«Если», 2011 № 01 - Журнал «Если»

РИЧАРД ЧВЕДИК

ОРФ

Вчера вечером у нас была БОЛЬШУЩАЯ гроза!

В тот день, когда умер Диоген, Аксель, маленький голубой теропод со шрамом вдоль спины, стоял на столике у окна в бывшей столовой и диктовал очередное послание Ребятам-в-Космосе (неизвестно, где они, но где-то во Вселенной), как делал с весны еженедельно.

— Молнии сверкали, гром бубухал, и вообще!

Регги (так все в доме называли компьютер Reggiesystem, помогавший заправлять приютом) послушно записала его слова.

— Все испугались, и стены затряслись, а я подумал: вдруг наш дом сейчас ка-а-ак стартует в космос и приземлится… На Марсе!

Отвлекшись от экрана, Аксель посмотрел за окно.

— Но теперь гроза прошла, небо ясное и голубое, и все такое яркое-преяркое, точно дождь его помыл! Такое чистое и… и живое! И цветы вон там, и деревья, и трава, вообще ВСЁ!

Он нагнулся, крошечные лапки почти коснулись стекла, пасть широко открылась: никогда сад не казался таким красивым. Будто Аксель его ни разу прежде не видел: таков уж был его дар — каждый день открывать мир заново.

— Все ожило!

Хотя обращался он к Космическим Ребятам, его голос разносился по всему дому. Несмотря на то что Аксель был не выше двадцати семи сантиметров в высоту (если вытянется во весь рост), голос у него был как у завра, который в три-четыре раза больше. Он сделал пару шагов к другому концу стола. Прямо под ним, у нижней ступеньки пластмассовой лестницы, по которой он сюда вскарабкался, Барабу Боб и еще кое-кто из «малышни» (завры величиной от мыши до белки) фотографировали друг друга камерой-указкой. Фотографии появлялись в квадратиках на гибком виниловом экране, расстеленном на полу, как одеяло. А уж как они радовались собственным улыбающимся мордочкам!

Аксель рассказал про них Космическим Ребятам.

Мимо, по пути в библиотеку, как раз катил Ас во главе группы других малышей на тележках с приводом от батарейки — такие устройства у завров звались самокатами.

Аксель и про них рассказал Космическим Ребятам.

А еще поведал им про завриков, гоняющих хвостами по полу шашки в особой игре: что-то среднее между крикетом (без воротец) и хоккеем (без клюшек). И объяснил Космическим Ребятам правила — наверное, уже в десятый раз.

— А пять Мудрых Буддазавров сидят на диване у дальней стены! Они дудят в рожки — ду-ду-ду! — а то, что у них получается, надо считать музыкой! А в середине комнаты Альфонс! Он слушает радио! А рядом с ним Росс! У него осталась с обеда редька! А рядом с ними Док! Хей-я, Док, хей-я!

Аксель не мог не помахать Доку, сидевшему на пластмассовой коробке посреди комнаты. Док улыбнулся в ответ и поднял приветственно лапку, жестом того, кто привык черпать из огромных запасов терпения.

— А под столом Агнес учит! Она рассказывает малышне, что плохого в людях. Она считает: спина у них слишком болит, потому что они не ходят на всех четырех лапах! Но я-то не хожу на всех четырех, и у меня все но-о-ормально!

— Хвосты! — крикнула из-под стола серый стезагозавр. — У тебя есть хвост! Да и кто тебе сказал, что ты нормальный?

— У нее там вылупленок! — пояснил Алекс Космическим Ребятам. — Его зовут Лесли! И Ротомотоман помогал его высиживать!

Ротомотоман, полутораметровый цилиндрический робот с округлой головой, занимавший пост у стола, поднял металлическую с шарнирами руку и отсалютовал, растопырив железные пальцы над тем местом, где у человека был бы лоб, — над большими, вечно удивленными глазами.

— А в соседней комнате, — Аксель повернул морду вправо, — смотрят ки-и-ино! В телике человеческий парень! И он лезет по боку большого здания! У него такие штуки на глазах, они называются очки, их люди раньше носили! А теперь он прилип к большущим часищам! И он висит на стрелке… и… и…

Аксель на минуту умолк, глядя, как тип в черном костюме и соломенном канотье висит на гигантской минутной стрелке. Потом он вдруг вспомнил, что все еще разговаривает с Космическими Ребятами, и дернул мордой влево.

— Ах да! А вон там — БИБЛИОТЕКА! Там всяческие книги! И ведь настоящие же! Диоген и Хуберт следят, чтобы все были на своих местах. Бронте и Кара будут там читать Хетману! Хетмана когда-то очень сильно изранили, и теперь он не может ни видеть, ни бегать! Но однажды я построю ему ЭКЗОКИБОРГА! Как руки и ноги у робота! И еще роботовы глаза! Док говорит, чтобы я даже не думал про экзокиборгов: ведь это очень дорого, и нам, вероятно, не дадут его построить, потому что люди не захотят, чтобы мы делали экзокиборгов. Но никто не сказал, что я не сумею сделать экзокиборга. Поэтому, когда соображу как, я его построю!

— А вот и не сможешь! — рявкнула снизу Агнес. Аксель почувствовал, как от ее голоса у него под ногами завибрировала столешница. — Не сможешь, потому что ты идиот и кретин!

Аксель посмотрел наверх, в потолок.

— И наверху тоже много чего есть! Там Престон пишет РОМАН! И Джеральдина работает в своей ЛАБОРАТОРИИ! И Тибор! У Тибора есть замок, и это — ЯЩИК! У него там уйма вселенных!

— Эй! — Агнес постучала хвостом по ножке стола. — Заткнись, ладно? Тебе что, каждую неделю надо им полный инвентарный список посылать?

— А еще наверху Том! Это человек, который за нами ухаживает. Он сейчас у себя в кабинете, и он говорит по ТЕЛЕФОНУ! У него есть мама и еще человек, она раньше была его самкой. Ему надо их слушать, потому что они знают, чем он якобы занят!

Рыкнув себе под нос, Агнес вдруг заметила, что группка завриков вокруг нее понемногу расползается, и попыталась вспомнить, на чем остановилась в своих объяснениях того, как боли в пояснице ведут у людей к агрессивному поведению.

Ее партнер Слагго, который столько раз слышал нотации, что сам мог бы их читать (если бы хоть слову в них верил), шепнул:

— Противовес.

— Противовес! Баланс! Хребет всегда параллельно земле! Никогда перпендикулярно!

— А еще, — сказал Аксель, — в лесу вокруг дома у нас есть ЗЛЫЕ ДЯДИ! Они еще там, хотя их никто не видел с тех пор, как Джеральдина выстрелила — ба-бах! — в их грузовичок яркой штуковиной! Они притаились, так как хотят прознать про нас всякое! В наших генах коды и еще разное! Из этого разного мы сделаны! Поэтому они за нами следят, но мы их не видим! — Аксель снова посмотрел на компьютер, увидел иконку Регги, похожую на детеныша морской змеи (впрочем, никто не знал, какая на самом деле Регги и даже мальчик она или девочка). — Злые дяди могли бы к нам прийти, но Регги их не пускает. И Том их не пускает. И Ротомотоман, если что, поможет!

Ротомотоман опять отсалютовал.

— И Джеральдина тоже. Ну, наверное. Я назвал ту яркую штуку, которой она выстрелила в грузовичок, «Лучом смерти», но Агнес говорит, мол, никакой это не «Луч смерти», раз никого не убил. А потом она сказала, что лучше бы мне назвать его «Не-Лезь-Не-В-Свое-Дело». Ну, никто по правде не знает, чем там занимается Джеральдина. Она посылает всякое одному типу в городе, но мы не знаем что. — Он снова повернулся к окну, рассматривая во все глаза сад, пока дыхание из его ноздрей не затуманило стекло. — А ведь там ПТИЦЫ! А у них есть клювы и крылья! Вот как они залетают на ветки деревьев. И там… там целый мир!