Демоны рая - Михаил Кликин

— Много? — Ларс хмыкнул. — Куда больше людей вещают о визитах инопланетян, о магических файлах Древних, о контактах с демоническими силами и ангелами. Увидевшие хурбов просто не понимают, что с ними происходит. Твари добираются до них прежде, чем они что-то заподозрят и перейдут к активным действиям. А, кроме того… — Ларс посмотрел на Яра, будто пытался определить, готов ли тот услышать очередную тайну, стоит ли ему знать то, о чем не ведают обычные люди.

— Что «кроме того»? — спросил Яр.

— Не важно, — отмахнулся Ларс. Было видно, что он жалеет об этом разговоре. — Выкинь все из головы и живи спокойно. Здесь это будет непросто, но возможно.

— Ты не доверяешь мне?

— Конечно.

— А я думал…

— Ты ошибался.

Яр обиделся, несмотря на данное себе обещание. Он отвернулся к стене и с головой залез под одеяло. Ему было прохладно: климат-контроль в комнате отсутствовал, и температура в течение дня заметно прыгала — с утра, обычно, было зябко, к полудню теплело, а в обед становилось жарко. Яр не понимал, с чем это связано, а Ларс, как обычно, не собирался ничего объяснять.

Через час пришел Херберт с поздним завтраком. Похвастался, что таскал какие-то «бревна», чтобы ремонтировать какой-то «частокол». Яр даже расспрашивать его не стал, понимая бесполезность этого занятия. Они сели есть.

После того, как его накормили «настоящим мясом», Яр к каждому новому блюду относился с подозрением. Без опаски он ел только хлеб и каши — Ларс убедил его, что в продуктах этих нет ничего животного. О молоке, на котором были сварены крупы, проводник, конечно же, умолчал. Умолчал он и об удобрении почвы.

Закончился завтрак, как обычно — горстью разноцветных таблеток. Проглотив их, Ларс откинулся на подушки, потянулся и сказал:

— Все это мне изрядно надоело.

Он умолк и молчал целых три часа.

А потом, пыхтя, сполз с кровати и на четвереньках двинулся к двери.

Вернулся он только вечером. Толкнув дверь рукой, он переполз через порог и сказал, довольно чему-то улыбаясь:

— Двадцать шагов — это не так уж и много.

Где-то через неделю Айван посетил их еще раз. Старик пришел в сопровождении какого-то мальчишки, длинноволосого, со вздернутым конопатым носом и румяными щечками.

— Доброго вам, — пожелал Айван, и его спутник живо кивнул, присоединяясь к приветствию старика.

Ларс сидел на заправленной кровати, свесив ноги. Справа от него лежало несколько кусочков дерева. Яр уже знал, что называть их можно «плашками», «чурками» или «баклушами». Из этих самых баклуш Ларс коротким ножом выстругивал ложки.

— И вам не болеть, — сказал проводник, стряхивая с колен золотистые завитки и короткие неровные осколки, называемые щепой.

— По делу я, — сказал Айван, и мальчишка снова кивнул.

— Всегда рады помочь, — отозвался Ларс. — Что за дело?

— Оружие ваше нужно. Мы пока его не трогали, вас дожидаясь. Но теперь, кажется, пришла пора. Тянуть нечего — ведь людей еще надо научить с ним обращаться.

— Так я же не против, — сказал Ларс, поглаживая ладонями шероховатую заготовку ложки. — Сразу же говорил, что это наш подарок общине.

— Я помню, помню, — покивал Айван. — И все же без тебя мы трогать ничего не стали. Поможешь разобраться?

— Ну конечно.

— Вот и славно. Значит, завтра прямо с утра и начнем.

— А из-за чего такая спешка?

— Ну, как тебе сказать… Вроде бы охотники из людов видели неподалеку следы космача.

Ларс отложил обструганную баклушу, дотянулся до стоящего у стены костыля.

— Давай выйдем, — сказал он Айвану.

И они вышли.

Яр и курносый мальчишка остались вдвоем. Минуту они разглядывали друг друга, не зная, как нужно себя вести. Паренек заговорил первым; кажется, он чувствовал себя здесь хозяином.

— Чешешься? — спросил он, подойдя на шаг ближе.

— Да, — ответил Яр и поскреб запущенными ногтями красный расчес на руке.

— Я вот это… Крем принес… — Мальчишка залез в карман замызганных штанов и вытащил баночку с потертой, но узнаваемой этикеткой «Хло». — У отца осталось… Он говорит, что ему помогало…

— Спасибо.

— А еще он говорит, что вам в баньку надо.

— Куда?

— Ну, помыться.

— Я бы не против, — осторожно сказал Яр. — Только я болею сейчас.

— Это ерунда, — отмахнулся мальчишка. — Тебя ведь Яром зовут?

— Да.

— А я Вик. Это я вас в лесу нашел. Я давно Айвана просил, чтоб он разрешил мне к вам. Вот, сегодня он меня с собой взял.

Вик устроился на кровати Ларса, вытаращился на Яра, будто на какую-то диковину. Спросил:

— А правда, что в городе электричество всегда бывает и сколько угодно?

— Ну да, — ответил Яр, втайне желая, чтоб Ларс и Айван скорей вернулись и выдворили любопытного мальчишку из комнаты.

— А правда, что там одновременно сто передач идет и можно выбирать, какую смотреть?

— Гораздо больше ста.

— А дома там высокие, как тридцать сосен, друг на дружку поставленные?

— Наверное.

— А правда…

— Перестань! — Яр поморщился. — Лучше ты мне объясни, что это за космачи такие.

— А, это запросто, — ответил паренек и, поерзав на жесткой кровати, зачем-то глянув на завешенные окна, начал рассказывать.

Яр внимательно слушал нового знакомого и чувствовал, Как мерзкий, зародившийся в животе холод подбирается к сбивающемуся с ритма сердцу.

На следующий день Яр вышел на улицу. Там он увидел много такого, о чем раньше лишь читал. И еще больше такого, о чем прежде вообще не имел представления.

ГЛАВА 15

Первый снег вывалился рано — яблони даже не успели сбросить листву. Айван смотрел на согнувшиеся, а кое-где и поломанные ветки и думал, что нежданный снег этот может предвещать что-то недоброе. Последнее время смутные предчувствия постоянно одолевали Айвана. Он извелся, ожидая чего-то плохого. Возможно, думал он, это просто старость, ожидание скорой смерти — и хорошо, если так. Но несчастье могло свалиться на всю общину, на дело всей его жизни; свалиться неожиданно, как этот первый снег, искалечивший живые еще деревья. Вот что тревожило его куда больше собственной кончины.

Айван поднял глаза к серому небу, широко перекрестил грудь. Но не о Создателе он сейчас думал. Он думал о хурбах, которые отчего-то вышли к границе города. О неминуемом, как прилет снегирей, появлении космачей. О неурожае зерновых и гнили, поразившей собранные картофельные клубни. О людах, которые только и смотрят, как бы побольше урвать от поселившихся под боком городских изгнанников. О ранних заморозках и мелеющей речке. Об иссякающем потоке новых бежей… Все это сплеталось в один клубок, в рыхлый узел проблем — потяни за одну петельку, и неминуемо затянешь несколько других.

Айван вздохнул, присел на краешек запорошенной свежим снегом скамьи, сложил руки на коленях.

А может, все беды — кажущиеся? Может, на самом-то деле все обстоит не так уж и плохо? Ну, зачем бы хурбам выбираться из города? А космачи по весне уйдут, как всегда уходили. И запасов еды должно хватить до следующего урожая — ну, разве что самую малость придется поэкономить.

Надо просто жить. Как раньше жили. Работать, детей растить, принимать новых бежей.

А что дальше?

Дальше что?!.

Айван снова вздохнул, погладил ладонью бороду.

Наверное, все же это просто старость. Предчувствие скорой смерти.

Сколько еще ему осталось? Год? Пять лет? Десяток?

Вряд ли больше.

И что же будет потом?..

Разозлившись на себя и на свои мысли, он резко встал и смахнул со штанов налипший снег и поковылял к рубленой избушке, где сейчас проживали новые члены общины: Яр и Ларс.

От белой стены исходило тепло — это был бок печки, громоздкого отопительного устройства, работающего на кусках древесины. Впрочем, насколько Яр мог судить, печь, несмотря на примитивность, являлась устройством многофункциональным — на ней готовили, грели воду, сушили одежду, в ней хранили еду и обрабатывали какие-то поделки. Он слышал даже, что с ее помощью можно лечить боль в суставах и ломоту в мышцах. Работающая печь издавала едва слышное гудение, она потрескивала и насыщала воздух сухим запахом, от которого голова начинала слегка кружиться. Вместе с тем печь могла стать источником пожара, и от нее можно было «угореть» — отравиться газом. Потому за печью в их доме следил специальный человек — истопник Веня, тихий мужчина лет пятидесяти, вечно сутулящийся и припадающий на правую ногу. Печь он топил из комнатки Херберта; там на черном металлическом листе, прибитом к полу, лежали сухие дрова и растопка, там в специальной нише хранились камень и железяка для выбивания искр, а в грязном углу стояли уродливые, уродливо называющиеся инструменты: кочерга, топор, лопата. Яр много раз наблюдал, как Веня занимается порученным ему делом — разводит огонь, подгребает угли, двигает заслонки, и невольно проникался уважением и к молчаливому истопнику, и к громоздкой печи, занимающей, наверное, четверть дома.