Кровь ангела - Стив Виттон

— Нам удалось проломить одну из крепостных стен и попасть в крепость, где бойня с неослабевающей яростью длилась еще три дня… пока последняя голова темного эльфа не оказалась насаженной на столб на зубцах замка… Я искала в подвалах замка оставшихся темных эльфов… И там, в одной из темниц, нашла ее, закованную в цепи.

Брови Фалька поползли вверх.

— Ее?

— Молодую женщину, — пояснила Зара. — Или, по меньшей мере, она выглядела как молодая женщина. Вероятно, лет двадцати или того меньше. В темной, сырой темнице с железными кандалах на руках и ногах, она была прикована цепью к стене. Платье изодрано в клочья, полуголое тело покрыто бесчисленными шрамами необычной формы — некоторые походили на клейма в форме креста, выжженные глубоко в теле. Еще белые, вздутые волдыри, как будто ее тело обрызгали каплями кипящего масла. Всевозможные виды резаных, колотых ран и ожогов… Собственно говоря, никто не выжил бы после таких пыток, но она еще жила — или, по крайней мере, я посчитала ее состояние жизнью, так как, когда я приблизилась, чтобы удостовериться, что женщина мертва, она открыла глаза и посмотрела на меня большими зелеными глазами, как у кошки… или как у змеи… Она была удивительно, сказочно красива и, несмотря на все, что над ней учинили, выглядела как ангел: длинные, вьющиеся белокурые волосы, большие сияющие глаза и лицо, словно выписанное рукой великого художника… Она посмотрела на меня, и мне захотелось ей помочь, снять оковы, спасти ее… Она казалась такой хрупкой и беспомощной, такой уязвимой… Я заверила ее, что теперь все будет хорошо, и поспешила освободить от оков, но едва я раскрыла железные наручники на запястьях, как она, словно дикий зверь, бросилась на меня и с жадностью погрузила свои клыки мне в шею… Она настолько изголодалась… пила, как умирающая от жажды…

Взгляд Зары был направлен в далекую даль, в сумеречный подвал тюрьмы замка Мураг-Нар, где отчаянное сопротивление молодой воительницы, которая несколько долгих лет противостояла смерти, с каждым жадным глотком, сделанным вампиром, становилось слабее, пока наконец лишь глаза продолжали лихорадочно двигаться, белые, судорожно вздрагивающие глазные яблоки в глазницах…

— Должно быть, темные эльфы продержали ее взаперти несколько недель, может, даже месяцев, — пояснила Зара тихим голосом. — Там она была одна в темноте. Снова и снова они приходили и играли с ней в свои игры, чтобы посмотреть, как реагирует организм на такие вещи, как святая вода, чеснок или крест. Таким образом они могли мучить ее еще месяцы — месяцы, пока не пришли мы. — Зара вздохнула от нахлынувших воспоминаний. — Она высосала бы у меня всю кровь до последней капли, но, прежде чем она успела это сделать, появились мои товарищи. Если бы у бессмертной было больше сил, она наверняка набросилась бы и на них, чтобы подкрепиться и их кровью, но долгие пытки так истощили ее, что она с гневным шипением удрала лабиринтом катакомб, прежде чем ее успел задержать кто-либо. Она исчезла в темноте, а я умерла на руках своих друзей.

Фальк был озадачен:

— Ты умерла? Тогда ты умерла?..

Зара кивнула.

— Рассматривая органически, да, — подтвердила она. — Как бы то ни было: они погребли меня вместе с другими павшими в битве в огромной братской могиле за крепостью, вместе с сотнями мертвых гномов и людей. Темных эльфов же, напротив, не зарывали в землю, а сжигали. Когда же через два дня я пришла в себя и, сбитая с толку, оглушенная, с помутненным сознанием выбралась через сотни гниющих мертвецов и метровой толщины слой земли наружу, дым костров сожженных темных эльфов все еще ударял в нос.

Она отпила еще глоток шнапса.

— Неуверенно ступая, я двигалась по полю перед замком, а известь, как огнем, жгла мою кожу, но я этого почти не замечала. Сначала я даже не понимала, где я и что со мной произошло. Моя голова была совершенно пуста, только постепенно воспоминания стали возвращаться, и когда я вспомнила, что со мной случилось — чем я стала, — тогда во второй раз умерла Сара фон Ланштейн и родилась Зара…

Она смолкла и больше не сказала ничего, обратив взгляд в прошлое, ощущая запах тел горящих темных эльфов.

Фальк тоже молчал, потрясенный рассказом Зары. Он не раз слышал жуткие истории о вампирах и вурдалаках. Из их могил днем можно было услышать тихое чавканье и скрежет. А ночью они поднимались, чтобы посетить тех, кого любили когда-то, чтобы забрать к себе в холодную мертвую землю. В Шиферсале, маленькой деревушке, расположенной на глухой окраине Анкарии, где родился Фальк, в те времена, когда он был ребенком, ходили слухи, что ночью на кладбище бесчинствует вампир. Люди даже знали его имя — Аргон. До своей смерти он был уважаемым человеком в Шиферсале, состоятельным, пользующимся авторитетом и благословленным богами огромным потомством — детьми и внуками, так что ему пришлось построить самый большой в деревне дом, чтобы собрать всех под одной крышей. Но вот однажды Аргон исчез по дороге в Крэенфельс, куда направлялся для совершения сделки. Его искали целую неделю, пока наконец не нашли истерзанный, наполовину зарытый труп в лесу. Как оказалось, на него напали, ограбили и убили. Вся деревня собралась, чтобы отнести Аргона на кладбище к могиле рядом с маленькой церквушкой. Через шесть месяцев после похорон причетник поклялся, что видел Аргона разгуливающим по кладбищу. На следующий день еще два человека видели его в деревне, как он крался возле своего старого дома. В течение дня якобы доносились странные звуки из могилы Аргона, и быстро распространился слух, что дух Аргона, полный ярости и ненависти из-за постигшего его несчастья, вернулся в свое тело и теперь оживший мертвец покушался на кровь своих ближних. Всю деревню охватила паника. Местный священник пытался удержать разгневанную толпу от того, чтобы осквернить кладбище, но страх двигал людьми, и таким образом в один яркий летний день в полдень они откопали гроб Аргона и подняли его с помощью веревок из могилы. Фальк, тогда еще совсем маленький мальчик, со всеми другими зеваками заявился на кладбище, желая не пропустить спектакль. Когда мужчины открыли гроб, он втайне рассчитывал, что мертвец широко раскроет ярко-красные глаза, оскалит клыки и распадется в пыль, но, хотя солнечные лучи падали мертвецу прямо на лицо, ничего не произошло. Мертвец просто лежал неподвижно в своем гробу, с закрытыми глазами и сложенными на груди руками, в том же положении, в котором его и похоронили. Ничто не указывало на то, что он покидал гроб. И все же вид мирно лежащего мертвеца напугал молодого Фалька больше, чем когда-либо раньше и чем что-либо потом. Кое-что в Аргоне изменилось с того дня, когда его отнесли к могиле: волосы стали длиннее, и кудри ниспадали волнами на плечи, а под длинными острыми ногтями что-то пристало: не то земля, не то подсохшая кровь. Но гораздо важнее было то, что Аргон совсем не выглядел так, будто пролежал в земле полгода. На теле никаких признаков разложения, наоборот, губы Аргона были красные и пухлые, на щеках легкий румянец, и хотя Фальк тогда внушал себе, что все это только воображение, ему показалось, что Аргон выглядел несколько более упитанным, чем прежде.