Белоэмигранты на военной службе в Китае - Сергей Балмасов

Много было случаев самовольной отлучки солдат и унтер-офицеров из своих частей. Несмотря на то что такие лица объявлялись по истечении дневного срока дезертирами и должны были предаваться в руки китайской военной полиции и заключаться в местные тюрьмы, в случае добровольного возвращения в свои части они снова зачислялись в них. Делалось это вынужденно, из-за острой нехватки личного состава, особенно в 1928 г.[683]

Строго карался В. С. Семеновым и сон на посту. Так, в мае 1928 г. он наказал за это младшего унтер-офицера Хамаева разжалованием в рядовые[684].

Были и мелкие проступки, например порча солдатами кормушек для лошадей и деревьев на территории их частей[685]. При этом за лошадями был ненадлежащий уход, из-за чего они заболевали, и среди них был отмечен большой падеж.

Отчасти такого рода проступки объяснялись низким культурным уровнем солдат и неспособностью заполнить свой досуг. Чем иначе можно объяснить то, что помещения казарм 65-й дивизии были испорчены самими проживавшими там русскими солдатами?[686]

Игры в карты и другие азартные игры в форме стали довольно частым нарушением, которое каралось понижением в должности виновных[687]. Но, несмотря на это, сами офицеры, в том числе командиры полков, делали это не только в притонах, но и в своих частях, как полковник Манжетный и его заместитель подполковник Афанасьев, отделываясь выговорами[688].

Другой офицер, Я. Я. Смирнов, провоцировал ссоры, по данным Тихобразова, обидными письмами в адрес сослуживцев[689]. Впрочем, сами эти сослуживцы своим поведением заслуживали не только «обидных писем», но гораздо более серьезного воздействия.

Среди русских офицеров были ссоры, кончавшиеся дуэлями на почве ухода их жен к другим офицерам[690]. Но драки, ссоры и дуэли отмечались в основном в мирное время, когда русским наемникам нечем было заняться. За ссоры на личной почве можно было очень жестоко поплатиться. Так, в одной из ссор между полковником Бычковым и младшим чином Гвоздовым последний оскорбил его жену. В дело вмешался китайский суд, который приговорил Гвоздова к рубке головы. Такое наказание ужаснуло даже Бычковых, и они упросили китайцев помиловать Гвоздова, которые пошли им навстречу, назначив Гвоздову в качестве наказания 600 «бамбуков» – ударов бамбуковой палкой – и последующим двухмесячным арестом с обещанием, в случае повторения с его стороны подобного, казнить его[691].

Ссоры и интриги русских наблюдались во многом из-за борьбы за власть и распределение денег, усилившейся в условиях денежного кризиса[692]. Ссоры случались также из-за отношений с китайцами. Русское командование запрещало нашим офицерам, в случае конфликтов с младшими по чину китайцами, наказывать своих же односумов даже в случае их вины. Но некоторые не соблюдали это, например, полковник Н. Н. Квятковский сделал строгий выговор русскому офицеру, в присутствии командира избившему рикшу. Обиженный этим офицер поднял по этому поводу скандал[693].

Система опознавания «свой – чужой»

В условиях гражданской войны, когда противники являлись такими же китайцами, какие воюют рядом с тобой, при частых столкновениях с хунхузами и силами местной самообороны, хун-чен-хуями, система опознавания была крайне необходима, чтобы не оказаться застигнутым врасплох неприятелем. Чжан Цзучан для определения своих частей установил систему сигналов флагами и фонарями, меняющимися по цвету в четные и нечетные дни. Кроме того, личному составу необходимо было носить специальные знаки на форме. Но многие русские офицеры халатно отнеслись к этому. Для борьбы с этим явлением, которое могло вызвать ненужные жертвы, генерал-майор В. С. Семенов пригрозил в случае отказа от следования установленной системе опознавания разжаловать в рядовые и снимать денежные оклады[694].

Летом 1928 г. отличительным знаком, который носили русские и китайцы войск Чжан Цзучана, был большой квадрат на повязке или как нагрудный знак. На нем был нанесен черный Андреевский крест, разделявший знак на четыре треугольника синего, красного, белого и желтого цветов с китайскими иероглифами. Были и другие знаки, например в виде прямоугольника, с левого края которого был нанесен небольшой Андреевский крест, а по бокам – маленькие треугольники – белый, синий и красный с большим желтым полем-пятиугольником[695].

Уделялось внимание и выявлению подобных условных сигналов противника для идентификации «свой – чужой». Разведкой штаба Чжан Цзучана к 1 мая 1928 г. было установлено, что части Фына и Чан Кайши «носят отличительную ленту на шее трех цветов: белого, синего и красного»[696].

Обучение солдат

Первичное обучение шло в Цинанфу после перевода туда в конце апреля основной массы русских. Регулярно производились занятия частей по строевой подготовке, штыковому бою, стрельбе и пр. Занятий не было в праздники, когда почти все отдыхали, кроме караулов и на Страстной неделе Великого поста, в самые тяжелые его дни[697].

Несмотря на то что офицеры и унтер-офицеры постоянно вели с солдатами работу, на протяжении 1928 г. начальники группы неоднократно отмечали, что многие нижние чины плохо обучены. 18 мая В. С. Семенов в связи с этим был вынужден специально для этого отдать приказ о дополнительных занятиях, так как «до сих пор встречаются люди, которые не только не умеют отдавать честь, но даже не знают, как нужно стоять перед начальством»[698].

Но как офицеры могли хорошо обучать солдат, если некоторые из них демонстрировали безграмотность, например, есаул Лебедев подписывался «исаул»! Ничего нет удивительного, что у этого «исаула» на смотре пулеметной команды 30 июля 1928 г. было обнаружено, что вьюки, плохо притороченные к лошадям, сваливаются прямо на плацу, сам вид воинской части был небрежный и всюду «торчат ремни, и люди не знают строя». Это проявилось потому, что за месяц занятия с солдатами проводились всего два раза[699], несмотря на то что боевые действия в этот период не велись и других дел не было.

Для обучения солдатам выдавались записные книжки, первые страницы которых были посвящены антикоммунистической агитации. Там же был помещен величественный портрет Чжан Цзучана в военной форме. Книжка содержала немало полезных советов для новичков. Там, в частности, указывалось, что каждому солдату на бой было положено по 200 патронов. При израсходовании половины из них он обязан был сообщить об этом начальству для восполнения запаса. Кроме того, в неприкосновенном запасе каждый солдат должен был иметь 15 патронов[700].

Хотя многие новички боялись кавалерии, им рекомендовалось смело встречать врага, и при схватке с конным противником необходимо было заходить слева от него, где он не мог достать саблей, и колоть его штыком в бок[701].

При Русской группе существовал Учебный полк, или школа, в которой были пехотные, кавалерийские, артиллерийские, пулеметная и бомбометная роты. Туда направляли на учебу молодых наемников. Там постоянно находилось несколько сотен человек обучающегося и инструкторского состава. Так, только на бомбометную роту приходилось 7 офицеров, 22 унтер-офицера и 56 рядовых с 36 лошадьми. На вооружении такой роты было 6 бомбометов, 36 больших и 7 малых офицерских маузеров и 42 карабина[702].

Военное училище

В начале 1926 г. в Цинанфу было основано Н. Д. Меркуловым двухгодичное военное училище по курсам пехоты и артиллерии (Инструкторская школа) для русской молодежи. Формально при этом оно находилось в инструкторском офицерском отряде и состояло из четырехвзводной роты. В него принимали молодежь и выпускали офицеров китайской армии[703]. Благодаря налаженному контакту с лидерами антикоммунистических молодежных организаций «мушкетеров» и «крестоносцев» туда направлялось нужное количество юнкеров[704].

В училище зачислялись молодые люди, как окончившие средние учебные заведения, так и не закончившие их, но имевшие не менее пяти классов гимназии или реального училища.

Один из основателей и первый руководитель Союза мушкетеров князь В. И. Гантимуров сам служил в отряде Нечаева в 1925–1926 гг. подпоручиком[705]. Другой основатель этой организации, Г. Беляков, погиб в одном из боев.

Преподавателями были опытные русские генералы и офицеры[706]. Училище имело кредиты, на которые оно получало довольствие, одежду, обувь, приобретало учебные пособия и содержало весь штат[707].

Обучение здесь велось на русском языке. Впоследствии училище было разделено на ряд классов: пехоты, кавалерии, артиллерии и инженерный[708].