Лилис - Олег Лукьянов

Шлем надевать я не стал, повесил его на корону в наплечнике и последовал за осторожно пробирающимися по лесу титановыми фигурами.

— Кстати, — обратился ко мне солдат, как ты здесь оказался?

Я пожал плечами, лишь потом сообразив, что они этого не видят:

— Известно как. Зашел в атмосферу и получил отказ всех систем. Вон видишь черный дымок там, над деревьями? Это мой флаер догорает.

— Не повезло. Орбитальный флот еще держится? Я думал, что его уничтожили вторгшиеся.

— Нет, они уничтожили основной флот, а к Лилис пока не подступают.

— Ждут, когда мы тут все сгниём, — заключил он. — Ублюдки.

— … А как обстоят дела у вас?

Обратившийся было ко мне, судя по полосам на рукаве доспеха, мастер-сержант отвернулся и сплюнул.

— Ситуация на данный момент такова: мы в полной заднице! Есть еще вопросы, пилот?

— Я офицер.

— Да мне насрать.

— Понятно.

Нас встретили настороженно, молчаливо. Семь пар глаз не сводили с нас взгляда, до тех пор пока мы не приблизились так, чтобы можно было разглядеть наши лица.

— Тут мы держим оборону, — прокомментировал ведущий меня сержант. — Уже вторые сутки…

Я оглядел людей, засевших у скального массива, и понял, что в случае штурма эти семеро, а с нами десятеро, могут удерживать позицию довольно долго. Это, конечно, если у врага не найдется тяжелого оружия — против него импровизированные окопы в скалах окажутся бесполезны.

Я обратил внимание на пещеру, уходящую куда-то во тьму, и догадался, что этот кордон был выставлен для её защиты. Точнее будет сказать: "для защиты того, что внутри".

На самом верху скалы в полный рост встал человек в черных доспехах. Он держал массивную снайперскую винтовку бережно, будто ребенка.

— Как успехи, сержант?

— Да вот, спас пилота флаера! — крикнул он в ответ.

Снайпер хотел спросить что-то еще, но прозвучала команда "смирно" и даже цельнолитые грудные плиты доспехов выпятились колесом.

Из входа в пещеру вышла девушка-подросток, лет тринадцати или четырнадцати. Не смотря на свой сонный вид, она имела яркую и целостную прическу: очаровательно короткие медно-красные пряди, сложенные волосок к волоску и скрепленные гелем, казались воплощением огненной стихии.

Но главное, на что я обратил внимание, было развитой не по годам фигурой. Все вторичные половые признаки девушки выпирали и, кажется, охотно демонстрировались окружающим. По крайней мере я сделал такой вывод, глядя на помесь "мокрой футболки" и сверхтонкого бюстгальтера, стягивающего литые груди, который не мог закрыть от взоров солдат даже вздернутые вверх сосочки. А черные шортики были настолько узки, что не скрывали выпирающие в бока косточки таза, от которых вверх расходилась осиная талия. На бедрах ниже шорт шла полоса голой кожи, которая лучилась жизнью и здоровьем, как у Найты, а затем она резко переходила в непрозрачно-черный — колготки, видимо, были писком моды, поскольку, на манер лосин, имели ярко выраженную подошву. В данном случае просто длинную, тонкую шпильку.

Когда девочка (да черт с ней, пусть будет девушка!), покачивая бедрами, шла по каменистой почве в направлении сержанта, казалось, что этим шпилькам жить осталось ещё от силы пару шагов… но они оказались прочнее, чем выглядели.

— Сержант, — сказала она капризно, — где ты был?

— Мэм, я увидел разбившийся рядом флайер и пошел на разведку…

— И ты оставил меня без защиты?!

— Простите, мэм!..

— А это кто?

— Пилот разбившегося неподалеку флаера, мэм!

Она глянула на меня сердито и бросила небрежно:

— Очередной кретин, решивший попытать счастье в спуске с орбиты? Ну хоть жив остался…

Она развернулась, если бы лучи солнца на секунду смогли бы пробить черную завесу облаков, её волосы в этот момент просто бы заискрились красно-оранжевым сиянием.

Но возникшее было благоговение, перед женской красотой, потонуло в открывшихся мне новых деталях её костюма. И без того узкие шорты, позади были… еще уже! Нижняя часть её ягодиц была выставлена на полное обозрение до самых колготок. Гладкие полушария сверкали даже в этой серости.

— Пойдем со мной, пилот, — позвала она, даже не обернувшись. — Расскажешь новости с орбиты.

Несмотря на то, что тон её голоса был ровным, я почувствовал полученное ею удовольствие от произведенного на меня эффекта.

Блин, чем женщины моложе и красивей, тем бесшабашней, и я бы даже сказал — "безбашенней".

Глава 2 Лара

Войдя в пещеру, я огляделся и озадаченно нахмурился. Кроме небольшого костерка в глубине, неровные стены пещеры освещали несколько мощных лучей прожекторов на треножниках. Питающие их кабели уходили в портативный генератор, установленный прямо на полу. Мне почудилось что-то неправильное, я присмотрелся к генератору и через мгновение увидел будто бы серую ауру, колыхающуюся, прогибающуюся, но защищающую прибор от воздействия губительной силы, обильно разлитой в воздухе…

Я моргнул, и наваждение исчезло.

— Удивлен? — спросил девушка. — Ты прав, столь сложные приборы перестали работать пару дней назад, но я нашла способ защитить их… Садись к костру, говорят, огонь защищает от нечистой силы.

Подавая мне пример, она примостила свои ягодицы на ящик с наброшенной поверх какой-то тряпицей. Я сел на голый булыжник — благо мой зад был защищен термостойкими пластинами титана.

— Ну рассказывай, — велела она.

— Рассказывать что?

— Что слышно там, на орбите. Кто на нас напал? Связаны ли они с тем что творится здесь?

Я по давней привычке пожал плечами:

— Откуда бы мне это знать? Я простой младший офицер, стратегическими планами со мною не делятся.

— Ну хоть что-нибудь ты же должен знать!

— Ходили слухи, что на Лилис напал известный террорист, но то ли ему нужна была только станция, то ли он испугался творящихся здесь дел. Его флот до сих пор стоит на якоре вдали от планеты.

Она кивнула, но произнесла недоверчиво:

— С каких это пор террористы командуют силами, способными уничтожить два боевых флота ОСА?.. Кстати, твое лицо кажется мне знакомым, где-то я его уже видела.

— А как вы здесь оказались? Я кстати не знаю кто вы, мэм.

Она едва заметно прищурила глаза и, не сводя их с меня, произнесла:

— Я высший администратор корпуса Тен-каена.

"Понятно. Дочурка губернатора хочет поиграть".

— Не веришь? — спросила она. — Ну и неважно. Мы с моими телохранителями во время начала этой заварухи пролетали над этим парком. Разумеется, транспортник клюнул в землю носом, а мы, вытащив что было можно, включили маяк и укрылись здесь. Но что-то нас не спешат спасать…

Последнее она сказала сникшим голосом, и я почувствовал, что ждет от меня поддержки.

— Я уверен, что дело не в том, что послать к вам на помощь некого… Просто, если электроника вышла из строя, то маяк тоже перестал работать.

Она оскалилась совсем по-взрослому:

— Электроника перестала работать, потому что на неё воздействует чья-то магия. А я наложила на маяк защитное заклинание — он в исправности, так же как и этот генератор.

— Магия… — произнес я с неопределенной интонацией.

— Послушай, пилот, — попросила она. — В этот мир вошло нечто грандиозное, непонятное, чуждое человеку и всем его механизмам. Но что бы это ни было, оно наполнило его неведомой силой, а некоторые люди, такие как я, могут не только её ощущать, но и использовать.

Поймав мой скептический взгляд, бросила:

— Смотри.

Она сложила ладошки лодочкой, сконцентрировалась так, что идеально гладкий лоб прорезали морщинки. Я побоялся, что сейчас получит ранний инсульт, но дело было сделано. Чуть выше её рук возник крохотный огонек, маленький, меньше чем от зажигалки, тусклый… но зато серый. Абсолютно, однотонно серый.

Она выдохнула и огонек пропал. Девушка утерла испарину на висках.

— Ну теперь-то ты веришь?

Я кивнул:

— Верю. Вот только…

— Только что?

— Если маяк испускает сигнал бедствия благодаря твоей магии, то кто наложит такое заклинание на оборудование должное принимать этот сигнал?

Её лицо скривилось от ужаса. Она хлопнула себя ладонью в лоб с такой силой, что удар отозвался эхом под сводом небольшой пещеры.

— Дура! — воскликнула она. — Я чертова дура!

— Успокойся, твоей вины тут нет, — начал я, но она с успехом меня игнорировала.

— Идиотка чертова, возомнила себя не пойми кем, а сама… Как, скажи, я не могла додуматься до такой очевидной вещи?!

— Ну я не понимаю, за что ты себя так караешь. Каждый может ошибиться.

— Каждый, — согласилась она. — Но я ведь не каждая!

Я улыбнулся, она заметила, спросила зло:

— Чему ты радуешься, кретин?

Моя улыбка померкла, но тем не менее я ответил: