорошо, теперь мы будем вместе и ничто не сможет нас разлучить. И у меня вопрос есть, а что будет, если соседи увидят нас тут вдвоем?

— Могут слухи пойти, обсуждать будут, — промямлила она.

— Так боишься слухов? — Он усмехнулся, смотря ей в глаза. — Или, наверно, могут сообщить владелице квартиры, у которой её снимаешь?

— И это тоже, да. Аркадий, дай мне уже открыть дверь, а то действительно же соберут компромат.

— Эх, ты права. Зато я наконец-то попаду туда, куда меня так долго не хотели пускать.

— Может, разрешишь мне помочь моей прекрасной даме раздеться? — Спросил он в прихожей, быстро скинув свою куртку и повесив её на свободный крючок.

Потом стояли, смотрели друг другу в глаза. Снова они были вместе, снова наедине, где не надо ни от кого прятаться. Но Аркадий не хотел спешить. Боялся снова всё испортить, если будет слишком торопиться.

— Алла, ты не голодна? А то мы довольно долго шли, чипсы не еда же, а так.

— Есть немного, — согласилась она, снимая обувь. Завтрак был вкусным, но уже относительно давно. Застыла, задумчиво посмотрела на него. — Только холодильник почти пустой, надо было по пути в магазин зайти. Подождешь? Я быстро сбегаю.

— И буду ждать тебя, пока ты с тяжелыми пакетами тащишься домой? — Он скрестил руки на груди. — Лучше немного сейчас отдохнем, потом сходим вместе. А ещё лучше, посмотрим, что можно сделать из того, что осталось.

Аркадий решительно прошел на кухню. Вымыл руки, осмотрелся, открыл холодильник. Как и говорила Алла, он был пустым. Пара яиц, кусок сыра, пучок зелени, два больших помидора, ещё хлеб.

— Я же говорю, — вздохнула она, — надо сходить за продуктами. Знала бы заранее, что ты, мы снова вместе будем…

— Подожди, — он взял её за руку. — Пожалуйста, пока посиди, сейчас попробуем кое-что. Я, конечно, не Крот, но таким количеством продуктов накормить свою женщину, думаю, смогу.

Она села, чувствуя, что готова поплыть от этих слов. Он назвал её своей женщиной. Сглотнула, опять готовились накатывать непрошенные слезы. Поспешно налила себе воды и стала наблюдать за действиями того, кого уже могла считать своим мужчиной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Аркадий достал яйца, разбил их в глубокую миску, затем нашел венчик для взбивания и быстрыми движениями тщательно взбил яйца, превратив их в однородную массу.