Бабочка под сапогом - Юрий Ра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну хорошо, наигрался вроде как, а что дальше? Обратно прятать или показывать нынешним пользователям домика? Жаба, не души, я не сдурел что-то выпускать из своих рук! Хомяк, скажи ей хоть ты — всё под контролем. Кобуру для Нагана перешиваем под скрытое ношение, а автомат ждет глубокий тюнинг. Весь следующий день ушел на уродование лаконичного аппарата. Складной приклад долой, мне бой на средних дистанциях не вести. Полузасохшую краску, найденную в сарае, развел тем же скипидаром, или что у меня в канистре. Черная и красная краска — самое то для моего аппарата. Хотя, мне и зеленая в дело бы пошла. Любой оружейник двадцать первого века дал бы мне в зубы за мой тюнинг — кожух ствола, ствольная коробка, крышка и магазины выкрашены черной краской кривенько и с буграми. Прицельные приспособления красные, а спусковой крючок и скоба начищены наждачкой до блеска. Не тронул только пистолетную рукоятку. Когда моё безобразие высохло, миру предстал аляповатый уродик, детская игрушка по мотивам фантазии художника, отдаленно смахивающая на автомат времен Великой Отечественной. Я знаю, что говорю, у самого было полно такой гадости в детстве. Как вишенка на каке — бежевый ремень из кожзаменителя, найденный на улице. Можно с таким идти по проспекту Ленина, и никто не остановит — папашка сыну купил автомат. Ивану Владимировичу только не показывать, а то заподозрит что-нибудь по весу игрушки.
Оружие приведено к безобразному виду, а краска еще осталась, зуд в руках тоже. Ну и ладно, вон у меня доска лежит буковая, назначу её заготовкой для меча. Или Буратино выстругать? Нет, давай лучше меч сделаю и покрашу. А остаточки краски на дверь пущу. Опять же дядя Ваня из органов ничего не учует, хрен их знает, белорусских особистов, вдруг у него «а нюх как у собаки, а глаз как у орла». Тайник я тоже аккуратно восстановил, не мною создано, не мне рушить.
Пока Жорж красил дверь, в штабе БелВО разыгрывалась личная трагедия:
— Майор Иванов, слушаю!
— Иванов, докладывай, как идет подготовка к отборочным соревнованиям к чемпионату Союза команд СКА Минск по гандболу и истфеху.
— Гандбольная команда на пике практически, проход через отборочные не обсуждается, планируем в этом году снова взять чемпионат.
— А фехтование? Иванов, тудыть твою через коромысло, я из тебя клещами тянуть должен?
— Никак нет, товарищ генерал!
— Что «никак нет»? Команды нет?
— Никак нет, не должны клещами тянуть. Команда оттачивает мастерство, начальник команды надеется, что отбор пройдем без проблем. Минимум двое из пяти пройдут.
— Почему из пяти? Вы там ошалели? Почему команду не расширяете? Я вам зачем тренера из Тулы подогнал?! Чтоб вы сопли жевали? Он, между прочим, срочник, через год тю-тю!
— Так это… нет его.
— Как нет?! Ты Иванов, с дуба рухнул?!
— Указаний по Милославскому не поступало, по окончания Открытого турнира закрыли командировку и отправили его в часть дослуживать.
— Мать-мать-мать! Делай, что хочешь, а тренера верни и обеспечь мне достойное выступление команды!
— Товарищ генерал, вернем. Переведем до конца срочной службы в Минск, а потом предложим сверхсрочную.
— Так он тебе и пойдет на сверхсрочную. Думай, чем приманивать будешь. Как вернешь его на базу, доложишь.
…
— Товарищ генерал, Иванов на проводе.
— Смотри, не упади с провода, Иванов. Докладывай.
— По тому тренеру фехтовальщиков ситуация такая: старшина Милославский был в том карауле, который расстреляли в седьмой дивизии.
— Не тяни, майор. Что с ним?
— Он остался жив, но его забрали особисты. Насовсем. Личное дело изъяли, из состава части исключили.
— Просрал, короче говоря! Иванов, я тебе где другого тренера такого уровня найду? Делай что хочешь, ищи его где хочешь, урод!
— Есть, искать!
В это же самое время на территории некоего недружественного государства некие люди на недружественном языке обсуждали ситуацию, сложившуюся в Комитете госбезопасности СССР. Язык был настолько недружественный, что Жора бы разобрал на нем только одно слово из десяти, американцы вообще те еще носители английского языка, скорее насильники, чем носители. Ну да не нам их за это осуждать.
— Наши источники в КГБ сообщили, что их Второе Управление начало операцию «Тортила». Суть её неизвестна, к мероприятиям привлечены сотрудники, ранее бывшие на третьих ролях или даже в резерве Комитета.
— Отлично, значит мы сможем выявить новые лица в структуре. Дайте команду максимально ворошить этот муравейник.
— Уже. Эстонское, грузинское и белорусское Управления наши резиденты нацелили на жесткое противодействие Москве вплоть до саботажа и неисполнения указаний. Цель — спровоцировать недовольство Москвой и выявить нелояльных республиканским комитетам сотрудников, дать начальникам Управлений их негативную оценку как соглядатаев из Центра.
— Эк ты жестко играешь «вплоть до неисполнения указаний». А что, до этого все указания исполнялись? Да у нас самих через два на третье указание топится в болоте. Думаешь, контригра Москвы? Давай дальше.
— Ситуация осложнена полной заменой технических средств связи и контроля в Центральном аппарате КГБ. Мы практически оглохли.
— Где-то протекло? Почему они бросились всё менять?
— Выясняем. В Москве у нас потерь нет, эстонский источник потеряли. Зато в Белоруссии вышли на полевого агента «глубокой консервации». Данных на него ни у кого нет, ни у белорусов, ни в Москве. Он проявился после начала нашей операции, псевдоним «Старшина».
— Возьмите его. Можно даже жестко, главное, чтоб с гарантией. И чтоб мог сотрудничать после изъятия, а то я знаю ваших исполнителей, принесете опять труп на тарелочке. Даю разрешение для задействования спящих агентов при необходимости.
— Будет сделано. Вывезем сюда через Польшу. Или там потрошить?
— Сюда доставьте, потрошители. Вам бы всё потрошить. Сначала вопросы научитесь формулировать правильно. А как научитесь, может и нужды не будет потрошить. Человек человеку ресурс.
Обещанная неделя еще не прошла, а я уже устал отдыхать. Прорезал кроны яблонь, хоть и не сезон для этой работы, но всё лучше, чем загущенные кроны. Покосил траву на участке найденной косой-малышкой, смазал петли на дверях и калитке. Кстати, из найденного брезента сшил баул под свои шмотки. В сельпо чуток прибарахлился, купил пару смен одежды, чтоб не ходить как дезертир в одном и том же. Наткнулся на междугородний переговорный пункт на почте, но звонить родителям не стал — пусть пока думают, что служба идет по плану. Как комиссуют, приеду и поставлю их перед фактом, а то начнут себе накручивать, особенно мама. Знаю я этих мам, все они одинаковые. Шампанское только что успело кончиться, а мой Вергилий в
