Невинная помощница для альфы (СИ) - Линд Алиса

Я не успеваю дойти до ординаторской, док сам находит меня.

— Что с ней? — с трудом сдерживаю рык, стараюсь говорить ровнее — док точно не виноват в аварии и случившемся с Шоной.

Он понимает мое состояние. Смотрит снисходительным взглядом и кладет руку на плечо.

— Успокойся Трэй, все уже позади, — воркует убаюкивающим голосом. — С ней то, что бывает с человеком, который вылетает из машины через лобовое стекло на скорости сорок миль в час (примерно 70 км/ч — прим. автора).

Селен делает приглашающий за собой жест и ведёт меня по коридору.

— Кожу головы посекло стеклом, сотрясение мозга, переломы ребер, рука сломана в двух местах, ссадины, ушибы… — он немного мнется, затем добавляет: — Но все уже позади.

Вымученно вздыхаю. Он умеет, блин, обнадёжить.

— Ей повезло, — продолжает Селен. — Во-первых удар смягчил мусорный бак, а во-вторых, хорошо, что рядом оказался Эван. Мы могли не успеть ее спасти, если бы они с Лючией были одни. Твоя омега была пристёгнута, в отличие от Шоны, и лишь стукнулась о подушку безопасности.

В голове начинают шевелиться шестерёнки. Мне сложно поверить, что Шона не пристегнулась на переднем сиденье. Но ещё сложнее, что Лючия нарочно врезалась, чтобы Шона оказалась на больничной койке. Точнее, не сложнее. Просто не хочется. Это очень неудобная версия. Не представляю, что сделаю с Лючией, если узнаю, что она специально подстроила эту аварию. С этой змеи станется. Но рассказать об этом может только Шона.

Трэй

Селен останавливается у нужной палаты. В высокое узкое окошко на дверном полотне с мутным стеклом видно, что внутри светло. Док распахивает дверь и пропускает меня внутрь. Шона, облепленная датчиками-присосками с закрытыми глазами лежит на каталке. Рядом стоит пикающее ее пульсом оборудование. Селен не стал бы его использовать, будь там «ничего серьезного».

— Зачем тут эти аппараты, Селен? — голос, вдруг севший, звучит глухо. Мной овладевает гнев. — Ты же говорил, ничего серьезного? Зачем солгал?!

Док заходит в палату и закрывает дверь.

— Сейчас уже ничего серьезного, — виновато тянет он. — Прости, Трэй, я не хотел тебя волновать. Ты сам только оправился. Я же вижу, как ты за нее переживаешь.

Подхожу к черной омеге. На лице уже почти затянулись несколько глубоких порезов. На голове местами выбриты волосы, кожа стянута скобками — похоже, там были раны, но уже срослись. Правая рука загипсована.

— Говори, насколько все плохо, — рычу, оборачиваясь к Селену. — Не надо меня жалеть. Ты знаешь, что «гонцу» я ничего не сделаю.

— Ну… Обнадеживает, что травм костей черепа не было, — снова издалека заходит Селен, от него распространяется легкий запах страха. — У нее было внутреннее кровоизлияние в брюшную полость из-за разрыва печени. — Страхом несет сильнее. Селен сглатывает ком в горле, затем продолжает: — Мы его купировали, но я не могу сказать, когда она очнется. Это может произойти когда угодно. Сейчас, следующим утром, послезавтра, через неделю…

Ноги становятся ватными. Трудно стоять. Я столько сделал, чтобы ее защитить, но все равно не справился.

— Но произойдет, да? — голос резко глохнет.

— Не могу ручаться, Трэй, — с сокрушающейся интонацией выговаривает Селен. — По идее, да. А так… Черт его знает.

— Шона, Шона, — бормочу, наклоняясь к ней. Чувствую дыхание, ровное, теплое, но сам факт, что она без сознания, рвет душу в клочья. — Почему же ты не пристегнулась?

Не могу смотреть на нее сейчас. Слишком больно. Разворачиваюсь и направляюсь в коридор мимо Селена.

— Трэй, — док вдруг останавливает меня. — Я сделаю все, чтобы поставить эту волчицу на ноги. Обещаю. — Он на мгновение замолкает, точно раздумывает, продолжать ли, и все же добавляет: — Я задавался вопросом, как она могла вылететь в лобовое стекло. Была бы пристегнута, отделалась бы ушибом о подушку безопасности. Но в момент удара она не была пристегнута и, похоже, отстегнулась сама.

Внутри все холодеет. Что-что он сказал?

— Как это? Как ты это понял? — спину обдает горячими мурашками.

Селен молча подходит к Шоне и оттягивает ворот больничной хламиды вниз, обнажая правую ключицу.

— Я все понять не мог, откуда эта ссадина, — он указывает на короткую царапину, утопающую в желтом, почти сошедшем синяке. — Картина травм не предполагает ранения верхней части грудной клетки. Сейчас ты сказал про ремень безопасности, и меня осенило. Такую отметину могла оставить пряжка ремня при резком сматывании.

— Вряд ли Шона стала бы сама отстегиваться, — договариваю задумчиво. Теперь осеняет и меня. Лючия пыталась убить мою девочку!

В момент в теле прибавляется сил. Слабость как рукой снимает. Быстрыми шагами выхожу из палаты.

Киваю Марку и направляюсь к своей палате. По дороге ко мне снова подбегает Эван.

— Будешь сидеть у каталки Шоны днем и ночью, пока она не проснется, — приказываю, не глядя на него. — Никого, кроме Селена к ней не подпускай. Когда очнется, сразу сообщишь мне.

Он кивает и отправляется исполнять.

Том, так и стоящий у моей палаты, отступает в сторону и открывает мне дверь. Заходит следом за нами с Марком. Внутри светло. Лючия поднимается с кресла и картинно заламывает руки.

— Ну, как она? — спрашивает слегка подрагивающим голосом.

Приближаюсь вплотную и заглядываю в глаза. Взгляд Лючии из сочувствующего становится испуганным. От нее веет страхом.

— Какой ответ ты хочешь услышать? — спрашиваю вкрадчиво. — Честный или ожидаемый?

Она отступает к стене, кладет ладонь на грудь и проникновенно смотрит снизу вверх.

— Трэй, я не понимаю, о чем ты… Я и сама за нее переживаю.

Не могу выносить это лицемерие! На дух не переношу лжецов. Хочется схватить Лючию за ее тонкую длинную шею и поднять над полом, но сдерживаю себя. Впечатываю ладонь в стену рядом с ее головой.

— Ты пыталась ее убить, Лючия, — наклонившись, рычу ей на ухо и с удовольствием наблюдаю, как от ее лица отливает кровь и кожа становится бумажно-белой. — Так какой ответ ты хочешь?

Лючия молчит. В глазах скапливаются слезы. Опускает голову и теперь пахнет ужасом.

— Понимаешь, что ты сделала? — спрашиваю с нажимом и за волосы вздергиваю ее голову вверх так, чтобы поймать взгляд. — Понимаешь, тварь?

Она коротко кивает.

— За посягательство на свое я убиваю, Лючия, — чеканю по слогам. — И…

Звук открывшейся двери прерывает меня на полуслове. Из-за спины доносится голос Эвана:

— Трэй, Шона… она…

33. Возвращение

Шона

Открыв глаза, вижу Эвана. Первая реакция — страх. Он таки настиг меня, наверное, отчитает… Не сразу доходит, что я в больнице. Воспоминания прорываются клочьями. Я даже не знаю, сколько была в отключке! Стоящий рядом с каталкой аппарат, напоминающий толстый чемодан на высокой стойке с монитором сверху, начинает пикать чаще. Бьет по ушам. Звуки сливаются в один монотонный писк, сердце стучит почти в пищеводе. Я хочу прикрыть уши ладонями, но замечаю, что из левого локтя торчит катетер с капельницей, а правая рука полностью загипсована… Неплохо же мне досталось.

Приподнимаю голову и тут же роняю на подушку. По черепу разливается острая боль, словно в кости навбивали раскаленных гвоздей. На веках выступают рефлекторные слезы. Морщусь машинально и бросаю взгляд на Эвана. Он смотрит на меня круглыми растерянными глазами и делает успокаивающий жест руками, точно приглаживает воздух.

— Тшш, — шипит он. — Не волнуйся, лежи. Тебе нужен покой. Я сейчас позову Трэя.

Он опрометью выбегает из палаты, оставляя за собой легкий запах страха. Что ж. От няня не влетело, а от альфы точно влетит. Он мне, как пить дать, все выскажет. Я нарушила приказ, подставила Эвана, а еще попала в аварию.

Отчетливо вспоминаются последние мгновения до столкновения. Я была пристегнута, но Лючия, похоже, нажала на кнопку, отстегнула ремень. Благо капельница длинная, тяну свободную левую руку и прикасаюсь к ключице — кость все еще саднит, но кожа уже ровная. Волчья регенерация меня уже частично восстановила.