История Саудовской Аравии - Алексей Михайлович Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В них хранилось много исторических трудов. У Сауда также была большая библиотека89.
Можно предположить, что строгого разделения функций между служителями культа и судьями не было. В важнейших центрах эти посты занимали потомки Ибн Абд аль-Ваххаба – элита, независимая от местных правителей, получавшая жалованье и подарки от диръийского эмира. Ваххабитские судьи вершили суд, руководствуясь Кораном и сунной90, на основе ханбалитской школы. Шариат гораздо успешнее прививался в оазисах.
Что касается бедуинов, то мусульманское право находило мало применения в их среде91. Ваххабитская судебная система вступила в конфликт с обычным правом (урфом) бедуинов. Есть основания предполагать, что победа была за обычным правом, хотя усиление государственных функций знати в кочевых племенах расширяло возможности использования шариата. Уже в наше время автор этих строк был свидетелем, как вершился суд в районе Мариба в Северном Йемене. Губернатор разбирал межплеменные споры только на основе урфа.
Судебное преследование и наказание преступников в государстве Саудидов также претерпели некоторые изменения. В соответствии с шариатом вору при определенных обстоятельствах отрубали руку или накладывали на него штраф92.
Так же как и во времена пророка Мухаммеда, ваххабиты стремились ограничить институт кровной мести, заменив ее выплатой 100 верблюдов или 800 талеров. (И. Буркхардт, приводя эти данные, не уточнял, была ли эта норма общей для всех областей Аравии.) Видимо, Саудидам удалось несколько сузить действие обычаев кровной мести, но не уничтожить их.
Ваххабиты не признавали обычай защиты, покровительства, предоставленного преступнику отдельными членами племен. Судебная власть находилась в руках назначаемых государством кади.
Особенно внимательно судьи следили за нарушением предписаний мусульманского культа. За малейшие отклонения от нормы виновных сурово наказывали93.
Экономика (положительные аспекты централизации).
Впервые за много веков Аравия, в особенности ее центральные районы, приобрела, хотя бы на время, стабильность. Эмиры принимали беспощадные меры для установления безопасности на дорогах, для ограждения внутренней торговли от грабежей, для защиты собственности. Басринский летописец Ибн Санад писал, что чуть ли не одной из основных заповедей ваххабитов было обеспечение безопасности на дорогах94. Ибн Бишр сообщал, что «Абд аль-Азиз был суров к тем из кочевников, кто совершал преступление, или разбойничал на дорогах, или воровал что-либо у путника. Если кто-либо поступал так, он забирал его имущество, или часть, или что-либо из имущества в соответствии с его преступлением и строго наказывал его»95.
Один иранский паломник, как рассказывал недждийский летописец, остановился недалеко от бедуинов субай. У него украли сумку с мелкими вещами стоимостью 10 пиастров. Потерпевший написал жалобу Абд аль-Азизу. Диръийский правитель приказал вождям племени выслать деньги паломнику, который к тому времени уже вернулся в Иран. Мало того, эмир призвал вождей племени и сказал: «Если вы не назовете мне вора, я закую вас в цепи, посажу в тюрьму и возьму в наказание часть вашего имущества». Вожди обещали вернуть паломнику его имущество в двойном размере. Но Абд альАзиз настоял на отыскании преступника. Вора нашли, продали его имущество (70 верблюдиц), конфисковали выручку в бейт аль-маль, а многие вещи отослали паломнику в Иран.
Уважение к чужой собственности и боязнь наказания за воровство приняли необычайные размеры, писал Ибн Бишр. Однажды несколько бедуинов нашли заблудившихся коз неизвестного хозяина, но не решались заколоть их, хотя были голодны96.
Из первого рассказа Ибн Бишра явствует, что диръийские правители ввели систему круговой поруки племен за безопасность на их территории. Об этом же сообщал И. Буркхардт97. Ваххабиты ликвидировали также поборы, накладывавшиеся раньше племенами за «охрану», «сопровождение» и проход караванов по своей территории.
Купцы и путешественники «не боятся ни нападения, ни воровства со стороны кого-либо из бедуинов, живущих в этой стране, – писал Ибн Бишр. – С них не берут никаких налогов и сборов, которыми облагаются паломники. Были отменены поборы и налоги на дорогах, проходящих через районы, где живут кочевники, возродившие [ранее] порядки джахилийи. Уезжает всадник в одиночку из Йемена или Тихамы, Хиджаза или Басры, Бахрейна или Омана или из пустынь Сирии и не несет оружия. Его оружие – палка. Он не опасается врагов, тех, кто хотел бы сделать ему плохое98… И подданные, и селения во времена Абд аль-Азиза были в безопасности, наслаждаясь благополучной жизнью. И он действительно достоин титула махди своего времени, потому что человек в одиночку путешествует с большими деньгами в любое время, когда захочет, летом или зимою, направо или налево, на восток или на запад, в Неджде, Хиджазе, Йемене, Тихаме и других местах. Он не боится никого, кроме Бога, – ни вора, ни лихого человека»99.
Ибн Бишр приводил пример, когда несколько сборщиков налогов возвращались из отдаленных местностей с пятой частью добычи, предназначенной для эмира (хумс), и закятом. На стоянке они прикрепляли дорожные сумки с деньгами к палаткам, а ночью привязывали их к лошадям, не опасаясь воровства.
От установления безопасности и стабильности выигрывало оседлое население, жители оазисов и городов. Прекратились набеги на их пальмовые рощи и поля100. В условиях централизованного государства кочевники не могли собирать хуву, опираясь на военную силу или угрозу ее применения, создавались предпосылки для ликвидации даннических отношений «побратимства». Трудно сказать, насколько далеко зашли подобные тенденции. Говорить о полном прекращении набегов было бы неверно, но несомненно, что впервые за много веков земледельцы могли трудиться на земле или пасти скот, не опасаясь грабежей.
«Жители всех оазисов Арида, Эль-Харджа, Касима, Вашма, Джануба и других мест в весенние дни оставляли без пастуха в степях и на пастбищах свой скот – верблюдов, породистых лошадей, коров, овец и других животных, – писал Ибн Бишр. – Если животные хотели пить, они приходили к оазисам, затем отправлялись на свои пастбища, пока не кончалась весна и жители не нуждались в них. А может быть, они производили потомство, и люди не знали об этом, пока животные не приходили к ним со своими детенышами. Исключением были породистые лошади. Для них нанимали специально человека, чтобы он их поил и стреножил.
Жители Судайра оставляют весной своих верблюдов, породистых и [простых] лошадей [на пастбищах]; они нанимают одного человека, который их поит, посещает их хозяев, возвращается к животным, а они – на своих местах. Он поправляет их путы и оковы, затем уходит от них. Так же породистые и [простые] лошади жителей Вашма на своих пастбищах… И так же обращаются с ними. То же
