Сердце Москвы. От Кремля до Белого города - Сергей Романюк

Спасский мост через ров был довольно большим – он достигал 21 сажени в длину, то есть почти 45 м, а в ширину имел около 10 м, и по сторонам его находились торговые лавки, как обыкновенно было на всех средневековых мостах. Рядом с мостом стоял патриарший Тиунский приказ, ведавший священниками и взиманием налогов с них. Здесь собирались бесприходные попы, которых нанимали служить разные религиозные отправления. В ожидании клиентов они, как сообщали власти, «безчинства чинят великия, меж себя бранятся и укоризны чинят скаредные и смехотворныя, а иные меж себя играют, и борются, и в кулачки бьются». Много раз духовные власти пытались прекратить эти сборища, их участников штрафовали, наказывали плетьми, высылали, но еще в конце XVIII в. митрополит с возмущением опять отмечал, что они «великия делают безобразия… произносят с великою враждою сквернословную брань, иногда же делают и драку», и прекратилось это только после чумы 1771–1772 гг.

Спасский мост (и шедший от него по направлению к Ильинке бревенчатый настил, также называвшийся «мостом») был родоначальником московской книжной торговли. На нем с давних времен продавались рукописные и печатные книги, необходимые для религиозных служб, а потом и гравированные листы, лубочные картины, сатирические народные произведения, как, к примеру, «Суд Шемякин», «Брюсов календарь» с предсказаниями, «Хождение попа Саввы, большой славы», который «живет и за рекою, а в церкву ни ногою; люди встающе, а он по приказам волочится; ищет, с кем бы ему потягатца и впредь бы с ним не видатца…». На Спасском мосту находилась известная в Москве книжная лавка Василия Киприанова, которая занимала первый этаж двухэтажного дома, «идучи из Кремля города из Спаских ворот на правом стороне подле Спаского мосту», там же был и «кофейный дом», где «содержитца им по отдаче из откупа чаи и кофе и протчие заморские питья», а на втором этаже располагалась его библиотека, открытая для посещения. Это был тот самый Киприанов, который предложил Петру I создать новую типографию, в которой намеревался печатать гравированные листы и гражданские книги с новым шрифтом, – 30 мая 1705 г. считается началом «гражданской печати» в России. В этой типографии печатали и знаменитый «Брюсов календарь».

Первым из букинистов на Спасском мосту начал торговать старинными рукописями Игнатий Ферапонтов, который, «читая и перечитывая книги, сколько ему время дозволяло… собственным любопытством и опытом дошел до того, что… некоторые из почтеннейших наших любителей и знатоков русских древностей считают себе за честь советоваться с ним…», как писал о нем историк К.Ф. Калайдович. Многие рукописи в знаменитых собраниях А.И. Мусина-Пушкина, Ф.А. Толстого, П.П. Бекетова были приобретены на Спасском мосту. Наследники его также торговали там еще в начале XIX в. Один из спасских книжников, Яков Добрынин, первым стал продавать новиковскую «Древнюю Российскую Вивлиофику», публикацию редких исторических документов («вивлиофика» – по-гречески «библиотека»). Здесь же начинал свою торговлю и знаменитый книговед Василий Сопиков, составивший «Опыт российской библиографии, или Полный словарь сочинений и переводов…», первый генеральный каталог русских книг, или «репертуар», вышедший в пяти томах в начале XIX в.

Рядом с мостом стояло большое каменное здание, так называемая Библиотека, которая, по мнению историка И.Е. Забелина, также была связана с книжной торговлей. Возможно, что именно в этом доме находились лавки известных книгопродавцов, объявлявших в «Московских ведомостях» о своей торговле. Вот Семен Глазунов торгует на Красной площади, «идучи от Спасских ворот на первую лестницу», а у Матвея Глазунова продается некая «Механическая книга» вместе с сочинением Вольтера. После пожара 1812 г. и перестройки Красной площади книжники перебрались от Спасской башни к Никольской.

Не только книги продавались на Спасском мосту: рядом был и Кофейный дом, упоминаемый в 1730 г., на мосту продавалась и вейновая водка (род крепкого ликера).

Мост был разобран уже после наполеоновского нашествия 1812 г., когда Красную площадь приводили в порядок. Тогда ряды на восточной стороне закрыли строгим классическим фасадом с торжественным колонным портиком в центре, у Кремлевской стены высадили деревья и устроили бульвар, на месте засыпанного Алевизового рва между зданием городской думы и Магистрата и Кремлевской стеной сделали проезд (ныне он называется Кремлевским), в 1818 г. открыли памятник Минину и Пожарскому, героям ополчения 1612 г., что перекликалось с победой, одержанной спустя 200 лет. Именно тогда, после победоносного окончания Отечественной войны, Красная площадь приобрела значение парадного форума не только Москвы, но и всей России. Правда, сразу же после освобождения на Красную площадь, куда сходились москвичи, переместились и торговцы. Как вспоминал очевидец, «теперь есть базар из возов на Красной площади, по обеим сторонам построены в два ряда деревянныя лавочки, наподобие бывших хлебных и табачных».

Но постепенно площадь теряла значение торгового центра – ведь с ростом города во многих его местах появились новые рынки и магазины. Еще больший порядок внесло появление на Красной площади монументальных строений, предназначенных для торговли. Почти одновременно на восточной стороне начали возводить огромные по тому времени, да и сейчас не маленькие, здания Верхних и Средних торговых рядов. Приверженные старине купцы, привыкшие к тесноте, темноте и грязи, сопротивлялись изо всех сил, но пришлось уступить прогрессу. В 1890 г. заложили огромное здание Верхних торговых рядов (проект архитектора А.Н. Померанцева), открытое в конце 1893 г., а в 1890–1894 гг. возвели Средние торговые ряды (архитектор Р.И. Клейн). Новые здания, несмотря на свои размеры, отнюдь не подавили древние кремлевские памятники, а послужили в общем ансамбле площади ровным нейтральным фоном.

Площадь оживлялась довольно редко, весь год она была пустой, оживляясь только на вербный базар, проходивший перед Пасхой. По описанию московского бытописателя Петра Вистенгофа, опубликованному впервые в 1842 г., «в Москве с наступлением весны в вербную субботу начинается первое (летнее) гулянье. Оно бывает в экипажах по главным московским улицам, прилегающим к Кремлю, и вокруг самого Кремля. Тут в первый раз появляются весенние моды наших щеголей и щеголих; при благоприятной погоде бывает большое стечение народа, и в то время, когда тянутся бесконечные цепи новых, прекрасных экипажей, тротуары и средины улиц наполнены толпами народа; простолюдины перемешаны с дворянством и купцами, проходят в Кремль и на Красную площадь, где обыкновенно бывает центр гулянья. Тут цепи карет тянутся иногда в шесть рядов; между ними рисуются верхами московские молодые денди. На этом гулянье в первый раз встречаются новые лица юношей, одетых уже щеголями, тогда как прошедшим летом они считались еще детьми. Гулянье продолжается до сумерек, и спустя четверть часа после разъезда шумные, веселые площади и улицы представляют одну смирную пустыню».

На площади шумно проходил вербный базар:

«На вербе Красная площадь вся в звуках и криках. Писк „умирающих чертей“, свистки, трещотки, хлопушки… Общая толчея… Среди нее выкрики вербных торговцев:

– Вот для Пасхи запаски – поросята и колбаски!

– А вот повара-доктора…

– Теща поколела, язык продать велела… Надо купить, барин!..

– Ванька-встанька, не гнется, не ломается, сам поднимается!..

– Отчаянные морские жители!

Шумно, весело, крикливо… толпа все пребывает и растет».

В начале XX столетия на площади появились трамваи: прогресс многолик и часто приходит в явное противоречие со здравым смыслом – так, отцы города в 1909 г. утвердили прокладку трамвайных путей по Красной площади с путевой петлей вокруг памятника Минину и Пожарскому. В обществе горячо обсуждались вопросы о возможности такого на Красной площади. Вот создатель Музея изящных искусств профессор И.В. Цветаев счел возможным трамвай здесь: «Всюду и везде эпоха требует уступок. То, что было не нужно сто лет тому назад, теперь оказывается нужным и обойтись без этого нельзя. Физиономии городов меняются всюду – и у нас, и за границей. Самые старые города постепенно теряют свою физиономию. Так и Москва. Разве 20–30 лет тому назад Москва была такою, какою она стала теперь?» – но художник В.М. Васнецов был резко против: «По красоте своей и историческому значению Красную площадь можно сравнить с площадью Св. Марка в Венеции. Много народа приходит в Москву, приезжают также иностранцы, чтобы взглянуть с Красной площади на Кремль, на памятник Минину и Пожарскому, составляющий гордость и славу России, на собор Василия Блаженного. Нельзя будет любоваться памятниками, если они будут загромождены трамвайными столбами, будут перепутаны целой сетью „колец“ и „петель“ и по площади будут сновать взад и вперед вагоны. Везде памятники строго охраняются, и только у нас, в России, они находятся в таком запустении».