Гостья из другого мира - Натали Палей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ага, помню. Только это давно было, Катюш. Работает над собой парень, не видишь, что ли? Причём постоянно. Без устали. Уж тебе ли не знать? Вы же много общаетесь в последнее время.
Уже не в первый раз Катя обращала внимание на пластичность движений и на уверенность Сергея, как партнера, в дуэте танцующих. Мила тоже шикарно двигалась, будто родилась для того, чтобы танцевать. С ним в паре.
Катя нервным движением накрутила на палец локон и отвернулась, чтобы не наблюдать за Романовым и его партнершей. И чтобы не психовать.
Совсем спятила. Да пусть наконец-то парень освободится от зависимости к ней и найдёт себе нормальную девчонку! Вон хотя бы ту же Милу, которая смотрит на него, словно кошка на сметану.
Хотя… Нет, Милу не надо. Эта девушка её бесит. Сильно бесит. Катя даже глаза её зелёные, бесстыжие, готова выцарапать.
"Стыдно! Я как собака на сене. Ни себе, ни людям. Противно от самой себя».
Противно, потому что очень не хотелось, чтобы Романов дарил свои тёплые особенные взгляды другой девушке. Она уже сама привыкла к ним. И к нему тоже. И никому его не отдаст.
Катя замерла. Поражённая в самое сердце.
Она не отдаст? Она что… всё же влюбилась? В Романова?
Девушка резко повернулась и изумлённо уставилась на Сергея. Тот вдруг поймал её взгляд, будто ждал его, и споткнулся в танце, изменившись в лице. Катя зачем-то перевела взгляд на Наташку, которая внимательно смотрела на неё, будто тоже ждала чего-то. Светло-зелёные глаза подруги загадочно мерцали в полумраке ресторана.
А ведь Катя даже не заметила, как влюбилась в этого нового Сергея Романова, который последние пару лет уверенно шёл по жизни. Параллельно её жизни, ни на минуту не выпуская её из поля зрения, но и не пересекая, не нарушая границ. Он просто всегда находился рядом, решал все проблемы, помогал, заботился.
— Дошло наконец? — Натка подняла бровки домиком. — Я уж думала по голове тебя постучать придётся и всё популярно объяснить, а то совсем измучила парня. Да и себя тоже. И меня! Бабушка и мамуля — мои свидетели! — на миг девушка подняла глаза к потолку. — Не нужна ему Милка. Никто не нужен. Он с тебя глаз не сводит. Только тобой дышит. Что ещё он не сделал для тебя? Дай подумать, — подруга сделала вид, что вспоминает. — Так, помимо того, что любит, вкусняшки всякие покупает, деньги на всякую фигню тебе занимает, с собакой твоей гуляет, по морде кому надо набивает, на спектаклях с тобой бывает, кран в душевой меняет…
— Хватит! Ты что, стихи сочиняешь?! — возмутилась Катя. — Разве за это любят?! — процедила она недовольно.
— Тогда чего тебе не хватает? — по-доброму проворчала Наталья. — Звезды с неба? Луны? Так тоже достанет. Только попроси.
Катя закусила губу.
— Он, правда, всё ещё любит меня? — прошептала она.
Наташа выразительно закатила глаза.
— Вот дурында! Правда, конечно! Хотя я ему советовала прекратить это неблагодарное дело и оглянуться вокруг.
Катя вспыхнула, возмущённо сверкнула на ухмыляющуюся Натку глазами, поискала взглядом Сергея. Он уже оставил недовольную Милу и шёл в её сторону. Не отрывая взгляда. И она тоже больше не отводила своего.
— Потанцуешь со мной? — парень протянул руку. — Как сейчас твоё настроение?
— Сейчас… всё… замечательно, — словно во сне Катя вложила в протянутую руку свою.
— Что с тобой? Почему ты так странно на меня смотришь? — Сергей слегка улыбнулся, вопросительно приподнял одну бровь и мягко, но настойчиво потянул Катю к себе, не подозревая, что девушка на грани того, чтобы позорно свалиться ему под ноги.
— Я словно проснулась, — пробормотала Катя. — И увидела… и поняла…
— Что ты увидела и поняла? — Романов заключил Катю в тёплые объятия и повёл в медленном танце.
«Тебя», — хотелось ответить девушке, но она опустила взгляд, разволновавшись ещё сильнее. Катя чувствовала себя странно — одновременно очень глупо и безмерно счастливо. Они танцевали, а она боялась поднять глаза, лишь искоса искала взглядом Наташу, сама не зная зачем, но подруга куда-то пропала.
— Всё хорошо, Катюш? — Сергей осторожно заправил длинный каштановый локон за маленькое девичье ушко, низко наклонился и шепнул: — Почему ты молчишь? Что ты увидела и поняла?
— Какая я дура, — тихо вздохнула девушка, закусив губу.
— Не говори так о себе. Ты не дура, — мягко улыбнулся Романов.
— А кто? — Катя наконец подняла взгляд. Серые глаза смотрели на неё пристально и горячо, и она мгновенно утонула в их глубине и нежности.
— Дурашка, — нежно усмехнулся Серёжа, теснее прижимая к себе вдруг задрожавшую девушку — Моя любимая дурашка, — прошептал он на девичье ушко. — Лучшая во всех мирах. Моя же?
Глава 37
Наташа смотрела на двоих влюблённых и впервые за два года, с тех пор, как Макс Дарвиг появился в её мире, на душе и сердце земной ведьмы стало более-менее спокойно.
"Мамочка! Бабуля! Неужели это случилось?! Вы же тоже их видите?! Мне не мерещится?! Катя наконец-то разобралась в себе! Увидела его! Я так рада, что всё не зря! И вы, и я — молодцы! И счастлива, что Серёга клювом не щёлкает! Только увидел искры в Катюшкиных глазках, так сразу тут как тут!.. Только бы не сглазить! Тьфу-тьфу-тьфу"
В последнее время Наталья довольно часто казнила себя за то, что с помощью магических способностей стала искать далекий мир Эллию. Она хотела найти его ради подруги, которую с момента возвращения из далёкого параллельного мира перестала узнавать.
Катя — девочка-праздник — после возвращения словно забыла о своей жизнерадостности и умении видеть только хорошее в том, что происходит вокруг. Особенно, если это касалось её. Девушка стала жить словно на автомате, забыв, что раньше её мысли и идеи, похожие на радужное яркое конфетти, всегда трансформировались в не менее солнечные поступки.
Голубой кружочек конфетти — весёлое решение проблемы, красный — игривая задумка, жёлтый — смешной и добрый розыгрыш кого-то из друзей… Куда же делось жизнерадостное конфетти из взгляда и мыслей Катерины Найденовой? Где её непоколебимая уверенность в завтрашнем дне, несмотря ни на что?..
Впервые в жизни Наташа тогда растерялась. Она надеялась, что со временем это состояние полусна у Кати пройдёт, но время шло, подруга взрослела и всё больше замыкалась в себе. Нет, она смеялась, улыбалась, оставаясь той же доброй и отзывчивой ко всем девчонкой, но карие глаза лишись своей живости и часто оставались грустными — цветное конфетти во взгляде постепенно превратилось в
