Серебряный век русской поэзии - Сборник

из сборника «Под северным небом»

Смерть

Не верь тому, кто говорит тебе,Что смерть есть смерть: она – начало жизни,Того существованья неземного,Перед которым наша жизнь темна,Как миг тоски – пред радостью беспечной,Как черный грех – пред детской чистотой.Нам не дано понять всю прелесть смерти,Мы можем лишь предчувствовать ее, —Чтоб не было для наших душ соблазнаДо времени покинуть мир земнойИ, не пройдя обычных испытаний,Уйти с своими слабыми очамиТуда, где ослепил нас высший свет.Пока ты человек, будь человекомИ на земле земное совершай,Но сохрани в душе огонь нетленныйБожественной мистической тоски,Желанье быть не тем, чем быть ты можешь.Бестрепетно иди все выше – выше,По лучезарным чистым ступеням,Пока перед тобой не развернетсяВоздушная прямая бесконечность,Где время прекращает свой полет.Тогда познаешь ты, что есть свободаВ разумной подчиненности Творцу,В смиренном почитании Природы, —Что как по непочатому путиВсегда вперед стремится наше Солнце,Ведя с собой и Землю и ЛунуК прекрасному созвездью Геркулеса,Так, вечного исполнено стремленья,С собой нас увлекает БожествоК неведомой, но благодатной цели.Живи, молись – делами и словами,И смерть встречай как лучшей жизни весть.

Фантазия

Как живые изваянья, в искрах лунного сиянья,Чуть трепещут очертанья сосен, елей и берез;Вещий лес спокойно дремлет, яркий блеск Луны приемлетИ роптанью ветра внемлет, весь исполнен тайных грез.Слыша тихий стон метели, шепчут сосны, шепчут ели,В мягкой бархатной постели им отрадно почивать,Ни о чем не вспоминая, ничего не проклиная,Ветви стройные склоняя, звукам полночи внимать.

Чьи-то вздохи, чье-то пенье, чье-то скорбное моленье,И тоска, и упоенье, – точно искрится звезда,Точно светлый дождь струится, – и деревьям что-то мнится,То, что людям не приснится, никому и никогда.Это мчатся духи ночи, это искрятся их очи,В час глубокой полуночи мчатся духи через лес.Что их мучит, что тревожит? Что, как червь, их тайно гложет?Отчего их рой не может петь отрадный гимн Небес?

Все сильней звучит их пенье, все слышнее в нем томленье,Неустанного стремленья неизменная печаль, —Точно их томит тревога, жажда веры, жажда Бога,Точно мук у них так много, точно им чего-то жаль.А Луна все льет сиянье, и без муки, без страданья,Чуть трепещут очертанья вещих сказочных стволов;Все они так сладко дремлют, безучастно стонам внемлют,И с спокойствием приемлют чары ясных светлых снов.

Колыбельная песня

Липы душистой цветы распускаются…  Спи, моя радость, усни!Ночь нас окутает ласковым сумраком,В небе далеком зажгутся огни,Ветер о чем-то зашепчет таинственно,И позабудем мы прошлые дни,И позабудем мы муку грядущую…  Спи, моя радость, усни!

Бедный ребенок, больной и застенчивый,Мало на горькую долю твоюВыпало радости, много страдания.Как наклоняется нежно к ручьюИва плакучая, ива печальная,Так заглянула ты в душу мою,Ищешь ответа в ней… Спи! Колыбельную  Я тебе песню спою!

О, моя ласточка, о, моя деточка,В мире холодном с тобой мы одни,Радость и горе разделим мы поровну,Крепче к надежному сердцу прильни,

Мы не изменимся, мы не расстанемся,Будем мы вместе и ночи и дни.Вместе с тобою навек успокоимся…  Спи, моя радость, усни!

Челн томленья

Князю А. И. Урусову

Вечер. Взморье. Вздохи ветра.Величавый возглас волн.Близко буря. В берег бьетсяЧуждый чарам черный челн.

Чуждый чистым чарам счастья,Челн томленья, челн тревог,Бросил берег, бьется с бурей,Ищет светлых снов чертог.

Мчится взморьем, мчится морем,Отдаваясь воле волн.Месяц матовый взирает,Месяц горькой грусти полн.

Умер вечер. Ночь чернеет.Ропщет море. Мрак растет.Челн томленья тьмой охвачен.Буря воет в бездне вод.

«Дышали твои ароматные плечи…»

Дышали твои ароматные плечи,Упругие груди неровно вздымались,Твои сладострастные тихие речиМне чем-то далеким и смутным казались.

Над нами повиснули складки алькова,За окнами полночь шептала невнятно,И было мне это так чуждо, так ново,И так несказанно, и так непонятно.

И грезилось мне, что, прильнув к изголовью,Как в сказке, лежу я под райскою сенью,И призрачной был я исполнен любовью,И ты мне казалась воздушною тенью.

Забыв о борьбе, о тоске, о проклятьях,Как нектар, тревогу я пил неземную, —Как будто лежал я не в грешных объятьях,Как будто лелеял я душу родную.

Песня без слов

Ландыши, лютики. Ласки любовные.Ласточки лепет. Лобзанье лучей.Лес зеленеющий. Луг расцветающий.Светлый свободный журчащий ручей.

День догорает. Закат загорается.Шепотом, ропотом рощи полны.Новый восторг воскресает для жителейСказочной светлой свободной страны.

Ветра вечернего вздох замирающий.Полной Луны переменчивый лик.Радость безумная. Грусть непонятная.Миг неизбежного. Счастия миг.

Смерть, убаюкай меня

Жизнь утомила меня.Смерть, наклонись надо мной!В небе – предчувствие дня,Сумрак бледнеет ночной…Смерть, убаюкай меня

Ранней душистой весной,В утренней девственной мгле,Дуб залепечет с сосной.Грустно поникнет к землеЛасковый ландыш лесной.

Вестник бессмертного дня,Где-то зашепчет родник,Где-то проснется, звеня…В этот таинственный миг,Смерть, убаюкай меня!

безбрежности

Я мечтою ловил уходящие тени,Уходящие тени погасавшего дня,Я на башню всходил, и дрожали ступени,И дрожали ступени под ногой у меня.

И чем выше я шел, тем ясней рисовались,Тем ясней рисовались очертанья вдали,И какие-то звуки вдали раздавались,Вкруг меня раздавались от Небес и Земли.

Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,И сияньем прощальным как будто ласкали,Словно нежно ласкали отуманенный взор.

И внизу подо мною уже ночь наступила,Уже ночь наступила для уснувшей земли,Для меня же блистало дневное светило,Огневое светило догорало вдали.

Я узнал, как ловить уходящие тени,Уходящие тени потускневшего дня,И все выше я шел, и дрожали ступени,И дрожали ступени под ногой у меня.

Болотные лилии