Прощай, прощай, черный дрозд! - Нора Робертс

— Понимаю… — Лейн погладила отца по руке. Она слишком хорошо понимала, что значит быть ослеплен ной сиянием.

— Я знал, что он может выкинуть какой-нибудь фокус, но решил, что сумею справиться с ним. А потом он убил Майерса, и после этого все изменилось. Лейн, ты же знаешь, что я так не работаю. Я никому не причинил физического вреда. Ни разу в жизни. Да, конечно, я проделывал дыры в их бумажниках, уязвлял их гордость, но никого и пальцем не трогал!

— Да, я знаю, и поэтому ты не понимаешь людей, которые склонны к насилию.

— А ты понимаешь?

— Наверное, лучше, чем ты. Для тебя главное — азарт. Не столько сам размер добычи, сколько связанный с ним азарт. Сияние, — мягко повторила она. — А для таких, как Крю, главное — именно размер добычи. Нужно взять как можно больше, а если при этом кому-то придется причинить вред — тем лучше, потому что это увеличит его долю. Он не остановится до тех пор, пока не получит все целиком.

— Тогда отдай мне бриллианты! Я уведу его отсюда. Он будет знать, что здесь их нет, и оставит тебя в по кое. Ты ему не нужна. Зато мне ты нужнее всех на свете.

Лейн знала, что он говорит правду. Для этого прожженного лжеца и мошенника не было ничего святого, но сейчас он говорил правду. Он любил ее и всегда будет любить. В этом отношении они ничем не отличались друг от друга.

— У меня их нет. А если бы и были, я бы не отдала их. Потому что люблю тебя.

— Когда Вилли вошел к тебе в магазин, бриллианты были у него. Он приехал сюда только для того, чтобы отдать их тебе. А вышел оттуда с пустыми руками.

— Да, когда он вошел, камни были у него. Но я нашла их только вчера. Они лежали в собачке. Хочешь булочку?

— Илейн…

Она все-таки положила булочку ему на тарелку.

— Камни забрал Макс. И сейчас везет их в Нью-Йорк.

Джек чуть не задохнулся.

— Ты… ты отдала их копу?

— Частному сыщику. Да, отдала.

— Зачем?! Он держал тебя на мушке? С тобой случился удар? Или ты просто сошла с ума?

— Все очень просто: камни вернутся к их владельцу, газеты сообщат о том, что часть бриллиантов найдена, и Крю от меня отвяжется.

Джек вскочил и забегал по комнате, вцепившись себе в волосы. Генри, решивший, что это игра, схватил обрывок веревки и припустил за ним.

— Как же ты не понимаешь?! Сейчас он летит не в Нью-Йорк, а на Мартинику! В Белиз, в Рио, в Тимбукту… О боже, как моя дочь могла попасться на такую старую уловку?!

— Он едет именно туда, куда сказал, и делает именно то, что сказал. А когда Макс вернется, мы с тобой отдадим ему твою долю, чтобы он сделал с ней то же самое.

— Черта лысого!

— Джек, ты отдашь бриллианты мне, потому что я не хочу, чтобы моего отца убили из-за кучки каких-то блестящих камушков! — Она хлопнула ладонями по столу: — Когда в один прекрасный день мои дети спросят, что случилось с их дедушкой, я не собираюсь лгать им.

— Чушь собачья!

— Ты отдашь их мне, потому что это единственная вещь на свете, о которой я тебя прошу.

— Проклятие, Лейн! К чертовой матери!

— И ты отдашь их мне, потому что, когда Макс вер нет камни и получит за это гонорар, я верну свою долю тебе. Точнее, половину своей доли. Папа, это один и двадцать пять сотых процента от двадцати восьми миллионов. Конечно, на всю жизнь не хватит, но триста пятьдесят тысяч на дороге тоже не валяются. Зато по том мы все будем жить спокойно.

— Я не…

— Считай это свадебным подарком. — Она наклонила голову. — Папа, я хочу, чтобы ты танцевал на моей свадьбе. Ты не сможешь сделать этого, если будешь си деть в тюрьме или если Крю будет гнаться за тобой по пятам.

Джек порывисто вздохнул и сел напротив нее.

— Лейни…

— Папа, они не принесут тебе счастья. Эти бриллианты прокляты. Они разлучили тебя с Вилли, они заставили тебя пуститься в бега — на сей раз не от копов, а от человека, который хочет тебя убить. Отдай их мне и сбрось с себя это бремя. Макс найдет способ договориться с Нью-Йорком. Страховая компания хочет только вернуть бриллианты. До тебя им нет дела. — Она подошла к отцу и коснулась его щеки. — А мне есть.

Джек посмотрел в ее лицо. Единственное лицо, которое он любил больше своего собственного.

— Черт побери, что я буду делать с такой кучей денег?

14.

Лейн стояла на крыльце, барабанила пальцами по перилам и задумчиво изучала темно-зеленый «Шеви», припаркованный на ее подъездной аллее.

— Знаешь, милая, именно такое выражение лица было у твоей матери, когда она… — Джек осекся, когда Лейн медленно повернула голову и смерила его ледяным взглядом. — И такое тоже.

— Ты украл машину?

— Скорее взял взаймы.

— Ты украл машину и пригнал ее к моему дому?

— А что я должен был делать? Добираться автостопом? Лейни, будь благоразумной!

— Прошу прощения. Я понимаю, как неразумно возражать отцу, который поставил у меня во дворе шикарную краденую машину. Мне очень стыдно.

— Не злись на меня, — пробормотал он.

— За это мне тоже очень стыдно. Вот что, ты сейчас же вернешь эту машину туда, где ее взял.

— Но…

— Нет. Нет… — Она опустила голову и прижала пальцы к занывшим вискам. — Слишком поздно. Тебя поймают, посадят в тюрьму, а мне придется объяснять, почему мой отец считает, что в краже автомобиля нет ничего особенного. Ладно, мы оставим ее где-нибудь на обочине. Не здесь. Где-нибудь в другом месте. О господи…

— Черт побери, если у меня не будет машины, как я доберусь до Нью-Джерси? Сама подумай, Лейни. Мне нужно попасть в Атлантик-Сити, добраться до ячейки, забрать бриллианты и привезти их тебе. Ты ведь этого хочешь, правда?

— Да, именно этого.

— Радость моя, я сделаю это, потому что желания моей малышки — закон для меня. Но я не могу идти в Атлантик-Сити и обратно пешком, правда?

Она знала этот тон. С его помощью Джек мог продавать болотную воду в палатке, разбитой рядом с кристально чистым горным ручьем.

— Черт побери, есть самолеты, поезда, на худой конец — автобусы!

— Не ругайся при отце, — чопорно ответил Джек. — Неужели ты думаешь, что я поеду на автобусе?

— Нет. Разумеется, нет. Я снова начинаю злиться и говорить глупости. Ты можешь взять мою машину. Взаймы, — быстро добавила она. — Взаймы на весь день. Она все равно мне не понадобится. Я буду занята — буду биться головой о стену и молить господа, чтобы он вернул мне разум.

— Как хочешь, милая. Она возвела глаза к небу.

— Все еще не могу поверить, что ты оставил бриллианты, стоящие семь миллионов, в какой-то платной ячейке, а потом послал сюда Вилли еще с семью миллионами в кармане.

— Нам нужно было уносить ноги. О господи, Лейн, мы узнали, что Крю убил Майерса! Очередь была за нами. Я схватил свою долю и удрал. Этот ублюдок Крю Должен был погнаться за мной. Черт побери, я чуть ли не сам нарисовал ему карту! План был надежный. Вил ли доставляет свою долю сюда, отдает тебе, потом воз вращается за остальным. А тем временем Крю находится за тысячи миль отсюда, преследуя меня. Мы собирались жить на эти деньги…