Последняя кровь первой революции. Мятеж на Балтике и Тихом океане - Владимир Виленович Шигин

имелись хоть какие-то сомнения, были списаны на берег. На всякий случай увеличили количество офицеров, были привлечены и гардемарины — выпускники Морского корпуса.

Дойдя до маяка Грохару, отряд кораблей остановился и произвел несколько предупредительных холостых выстрелов, которые мятежники почему-то приняли за салют революционных кораблей. Они якобы ждали четыре выстрела — сигнал, означавший, что корабли на стороне восставших. Но корабли дали четыре залпа, потом еще четыре и еще… Причем били не холостыми, а боевыми. Около 6 часов вечера корабли открыли огонь по крепости, стреляя с дальних дистанций. Крепостная артиллерия мятежников несколько минут пыталась отвечать, но потом замолчала. Обстрел островов, занятых восставшими, продолжался с моря и с суши до 9 вечера. За это время было выпущено около четырехсот 12– и 6-дюймовых снарядов, которые произвели серьезные разрушения. Так, эскадренный броненосец «Цесаревич» вел огонь по мятежной крепости с 18.15 до 20.30. Всего было выпущено 31 — 12-дюймовых (305-мм) и 215 — 6-дюймовых (152-мм) снарядов.

Под крупнокалиберными снарядами быстро наступило отрезвление. С подходом правительственной эскадры даже самым твердолобым стало совершенно очевидно, что мятеж подошел к своему логическому концу. Теперь оставалось только спасаться и разбегаться. Подпоручик Коханский с группой восставших под белым флагом отправился к броненосцам, рассчитывая, что прибытие участников восстания на корабли изменит соотношение сил, и они присоединятся к восстанию. По другой версии — подпоручик Коханский с группой солдат, артиллеристов и матросов хотели проскочить на «Выстреле» мимо кораблей и уйти в Швецию. Однако в любом случае их надежды не оправдались. «Выстрел» был остановлен, а все находившиеся на нем арестованы. При аресте солдаты и матросы даже не пытались сопротивляться и сразу дружно выдали Коханского, указав на него, как на своего вожака.

Понимая, что все для них кончено, мятежники вскоре поднимают над крепостью белый флаг. Правительственные войска высаживаются на острова. Уже после этого снова вспыхивает перестрелка, в результате которой со стороны правительственных войск был убит стрелок 2-го стрелкового полка. Часть мятежников пытается спастись на лодках, многие из них гибнут от огня войск, расставленных по берегу.

Одновременно с обстрелом, под прикрытием артиллерии, на Лагерный остров высадился лейб-гвардии Финляндский полк, а в других местах — пулеметные роты и полевая артиллерия, прибывшие вечером 19 июля из Петербурга.

В среде мятежников уже царил полный разброд. Эсеры поставили было вопрос о взрыве огромных пироксилиновых складов на острове Договорном, но их предложение было отвергнуто. Идея взорвать склады казалась заманчивой, так как взрывом могли быть уничтожены постройки и укрепления Комендантского острова, где находился штаб правительственных войск. Но этот взрыв уничтожил бы строения и укрепления находившегося в руках восставших Александровского острова, разрушил бы строения Скатуддена и прибрежной части Гельсингфорса и повлек бы неминуемые жертвы среди самих мятежников.

На рассвете 20 июля корабли и сухопутная артиллерия возобновили бомбардировку занятых восставшими островов. Одновременно началось наступление пехоты. Часть мятежников еще какое-то время вяло отстреливалась. Раненый Емельянов собрал рано утром 20 июля военный совет и потребовал сложить оружие. Немедленно после решения военного совета на Михайловском острове был поднят белый флаг, а вслед за ним правительственный. Вслед за Михайловским островом белые флаги взвились на других островах, занятых мятежными солдатами, матросами и финскими боевиками.

Часть восставших из Свеаборга попыталась бежать в море на лодках. Некоторые из них хотели переправиться на берег, а некоторые решили шхерами ночью уйти в Швецию. Началась охота за уходившими лодками, в результате много лодок было потоплено. И только немногие достигли берега и укрылись в Финляндии, либо пробрались в Швецию. В крепости тем временем шел арест сдавшихся. Раненых отправляли в госпитали, здоровых — в тюрьму.

21 июля (3 августа) 1906 года финляндский сенат постановил распустить «Красную гвардию» и приказал арестовать ее начальника капитана Кока по обвинению в государственной измене, но капитан Кок скрылся.

Глава пятая. Суды и приговоры

Всего в Свеаборге восстали солдаты девяти рот крепостной артиллерии, лабораторная и рабочая команды, а также матросы 20-го флотского экипажа. На стороне правительства осталось примерно столько же частей, в их числе — две артиллерийские роты, все пехотные роты и… рота крепостных минеров. Это поразительно, ведь именно с винной претензии минеров и началась вся свеаборгская буча. Но в отличие от крепостных артиллеристов, минеры вовремя поняли, что играют с огнем, и отработали назад. Более того, «замаливая» свои грехи, они стали самыми активными борцами с мятежниками. Из приказа по Свеаборгскому гарнизону № 198 от 17 июля 1906 года: «Крепостная минная рота судовыми своими средствами и в качестве гребцов способствовала быстрому занятию острова Михайловского, где находилось главное гнездо мятежников; минная рота и до сего времени принимает участие в обследовании ближайших к крепости островов». Что ж, в жизни бывает и так…

Было арестовано 900 солдат и 100 гражданских лиц (из них 79 финских красногвардейцев), участвовавших в восстании. Еще около 600 погибло или скрылось.

Всю вину за поражение восстания в Свеаборге эсеры возложили на «предателей» эсдеков, а социал-демократы, разумеется, во всем обвинили эсеров и своих оппонентов по внутрипартийным делам меньшевиков. Из официальной истории революции 1905 года: «Оппортунистическое руководство Финской социал-демократической партии нанесло удар в спину восставшим. Оно отказалось начать всеобщую забастовку. Под нажимом масс им пришлось все же объявить начало всеобщей стачки, но сделали они это на третий день восстания, когда было слишком поздно. Но Красная гвардия, объединяющая лучшую часть финского пролетариата, с оружием в руках выступила на стороне восставших. Им удалось взорвать мост на железной дороге Гельсингфорс — Петербург, отстрочив присылку правительственных войск. Финские белогвардейцы также активно выступили, но на стороне властей. Им удалось подавить забастовку вожатых трамваев. Но противостояния с Красной гвардией эти банды не выдерживали и отыгрывались на безоружных рабочих».

Ожидая суда, арестованные мятежники прислали в газету социал-демократов «Казарма» ругательное письмо: «Из-за тюремной решетки…Флот, на который мы возлагали столько надежд, оказался для нас предателем. Дела шли у нас хорошо, и мы не думали сдаваться. Три острова были организованы отлично — Инженерный, Александровский и Михайловский, — они-то и начали действие. Комендант, видя свое плохое положение, вытребовал на помощь 2 роты 2-го Финляндского стрелкового полка. Эти роты были против нас. Но это ничего! Мы бы выгнали их из крепости артиллерийским огнем. Мы открыли огонь из всех почти орудий, и дело клонилось к хорошему, но вдруг взорвался пороховой погреб, 3400 пудов пороху. Убило много борцов, но и это ничего… Затем разнесся слух, что пришел флот… А флот, подойдя поближе, открыл огонь по Михайловскому и Александровскому островам.