Шепот мертвецов - Дарси Коутс

– Ушел наконец, хвала Небесам. Очень люблю этого мальчишку, но иногда он так утомляет. А теперь я хотел бы поговорить с тобой, моя дорогая. Сможешь выслушать меня? Я приготовлю чашечку чая.

– Конечно.

Кира еще раз погладила кошку, затем подтолкнула ее к краю постели, а сама переоделась в чистую одежду, пока Эдидж возился на кухне, стоя к ней спиной. Оказалось, что Мейсон обработал не только руку, но и бесчисленные порезы, которые Кира получила, бегая по лесу, а еще зафиксировал вывихнутую лодыжку. Прилив нежности к нему наполнил грудь Киры теплом.

Эдидж молча вскипятил чайник и наполнил две чашки, и когда он вернулся к камину, выражение его лица было серьезным. Теперь, омрачая радость, грудь Киры сжала тревога.

«Мейсон рассказал ему, что я вломилась в сад Дэйна? Эдидж сердится?»

Пастор опустился в мягкое кресло, Кира села рядом и с благодарностью приняла кружку чая, обхватила ее руками и стала ждать приговора.

– Сегодня утром мне позвонил констебль Сандерсон, – наконец произнес Эдидж и уставился на потрескивающее пламя. В бледном утреннем свете лицо пастора казалось старше, словно за ночь на нем появились новые морщины. – Он нуждался в совете и успокоении. Похоже, он обнаружил на старой фабрике скелет младенца.

В голове Киры заметались мысли, но рот она держала на замке. Эдидж молчал несколько мучительных минут, затем перевел взгляд на Киру. Уголки губ пастора изогнулись в улыбке.

– Сомневаюсь, что Мейсон сложит кусочки головоломки воедино. Скорее всего, ему это никогда не удастся. Он умен, но вырос в мире, наполненном наукой, ему нелегко рассматривать варианты, которые выходят за рамки того, к чему он привык. С другой стороны, вся моя жизнь основана на идее, что иметь веру важнее, чем полагаться на то, что можно увидеть. – Эдидж сделал глоток чая и уставился на Киру проницательными голубыми глазами. – Ты можешь говорить с призраками, не так ли?

Живот свело от паники. Кира не знала, куда смотреть и что сказать.

«Если ли хоть какой-то шанс притвориться – мол, я ничего не знаю? Или за ложь пастору отправляются сразу в ад?»

Эдидж вернулся к своему чаю.

– Нетрудно было догадаться. Ты расспрашивала об Эмме Картидж с куда большей настойчивостью, чем проявил бы обычный турист. Тебя не было всю ночь. Мейсон говорит, что нашел тебя у могилы Эммы. А еще неизвестная женщина привлекла внимание полиции к останкам ребенка в том самом здании, где повесился Фрэнк. – Пастор поднял кустистые брови. – При нынешней бюрократии на официальное заключение у полиции уйдут недели, если не месяцы. Но это был ребенок Эммы, не так ли?

– Да. – У Киры пересохло во рту. Она так сильно сжала чашку, что заныли пальцы.

Эдидж вздохнул и поник. Его лицо исказилось, и на секунду Кира испугалась, что пастору стало плохо. Затем он моргнул, и она увидела, что его глаза затуманились от непролитых слез.

– Все это время, все это долгое время, – пробормотал Эдидж, обращаясь скорее к огню, чем к Кире, – я думал, что она в объятиях Господа, но она была здесь.

– Мне так жаль, – Кира не знала, что еще сказать.

Для нее Эдидж был человеком с доброй улыбкой и беззаботным характером. Видеть его в таком горе было мучительно.

– Скажи мне правду, дитя. Теперь она ушла?

– Да. – Кира бросила взгляд в сторону окна. Туман поредел, но вокруг надгробий его оставалось достаточно, так что они сияли неземным сиянием в слабом утреннем свете. – Я так думаю. Она не хотела уходить, пока думала, что ее ребенок все еще где-то здесь. Но младенец не задержался на земле, и теперь, когда его похоронят, Эмма наконец свободна.

Эдидж кивнул. Он поставил чашку на пол, затем откинулся на спинку кресла.

– Ты говорила, что ничего не помнишь. Скрывала?

– Нет. Это правда. Я не знаю, кто я и почему вижу призраков. Просто могу их видеть, и все.

Эдидж снова кивнул.

– Есть и другие духи?

– Да.

– На моем кладбище?

– Да.

– Сколько?

Кира оглянулась к окну и включила «второе зрение». Голова до сих пор ныла, но с каждым разом вроде бы становилось немного легче. Кира увидела мерцание едва различимых, призрачных силуэтов.

– Как минимум дюжина. Эмма была самой четкой. Некоторых почти не разглядеть.

– Поразительный талант, – произнес Эдидж, глядя на свои переплетенные пальцы. – Уверен, ты уже рассматривала возможности, которые открывает перед тобой такая способность. Ты могла бы стать телезвездой. Медиумом, и работать за большие деньги. Тебя, вероятно, захотела бы заполучить даже католическая церковь, в их рядах немало квалифицированных экзорцистов.

Эти варианты даже не приходили Кире в голову; она была слишком занята мыслями о множестве способов, которыми ее дар может испортить ей жизнь. Кира попыталась представить себя знаменитой – вот она говорит с призраками в прямом эфире или выставляет счета богатым клиентам. Сама мысль об этом заставляла ее чувствовать себя грязной.

Должно быть, ее чувства отразились и на лице, потому что Эдидж спросил:

– Это тебе не нравится, дитя?

– Да.

– Что ж, тогда у меня тоже есть предложение. Однако внесу ясность, я не смогу заплатить даже малую часть того, что стоит твой талант. Но я могу предоставить тебе этот дом, обед в моем обществе так часто, как пожелаешь, и скромную еженедельную зарплату.

Кира моргнула.

– Простите, вы имеете в виду…

– Я хотел бы, чтобы ты сопровождала души Блайти, когда они переходят в следующую жизнь. – Эдидж снял очки и протер их краем жилета. Голубые глаза вновь затуманились. – Я стал пастором, чтобы помочь как можно большему количеству душ, и с гордостью могу сказать, что отдавал и отдаю этому делу всего себя. Однако я могу помогать людям, только пока они живы. – Эдидж встретился с Кирой взглядом. – Я могу наставлять их при жизни, но я хочу, чтобы ты направляла их в смерти.

Кира почувствовала, как у нее перехватило горло, и просто кивнула. Ее переполняли мысли. Остаться в Блайти. Жить в домике, который уже стал ей родным. Сохранить Марго. Пить кофе с Зои. Узнавать больше о городке вместе с Мейсоном.

И призраки. Положение, в котором оказалась Эмма, было сложным, трагическим, разобраться в нем было нелегко, но осознание, что она отправилась к своему ребенку и жениху, того стоило. У каждого призрака своя причина оставаться здесь. Кому-то можно помочь за полдня, а кто-то, боялась Кира, никогда не сможет уйти в иной мир. Но она была готова попытаться помочь им – не только призракам на кладбище,