Свет маяка - Фанни Райдер

- Э-э-э.., я повесила плащ сушиться, а из карманов на всякий случай все достала. - объяснила она смущенно. - Вот что я нашла...

Берил коснулась изящного серебряного предмета, и ее палец скользнул по странной неровности. Наверняка какой-нибудь знак ювелира. Но она вдруг осознала, что нащупала отнюдь не пробу. Поднесла зажигалку к свету... Так и есть - изящная вязь крохотных букв, что на расстоянии вытянутой руки и не прочтешь!

- Какая-то надпись...

- Что такое?

Несмотря на усталость и очевидную путаницу в мыслях, раненый чутко подметил смену интонаций в ее голосе.

- Здесь гравировка, - пролепетала Берил, разрываясь между любопытством и необходимостью отрицать притягательность серебряной зажигалки.

- Да ну? - Во взгляде его читалось прежнее равнодушие. - И что там?

Незнакомец приподнялся на локте, искренне недоумевая: секунды идут, а прочесть надпись ей словно бы и в голову не приходит!

Закусив губу, Берил поднося зажигалку к самым глазам.

- Луису, любимому и единственному, пришельцу из иного мира, - прочитала она и нахмурилась, пытаясь вникнуть в смысл короткой фразы, которая вдруг показалась до странности знакомой.

Гравировка сделана женщиной, никаких сомнений тут нет и быть не может. Но что, ради всего святого, имелось в виду?

- Это как? В каком смысле "пришельцу из иного мира"? То есть вы не из Канады? Мужчина бессильно откинулся на подушку.

- Понятия не имею, - отозвался он, и в голосе его прозвучала такая безысходность, что не приходилось сомневаться: незнакомец говорит чистую правду.

Однако теперь у Берил оказался хоть какой-то ключ к разгадке.

- Луис... - произнесла она вслух, надеясь, что имя, возможно, воскресит угасшие воспоминания. - Вас, наверное, зовут Луис. Как вам это имя - знакомо, нет?

- Я... Голова моя...

- Что, разболелась сильнее?

И тут раздался стук в дверь. Облегченно вздохнув, Берил кинулась открывать. На пороге стоял закутанный в плащ-дождевик Огастус Макнайт, держа под мышкой весьма удрученного пса, а в другой руке сжимая чемоданчик.

- О Господи, доктор Макнайт.., что случилось? - испугалась молодая женщина.

- А мне казалось, это - моя выходная реплика, - усмехнулся врач, торжественно передавая спаниеля хозяйке. - С Бони все в порядке. Просто в лужу плюхнулся, выскочив из джипа. Пострадала только его гордость - не более.

- Бони, умница ты моя! - похвалила Берил собаку и потрепала его мокрые уши. Радуясь, что миссия исполнена успешно, она даже не стала отчитывать своего любимца, когда тот шумно отряхнулся, забрызгав грязью ее новые брюки. Я беспокоилась, что при таком шуме вы не услышите, как он лает, - призналась она.

- Мы и не слышали, пока он не запрыгнул на крышу машины, а с нее на подоконник. До чего упорная бестия! Я отлично знаю, что дождя наш Бони не любит - вот и подумал, что не его это затея поиграть в "сбегай-принеси" среди грома и молний.

- Прошу прощения, что вытащила вас из дому в такую кошмарную ночь, покаялась Берил, помогая врачу избавиться от плаща. - Но я просто не знала, что делать.

Пока Огастус Макнайт мыл руки в кухне, Берил вкратце объяснила, что произошло. Широкий в плечах, коренастый, ростом гость был не выше хозяйки и в свои пятьдесят с небольшим лет так и излучал бодрость и кипучую энергию. Залысины на лбу, круглое лицо и аккуратно подстриженная серебристо-серая бородка делали Огастуса похожим на добродушного игрушечного медвежонка. Но под пронзительным, неотрывным взглядом его карих глаз Берил всегда становилось не по себе.

- Свитер и брюки его слегка намокли, но переодевать я не стала - побоялась слишком тормошить, пока рана еще кровоточит. Похоже, он понятия не имеет, кто он такой. Вот я и испугалась, что, может, у него черепно-мозговая травма или что-нибудь в этом роде, сбивчиво объясняла Берил, подавая врачу чистое полотенце.

- Что ж, прямо сейчас мы вряд ли сумеем ему чем-то помочь, разве что понаблюдаем, пока погода не улучшится. А потом надо будет доставить его в больницу, - отозвался Огастус невозмутимо. - Но давайте не забегать вперед. Самое худшее обычно оказывается и самым маловероятным.

Он открыл чемоданчик, извлек стетоскоп и не сдержал ухмылки, видя, с каким облегчением взирает на этот предмет Берил.

- Знак принадлежности к благородному лекарскому сословию, - усмехнулся Огастус. - Чтобы пациент сразу видел - перед ним не какой-нибудь шарлатан. Что, похож я на настоящего доктора?

- Но я думала... Ведь вы и в самом деле доктор, разве нет? - пролепетала Берил, слегка сбитая с толку шутливым тоном собеседника.

- А то! Так что спокойно можете поручить мне своего подопечного. Клятвенно обещаю, что проведу осмотр по всем правилам.

- Да-да, конечно. - Берил смущенно осознала: врач мягко намекает на то, что предпочел бы остаться с пациентом один на один. - Он вон там, на диване, хотя гостевая спальня тоже в вашем распоряжении, доктор, если понадобится.

- Зовите меня просто Гасом, - усмехнулся гость. - Стоит ли блюсти формальности, если с Бони мы уже давно на "ты"?

Подхватив пса, Верил поспешно удалилась в ванную. Вымыв "герою дня" лапы, она подсушила спаниеля феном. Бони извивался всем телом, подставляя под поток горячего воздуха то хвост, то голову, пока длинная рыжая шерстка не заблестела вновь как тонкий расчесанный шелк.

Ровное гудение фена в сочетании с шумом дождя и воем ветра оградило Берил от искушения подслушать. Однако едва Огастус позвал ее по имени, она не замедлила явиться. Врач широко улыбнулся, картинно развел руками.

- Ну что ж, пострадавший отделался шишками да синяками. Но вот насчет пореза вы были правы; надо бы зашить. Вы мне не поассистируете?

Берил разжала до боли стиснутые кулаки, чувствуя, как в сведенных судорогой пальцах вновь начинает циркулировать кровь.

- Конечно, с охотой. - Она обернулась к незнакомцу, тот не отрывал взгляда от ее рук; видно, волнение женщины от него не укрылось. - Ну, то есть если вы не возражаете, - обратилась Берил к нему.

Раненый приподнял голову, на бледных губах его появилась тень улыбки.

- С какой стати? До сих пор вы с ролью медсестры отлично справлялись. Сдается мне, ничего нового вы уже не увидите.

Здесь он слегка преувеличил. Сейчас его накрывал пушистый мохеровый плед, из-под которого виднелись лишь голова и плечи, а брюки со свитером валялись тут же на полу. Стало быть, осмотр и впрямь был проведен по всем правилам.

Словно дразня, мужчина вытащил руки из-под пледа и сцепил пальцы на животе, И Берил впервые заметила, что на одном из запястий поблескивают дорогие часы, а на мизинце правой руки красуется золотое кольцо-печатка с нефритом.

Она невольно обратила внимание, что черные волоски, курчавившиеся на его широкой груди, кажутся такими же мягкими и шелковистыми, как и мохер, а скульптурные плечи в избытке снабжены мускулами. Смущенно отведя взгляд, Берил сбегала в кухню за всем необходимым, пока Огастус раскладывал на столике инструменты. Она содрогнулась, когда врач сбрил волосы вокруг раны на голове незнакомца.

- Вот ведь счастливец: такой шевелюре позавидовать можно! - хмыкнул Огастус. - Я-то начал лысеть еще до того, как мне перевалило за третий десяток. А вам, надо думать, около тридцати пяти?

Не дожидаясь ответа, он мазнул по ране тампоном с местным анестезирующим средством, объясняя, что к лекарству более сильнодействующему прибегнуть не решается.

- Мне бы не хотелось притупить ваши реакции на ближайшие несколько часов.

Затем Огастус взял иглу с хирургической нитью - и Берил непроизвольно поморщилась. Руки ее, сжимающие простерилизованные ножницы и упаковку ваты, задрожали мелкой дрожью.

- Вы как, в порядке? - вопросительно изогнул бровь врач.

- Вполне, - добро расправила плечи Берил. Пациент, стиснув зубы, глядел куда-то вдаль.

- Вот и с Луисом все будет хорошо. Он в отличной форме - тем более для того, кто только что потягался силой с кряжистым деревом. Так что от двух-трех уколов иголкой хуже ему не станет.

- Вы назвали его Луис. Значит, он вспомнил-таки свое имя? - радостно воскликнула Берил, на секунду забывая об "операции".

- Ну, что касается личной жизни, то в памяти у него по-прежнему провал, но он рассказал мне про зажигалку, - пояснил врач к большому разочарованию Берил. - Так что мы решили, что Луис звучит куда правдоподобнее, чем Джон Смит, и куда менее мелодраматично, чем мистер Икс.

Берил закусила губу, глядя, как Огастус орудует иглой. А пациент и бровью не повел. Он словно ушел в себя - в такие глубины подсознания, куда не добраться даже боли. Или, может быть, рецепторы мозга просто отказывались принимать сообщения истерзанного тела, и это состояние отрешенности - не что иное, как очередной тревожный симптом?

- До чего аккуратно, - дрожащим голосом похвалила Берил, когда Огастус ловко обрезал нитку и убрал окровавленную иголку в специальный футлярчик.

Врач самодовольно усмехнулся.