Треба - Сергей Малицкий

— Из-за этого, что ли, лапани за Каем идут? — спросил Тару.

— И из-за этого тоже, — кивнул Эша. — Но не только. Никто ведь не убегал еще из подземелий Асаны. Никто и не пытался. Вернут они зеленоглазого, словно и не было побега. А не вернут, тут же отыщутся те, кто последует его примеру.

— Я, кстати, — проскрипел Тару, — всегда спросить хотел. Ну, про подземелье это, в Асане которое. Они ж, по слухам, роют там во все стороны, отчего же никто не прорыл себе выход и не удрал?

— Копать много придется, — ухмыльнулся Эша. — К тому же вокруг шатры, лапани хорошо слышат, или я должен тебе о лапани говорить? Да и нельзя прокопать. У лапани всюду уши. И среди заточенных не все сидельцы по приговору совета шаманов, есть и те, кто по особой надобности вниз спущен.

— Это как же? — не понял Тару.

— А вот так, — сплюнул Эша. — Всегда есть особая надобность. И всегда найдется кто-то, кто будет служить ей. Салпой, мой дорогой, не Пустота правит. Пустота только проверки устраивает да кровь отсасывает. А правят те, у кого сила, богатство, кого другие боятся. Так что шагай, Тару, и если ты никому не служишь, то оглядывайся по сторонам и за других заклад не давай.

— Не плюй, — предупредил старика Усанува.

— Это еще почему же? — подбоченился старец.

— Воды мало, идти долго, — объяснил Усанува. — Плевок — тоже вода. Глотать надо, а не плевать. И так гарью пахнет.

— Стой, — поднял руку Кай и, обернувшись, переспросил: — Усанува, а ведь лами славятся чутьем. Только они могут находить по запаху минералы, по сквозняку проходы в пещерах за десятки лиг до белого света. Ты говоришь о гари? Мне тоже показалось что-то похожее, но так ведь ветра нет? Занимается легкими порывами то слева, то справа, то сзади, то спереди. Откуда гарь?

— Так отовсюду, — пожал плечами лами. — И слева, и справа, и сзади, и спереди. Может, костер кто запалил, а ветер дымок от костра и носит.

— Костер в этакой сухоте? — оглянулся Кай. — Где нет ни одной птицы, ни одной мыши, даже мухи нет ни одной? Да тут и костра не надо, искры достаточно и…

— Вон! — протянула руку Илалиджа. — На закате!

Арма приложила ладонь к глазам, повернулась к западу. Дыма еще не было, но линия горизонта словно была прочерчена черным. Казалось, что степь занимается пламенем оттого, что пятно солнца касается горизонта именно с той стороны.

— Как быстро идет пламя? — спросил Кай.

— Не быстро пока, — с тревогой заметил Эша. — Далеко. У самого горизонта. Да и ветра почти нет. От ветра зависит. Если ветер сильный, пламя так летит, что никакой всадник не уйдет от степного пожара.

— Ветра вроде бы нет, — заметил Кай, и в ту же секунду порыв ветра растрепал черные волосы, забил ноздри гарью.

— Куда же бежать-то? — спросил Течима, придерживая за ноги побледневшего Шипа.

— Сколько мы уже идем? — обернулся Кай.

— Да уж часа три, — почесал затылок Тару. — Десятка полтора лиг протопали, не меньше. Может, это Сарлата затеял?

— Нет, — покачал головой Кай. — Сарлата ушел на юг, а пламя на западе.

— И на севере, — расплылась в нехорошей улыбке Илалиджа.

Арма обернулась. Там, откуда они шли, куда вела вытоптанная в сухой траве тропа, начала подниматься стена дыма.

— Всегда опасался замерзнуть, — проскрипел Тару, — но никогда не собирался поджариваться.

— И там! — махнул рукой на восток Течима.

— И там! — добавил побледневший Шалигай, уставившись на юг.

— Мы в кольце, — медленно выговорил Кай. — Сарлата этого сделать не мог.

— А если его проводник, если эта баба, красотой которой нам уже не суждено подивиться, — прищурился Эша, — если она сиун Агниса? Сиун города горняков? Сиун Ламена? Она могла окружить нас огнем?

— Если хотела медленной и страшной смерти, то могла, — процедил сквозь зубы Кай.

Теша ткнулась носом в плечо Армы. Побледневший Шип на плечах Течимы чуть слышно заплакал.

— Ветер закруживается, — поднял голову к небу Усанува. — Гарь со всех сторон. Пламя подбирается к нам. Медленно, но неуклонно.

— Медленно, — растерянно пробормотал Эша. — Медленно, но неуклонно. Так, может… а что, если…

— Давай! — приказал Кай.

— Ты же не знаешь? — сдвинул брови Эша.

— Знаю, старина, — твердо сказал Кай. — Давай, там, где нет удачи воину, остается надеяться на мага.

— Ну что ж, — расправил плечи Эша. Потянулся к поясу, на котором висел кисет с камнями, и тут же повысил голос: — Быстро! Быстро топтать траву. Круг в десять шагов. Все, что дальше, — будем рвать и жечь, мечами рубить под корень, а центр топтать. Топтать и стелить одеялами. Эх, лопаты бы сюда. Быстро!

Дымом заволокло горизонт уже со всех сторон. Ветер, словно ожидал от путников какой хитрости, что могла бы сорвать огненную забаву, усиливался, кружил, подгоняя огненный фронт. Арма сбросила мешок в кучу и вместе со всеми начала втаптывать в сухую землю мертвые стебли. Эша отбежал на десяток шагов, вытащил пригоршню камней из кисета и заторопился, заспешил, засеменил по большому кругу, разбрасывая камни и бормоча что-то неразличимое.

— Справится, — с сомнением пробормотал Тару. — Эша — старый корень. Должен справиться. Задел времени хотя бы часа в два нужен, но справится. Должен.

Едва круг был завершен, старец бросился в его центр, раскидал в стороны мешки и с размаху, падая, вонзил в сухую землю диковинный кинжал.

Пламя встало стеной! Затрещало, опалило лица, но не пошло внутрь, а медленно-медленно начало ползти в стороны, и Эша, который, как и прочие, закрыл лицо руками, заорал что было силы:

— Рубите ту траву, что осталась, и бросайте в огонь! Этот сюда не пойдет, но тот, который близится, прожарит каждого!

Они успели сделать многое. Вырубили всю траву и взрыхлили землю на двадцать шагов во все стороны, включая и ту, что успели утоптать. Вырыли клинками яму глубиной по колено, куда должны были поместиться все, сотворив из вынутой земли вал вокруг. Намочили тряпицы, чтобы зажимать рты. Оценили колдовство Эши, которое добавило им во все стороны до полусотни шагов надежды в виде выжженной до земли травы. Но стена пламени, которое подходило со всех сторон, была выше пятидесяти шагов. Его языки то изгибались, то взлетали к небу, которое заволокло дымом, и уже сам воздух стал дымом. Вскоре жар стал почти невыносимым, и только после этого Кай приказал всем укрыться одеялами и надеяться на удачу.

— На удачу, — прошептала Арма.

— Мало, мало времени было! — сокрушался, кашляя и задыхаясь, Эша.

— Не бойся, — уговаривала Теша скулившего Шипа, — я с тобой.

— Луккай, — Арма прихватила Кая за руку, протянула ему одеяло, — накрывай нас обоих.

— Хорошая идея, — он разгладил улыбкой тревогу на лице, — очень хорошая идея. Мне нравится. Для предсмертного желания лучше и не придумаешь. Но я пока не собираюсь расставаться с жизнью и тебе не советую. Неужели мы не найдем лучшее время и лучшее место?

— Накрывай, — прошипела Арма сквозь стиснутые зубы. — Хоть буду знать, что ты не бесчувственный чурбан, но сейчас я собираюсь спасать нас, и для этого мне потребуется твоя помощь.

— Другое дело, — кивнул Кай, не преминув добавить: — Хотя в первом предположении тоже что-то было. Что ты собираешься делать?

— Быстрее!

Она почти упала, потому что уже не только дым ел глаза и горло, но и жар от близкого огня пек кожу.

— Воды! — потребовала она от зеленоглазого, залпом выпила половину фляжки и почти заставила его выпить другую половину, после чего вытащила из-за пояса нож, воткнула его рукоятью в землю и щелчком пальцев заставила светиться лезвие.

— Неплохой светильник, — заметил Кай, лежа на животе в жалком убежище. — Сил только требует, пожалуй. Вымотаешься. Или ты, наверное, хочешь, чтобы я нес тебя дальше на руках?

— Да хоть на плече, — отрезала Арма. — Главное, чтобы не жареной и не печеной.

— Тебя матушка научила? — уточнил зеленоглазый. — И как колдовство великолепной Хиссы поможет нам спастись от огня?

— От огня, надеюсь, поможет спастись колдовство не менее великолепной Кессар, — ответила Арма. — Да-да, той самой, пояс со знаками которой ты подарил мне пятнадцать лет назад. Она была подругой матери, долго жила у нас. Кое-чему научила синеглазую кроху. Но теперь мне будет нужен твой меч.

— У тебя нет своего меча? — потянулся за клинком Кай.

— Мне нужны оба меча! — заорала Арма, да так, что где-то рядом зашевелился и заворчал Тару.

— Чтобы перерезать себе глотку, достаточно и ножика. Я как раз приготовил для себя один. Только вот думаю, сразу прокалывать или немного поджариться?

— Поджариться, — процедила сквозь зубы Арма и скрестила оба клинка — желтый и серый — возле источающего свет ножа.

— Уже поджариваюсь, — скрипнул зубами Кай.

— Ну что, Кай-Весельчак, Кир Харти, Лук, Луккай, Меченый, зеленоглазый, белый циркач, или кто там еще? — прохрипела она чуть слышно, обливаясь потом от жара. — Вот два меча, два подлинных меча, принадлежащие нашим матерям — богине солнца и богине крови. Хисса и Эшар. Вот двое нас — два человека, какое бы родство ни связывало нас с богами. Вот солнце на лезвии этого ножа. Не то солнце, которое не может пробиться сквозь желтый купол над Салпой, а чистое солнце, сплетенное по науке моей матери. Нужна только кровь. Кровь и немного силы. Ты готов?