Сказание о Лаиэ-и-ка-ваи - С. Халеоле

Тем временем Ку и Хина дают жизнь третьему ребенку. Ящер-опекун вынимает очаровательную девочку из головы Хины, называет ее Ке-ао-меламела (Золотое Облако) и отправляет на Сияющие Небеса править небесами, среди которых живет Ка-онохи-о-ка-ла (Глаз Солнца), владеющий даром знать, что делается на расстоянии. От ящера-опекуна Золотое Облако узнает о несчастье ее сестры Пали-ули и спускается на землю, чтобы воссоединить супругов. Тут она узнает все танцы, которым только могут научить боги.

Между тем Ку и Хина, гадая по облакам, выбирают себе других партнеров и дают жизнь мальчику Кау-маи-лиула (Сумерки-Отдыхающие-На-Небе) и девочке Кау-лана-ики-покии.

Мальчика на красном каноэ вождя перевозят на остров Оаху, где он должен стать мужем Золотого Облака. Его сестра следует за ним со своими девушками в раковинах, которые они на берегу прячут в карманы. Ку, Хина и семья ящера тоже переселяются на Оаху к богам Кане и Каналоа и участвуют в свадебном празднестве. Так первые боги оказались на Оаху.

104

Хотя земной рай в обоих сюжетах находится в одном и том же месте, имя Пали-ули в версии Вестервельта принадлежит героине. Имя младшей сестры, которая в этой версии не играет никакой роли, появляется также у А. Форнандера в сюжете о Кау-лана-покии, где, подобно мудрой младшей сестре у Халеоле, она ведет за собой четырех сестер Маиле и, мстя, использует куда больше колдовских средств, чем в сказании Халеоле. Ка-онохи-о-ка-ла, согласно Халеоле, — бог-солнце, у Вестервельта он появляется лишь как эпизодическая фигура.

105

Первое поколение: Вака, Киха-нуи-лулу-моку, Ланалана-нуи-макуа; второе поколение: Моана-лиха-и-ка-ваокеле, Лау-киэле-ула; Моку-келе-кахики и Ка-эло-и-ка-малама (братья Лау-киэле-улы); третье поколение: Ка-онохи-о-ка-ла, Лаиэ-и-ка-ваи, Лаиэ-лохелохе, Ке-калукалу-о-кева, Аи-вохи-купуа, Маиле-хаи-вале, Маиле-калухеа, Маиле-лау-лии, Маиле-пакаха, Ка-хала-о-мапуа-ана.

106

М. Грасиа пишет (с. 47), что табу — это запрещение касаться определенной пищи или какого-то предмета, посвященного богу. Вождь благодаря своему божественному происхождению является представителем бога <…> «Вожди, ведущие свой род от Кане, — рассказывает А. Форнандер о Гавайях, — назывались Ка Хоалии, или „помазанные“ (poni ia) водой Кане (wai-nui-a-Kane); они несли на себе божественное табу (na’lii-kapu-akua). Их родословная называлась Ику-пау (Iku-pau), потому что она вела к истоку всех родословных. Они имели право на два типа табу: обычное табу вождей (Kapu-alii) и табу богов (Kapu-akua). Родословная низших вождей называлась Ику-нуу (Iku-nuu). Их власть была временной, и они были титулованы соответственно обычному табу вождей (Kapu-alii)».

107

М. Грасиа пишет (с. 41), что родословная маркизских вождей — это длинный перечень богов и богинь, вступающих в брак между собой. К тридцатому поколению все они становятся братьями и сестрами, после чего их родственные взаимоотношения перестают рассматриваться.

108

Вождю приходилось также подтверждать свою ману, наличие которой зависело от расположения богов. Ср. обряд встречи вождя воинами во время ежегодных празднеств в честь бога Лоно (см. Предисловие).

109

Кеаулумоку, описывая гавайского вождя (Islander, 1875), дает ясное представление об этом разделении:

Деревянное блюдо — хорошее блюдо,Дом под высокой крышей — в нем спят,Длинный дом — в нем едят — для женщин.Внизу — тростник, сверху — циновка,Они лежат на спине с гордо поднятой головой,Слуги с опахалами стоят возле двери,                    откинута черная тапа.Спеши укрыться в освежающем сне,Тишиной окруженный, там, где шум под запретом;Если спят двое и двое, то сон их двойной.Сытно ест длиннорукий, могучий наш вождь.Легко ему биться на копьях.Блаженно время рыбы и время плодов,                    когда вдоволь рыбы                    и вдоволь плодов.Ты сыт, человек, ты доволен,Своею землею доволен вождь.

110

«Песни и сказания были распространены среди всех классов и исполнялись бродячими музыкантами на празднествах, похоронах или чествовании героев. Таким образом в народе становились известными события островной жизни. В основном песни состояли из коротких, ритмически не выдержанных фраз. Односложные, двусложные и трехсложные слова произносились за точно известный промежуток времени. Местные жители речитативом повторяют заданные уроки, или приказы, или отрывки из древних песен — и так по нескольку часов в удивительном согласии», — пишет Джарвис.

111

Большой интерес к поэзии гавайская аристократия проявляла и после европеизации островов. Наиболее известные гавайские поэты XIX в. — это король Ка-ла-кауа, его брат, принц Леле-ио-хоку и королева Лилиу-о-ка-лани.

112

Исправляем очевидную опечатку Беквит: в оригинале ошибочно kupuupuu («печеные клубни таро и батата»); должно быть, очевидно, kupuupuu (название прохладного ветра и дождя в Ваи-меа, о-в Гавайи).

113

Эта песня — прекрасный образец непереводимой многозначности, рассматриваемой Беквит ниже (раздел IV, 4) и составляющей стержень гавайской поэтики. Мнение Беквит о том, что в песне «нет заметной игры слов» выглядит малоубедительно: каждое имя собственное в тексте песни содержит аллюзию на именуемый им предмет: Kau-mai-elieli — «пусть снизойдет глубочайшее [расположение богов]» — традиционная торжественная просьба в конце молитвы; Ke-aka-milo — «тень дерева мило (Thespesia populnea, до 12 м высотой)»; Halau-loa — «длинный навес (для хранения каноэ на суше)»; Luu — «ныряние»; Aukuu-i-ka-lani — «Аукуу, [нацеленный] в небо». В последнем случае имеет место уже двойная игра слов; аукуу — это, во-первых, вид цапли (Nictocorax nictocorax), питающейся рыбой, а во-вторых, — вид рыболовного крючка, изогнутого наподобие птичьей шеи. Довольно естественно, что столь блестящее поэтическое описание каноэ превратилось в заклинание-оберег.

114

В корне ошибочное утверждение. Будучи великолепными навигаторами, гавайцы не могли не иметь астрономических знаний. Известно, более сотни гавайских названий звезд, но, к сожалению, большинство этих названий не удается идентифицировать точно, поскольку эти сведения не были зафиксированы вовремя.

115

В «Гавайском ежегоднике» за 1890 г. доктор Александер напечатал перевод заметок Камакау (1865 г.) о гавайской астрономии и искусстве навигации. Дно калебасы представляло собой небо, на котором были проведены три линии, показывающие северную и южную границы солнечного пути и экватор, они назывались соответственно «черный сверкающий путь» Кане, путь Каналоа и «путь паука», или «путь к пупку Вакеа» (главного предка). Одна линия соединяла Северную звезду со звездой Неве на юге, слева от нее был «сверкающий путь Кане», справа «хоженая тропа Каналоа». Между ними располагались все известные звезды, которых Камакау насчитал четырнадцать, помимо пяти планет.

В обязанности некоторых гавайских жрецов входило разгадывать сны, гадать по облакам, по полету птиц, по внутренностям животных. На Гавайях, согласно А. Форнандеру, предсказатели составляют три из десяти больших жреческих каст — Онеоне-и-хонуа, Килокило, Нана-ули[133], — которые, в свою очередь, подразделяются г на меньшие. Ike («знание») буквально значит «видеть (глазами)», но также и умственное видение, или знание со ссылкой на реальные объекты, с помощью которых это знание достигается. Так, Тыква Знания (ka ipu o ka ike), с которой советуется Лаиэ-и-ка-ваи, приближает объективно существующие предметы к женщине, так что, глядя в нее, она обретает знание всего происходящего на земле.

Знаки, подаваемые облаками, изучаются особенно тщательно, как для предсказания погоды, так и для определения будущего. Согласно рассказу о Ке-ао-мелемеле (Вестервельт), сами боги учили знанию предков гавайцев <…> Наблюдали приметы погоды обычно рано утром или вечером. Радуги, пуноху (как мне объяснили, но, возможно, не совсем верно, — это туман, ограниченный радугой) и длинные облака, лежащие на горизонте, предсказывают поступки вождей. Интересный пример знака, поданного радугой, был в недавней истории Гавайев. Когда Гонолулу достигло известие о смерти короля Ка-ла-кауа, возле дворца собралась толпа, желающая приветствовать нового монарха. Ее величество Лилиу-о-ка-лани вышла на балкон, и тут над дворцом появилась радуга, которая немедленно была признана подтверждением прав новой королевы. В «Сказании о Лаиэ-и-ка-ваи» с использованием радуги как символа произошла некоторая неловкость, так как Солнце послало своей будущей жене в качестве отличительного знака ту самую радугу, которой та владеет с момента рождения.