Секунда между нами - Эмма Стил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дункан подходит ближе и облокачивается о перила рядом с ней.
– Ты справишься. Как всегда.
– Мне нужно окончить обучение в Великобритании, остался последний год.
– Австралия может подождать один год. – Он умолкает на мгновение, а потом набирает воздух в легкие. – И я тоже.
Дженн быстро оборачивается к нему, в глубине души понимая, что его слова совершенно ее не удивили. Она пыталась убедить себя, что он смотрит на нее только как на друга и его забота о ней – проявление исключительно дружеских чувств. Но теперь она уверена: интуиция ее не обманула. К тому же разве она не чудесно проводит с ним время? Разве все не идеально? Ни выяснения отношений, ни споров. Просто тихая, безоблачная жизнь.
Робби. Перед ее глазами всплывает его образ: глаза, веснушки на плечах, прикосновение его рук, истерический смех под одеялом. Это ни с чем не сравнимо. Сердце болезненно сжимается.
Внезапно она физически ощущает его присутствие, как будто он стоит рядом с ними.
– Послушай, – говорит Дункан, видя, что она медлит с ответом. Он берет ее за руку. – Я не знаю, что из этого выйдет. Но я точно знаю, что хотел бы попробовать еще раз. Мне кажется, нам хорошо вместе. И мне кажется так с тех самых пор, как я нарисовал в школе твой портрет, хотя он получился отвратительно. – Он улыбается.
Дженн смеется.
– Ты все еще помнишь об этом?
– Конечно, – спокойно отвечает он. – Я помню все.
Она не знает, что сказать. Внезапно она почувствовала себя любимой. И это такое приятное ощущение.
Не успела она что-то ответить, как в сумочке запиликал телефон.
– Извини, – произносит она, улыбаясь Дункану. – Лучше посмотреть, что там.
Он кивает:
– Все нормально, не торопись.
Копаясь в сумке, она понимает, что он имеет в виду не только телефон. Коснувшись экрана, она видит новое сообщение. От мамы, всего два слова:
«Нужно поговорить».
РОББИ
Дарлинг-Харбор. Я стою рядом с ними, впереди мерцающие огни на колесе обозрения.
Вот же я тупица слепой.
Все это время я был уверен, что ее тайна связана с этим чертовым письмом, о котором она так ничего и не сказала. Я, как обычно, видел лишь то, что хотел видеть, сложил два и два и получил двадцать.
Но теперь я понял, в чем ее тайна: она поехала в Австралию, чтобы быть с Дунканом. Вот о чем она пыталась сказать мне в машине. Вот из-за чего она так разволновалась.
До того как все это началось, мы провели потрясающую ночь вместе. Оказалось, это было потрясающее прощание.
Дженн сначала показала мне все мои ошибки и недостатки, а потом – то, что может дать ей Дункан вместо всего этого.
Теперь я понял.
Горло сдавливает, а грудь как будто разрывается изнутри.
Я знаю, что еще должен для нее сделать.
Я должен спасти ее, не себя. Спасти, чтобы она могла жить той жизнью, о которой всегда мечтала. Жизнью, которой она заслуживает, – с ним.
Поворачиваюсь к ней и вижу, как она улыбается Дункану, пристально глядя на него.
– Я все понял, – говорю я.
Она вздрагивает и беспокойно оглядывается по сторонам, но мне уже плевать.
– Если останешься жива, уезжай к нему, – продолжаю я, затаив дыхание. – Я не буду тебя удерживать. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, пусть и не со мной.
– Робби, – шепчет она с искаженным от страха лицом.
– Дженн? – говорит Дункан, трогая ее за плечо. – Ты в порядке?
Люди, прогуливающиеся по Харбор, превращаются в размытые пятна. Оранжевые огни колеса обозрения мелькают все быстрее, словно в каком-то психоделическом трипе. Я закрываю глаза и готовлюсь к очередному перемещению.
Готовлюсь вырулить в сторону от грузовика.
Двадцать семь
2014
ДЖЕНН
Она идет по дорожке, обрамленной рядами деревьев. Оранжевые листья трепещут над ее головой, солнечный свет пробивается сквозь кроны. Парк Мидоуз уже заполнен людьми: кто-то просто гуляет, кто-то бегает или играет в футбол, – кожа у всех покраснела от холода. Справа в небо устремляется Трон Артура[51]. Дженн кутается в синее пальто. Интересно, он уже на месте?
Картинки вчерашнего вечера в ирландском пабе снова всплывают в ее голове: эти карие глаза, в которых сверкали искры, когда он что-то рассказывал, его рука в ее руке, – она чувствовала, как огрубела его кожа от многолетней работы на кухне. Потом поцелуй на диване у нее дома. Она никогда не испытывала ничего подобного. Как будто падаешь в бездну вместе с человеком, с которым только что познакомилась, а через все тело пробегает электрический ток. Она никогда не чувствовала себя такой живой. И задавалась вопросом: а вдруг это и есть тот человек, который изменит все?
У них тогда не было секса. А ведь она хотела этого. О боже, она хотела этого. Просто ей казалось, что все происходит слишком стремительно, слишком безрассудно. Ведь она его почти не знала и не была уверена, что увидит его снова. Но что-то подсказывало ей, что они еще встретятся, как будто она знала это с самого рождения. Наверное, он тоже это знал, потому что не настаивал, не давил на нее. И ей это понравилось. Они просто валялись в кровати, целовались, болтали, снова целовались, пока рассвет не начал проникать в комнату сквозь занавески. И только тогда они наконец заснули в объятиях друг у друга.
Наутро, надев пальто, он спросил: «Когда мы увидимся снова?»
Он был таким импульсивным и восторженным. Она засмеялась и ответила, что на следующей неделе работает в ночную смену, но в воскресенье днем они могли бы встретиться.
Ее сердце бешено колотится, когда она приближается к павильону со стеклянным фасадом. В глубине за столиками суетятся взрослые и дети. Она не видит его, но, может, он где-то в глубине? Смотрит на часы – как раз вовремя. Войдя внутрь, внимательно оглядывается по сторонам, ожидая увидеть эту копну темных волос, эту дерзкую улыбку. Но его еще нет.
Опаздывает? Она проверяет сообщения в телефоне – ничего. Странно. Вчера он строчил ей почти весь день, – они без конца перебрасывались сообщениями, как будто он не мог остановиться. Но потом, ближе к вечеру, все стихло: отправился на встречу с друзьями. Непонятно, откуда у него были силы гулять вторую ночь подряд, ведь прошлой ночью они почти не спали. Но ей даже понравился этот его настрой – такая беззаботность, будто он живет одним днем. Сама мысль о нем заставляла ее трепетать.
Дженн заказывает черный кофе и идет к столику у окна. Делает глоток, проверяет телефон. Ничего. Снаружи, за стеклом, люди ездят на велосипедах, выгуливают собак или просто неспешно прохаживаются. Она пытается нащупать в сумке книгу, но ее там нет, – она не думала, что сегодня у нее будет время для чтения.
Где же он?
Она пьет кофе как можно медленнее. Разумеется, он придет.
А вдруг он ее дурачит?
Она ставит чашку на столик. Может, он поступает так со всеми девушками. Может, она просто выдумала все эти невероятные ощущения. Почему она вообще так разволновалась из-за парня, с которым только что познакомилась?
Она наблюдает, как входят и выходят посетители.
Тридцать минут.
Он не придет.
Она быстро допивает остатки холодного кофе, надевает пальто и выходит на улицу. Сегодня перед ночной сменой ей еще нужно разобраться со всякими бумажками.
Дерьмово. Он ведь мне так понравился.
Она снова идет в сторону парка и вдруг замечает зеленое пятно. У нее перехватывает дыхание, когда впереди появляется знакомая фигура – растрепанные волосы, зеленый пуховик.
Через пару секунд он останавливается перед ней.
– Прости, пожалуйста, – говорит он, тяжело дыша.
Он выглядит слегка помятым, как будто снова провел бессонную ночь. Дженн чувствует и раздражение, и радость одновременно.
– Ты мог бы написать, – сдержанно произносит она.
– Послушай, я вчера в клубе потерял телефон и бумажник. Да и вообще я… – Он замолкает, чтобы перевести дыхание. – Ну, понимаешь… Я не очень хорош в таких вещах.
– В каких?
– Ну, всякие
