Рискованное увлечение - Джулия Росс

– Дайте мне вашу руку. – Она полила из чайника на салфетку и обернула опухшую кисть. – А теперь полежите спокойно, пока вам не полегчает. Боль и слабость должны пройти.

– Я могу… потерпеть, мэм, – произнес мужчина. Из-за беспорядочного дыхания его голос звучал сдавленно. – Но если это не пройдет?

– Тогда, без сомнения, ваше сердце перестанет биться, сэр. – Джульетта с облегчением отметила, что в ее голосе напрочь отсутствует женская мягкость. – Хотя если вы скончаетесь в моем саду, это доставит мне значительное неудобство. Поэтому я слезно прошу вас настроиться на поддержание своей жизни.

Она протянула руку к его шейному платку и развязала узел. Ей не хотелось к нему прикасаться, но мужчина находился в шоковом состоянии.

Чувствуя неловкость и тяжесть в пальцах, Джульетта расстегнула жилет, затем ворот рубашки. Здоровая гладкая кожа на шее отливала белизной. Она вдруг испытала легкое неудобство, будто молоденькая деревенская девушка, смущенная подмигиванием джентльмена.

«Как не стыдно замечать подобные вещи! Не важно, что он так красив и великолепен в солнечном свете. Этот сибарит столь же испорчен праздностью». Дерзкая насмешливость пряталась в его губах, и неизменное, данное от рождения презрение отпечаталось в вырезе ноздрей. Несомненно, бездельник. И, вероятно, мот».

Одежда его была проста, но из дорогого материала. Ткань камзола добротная, толстая. Безжалостно комкая ее, Джульетта принялась стягивать рукава. Мужчина находился в отличной физической форме. «Конечно. Занимается фехтованием и верховой ездой, как большинство джентльменов». Но у многих из них эта сила терялась за внешним лоском.

Рукав его рубашки сидел в обтяжку на распухшем запястье. Джульетта отстегнула от своей цепочки небольшой нож и распорола ткань до локтя, обнажив предплечье. Под кожей, опушенной золотистыми волосками, проступали сильные, словно высеченные из камня, мышцы. Непрошеная интимность, незваные ощущения – Джульетта старалась их не замечать. Но так или иначе, она держалась без перчатки за обнаженную мужскую руку.

Теперь компресс. Его рубашка – даже та была лучшего качества, чем любая вещь из ее собственного гардероба. Мягкая, приятно потрогать. Стало быть, он состоятельный человек. Или еще недавно был таковым. Любопытство тотчас выпустило свое маленькое щупальце. Что он делает в Мэнстон-Мингейт? Это не имело никакого значения. Она будет вынуждена пробыть в его компании всего несколько часов, просто чтобы оказать помощь. Хотя и это будет компрометацией.

Лучше бы оставаться одной. Но ей не хотелось, чтобы в ее саду, на дорожке оказался труп.

Олден лежал на спине, глядя в листву над головой. Вдох. Выдох. Пауза. Снова вдох… Сердце хаотично бухало в груди. На лбу выступил холодный пот. Олден еще никогда не чувствовал себя так худо, как сейчас. Кисть дергало, словно в нее вселился дьявол. Отек предплечья полз дальше вверх.

И зачем было так рисковать? Умереть от укуса пчелы? Безумие! Скандально известный лорд Грейсчерч в итоге сойдет в могилу, так и не вкусив сладости миссис Джульетты Ситон. Ну зачем она надела этот нелепый балахон? Можно вообразить, какое под ним скрывается тело! Судя по лицу и рукам, оно должно быть нежным и женственным. С высокой полной грудью и сбегающим к талии божественным изгибом. Кожа была бледно-кремового цвета. Но при таких волосах и бровях у нее должны быть темные соски, сладкие, как малина. Если бы только впереди у него было целое лето, чтобы ухаживать за ней! Соблазнять ее! И завоевывать мало-помалу в игре, обещающей быть столь же восхитительной, как окончательная капитуляция!

Однако завершить это предприятие нужно было к пятнице.

Черт подери, как он проиграл все деньги лорду Эдварду и Денби? С другой стороны, если бы этого не случилось, он никогда бы не встретил эту аппетитную обедневшую вдовушку. Безвестный маленький Мэнстон-Мингейт находился в стороне от проторенной дороги, ведущей в Грейсчерч-Эбби, – и какой-либо дороги вообще.

Олден закрыл глаза. Его затылок покоился на чем-то мягком. Увы, не у нее на коленях! Его пульсирующее предплечье было обложено компрессами. Он слышал шелест ее одежды и ощущал чистый цветочный запах – роз и гвоздики. Где-то мурлыкала кошка. Наконец он почувствовал, что начинает дышать глубже, почти нормально.

По всей вероятности, он все-таки останется жив. Он завоюет эту красавицу на одну ночь и тем спасет себя от разорения.

Солнце тем временем клонилось к западу. Красный кирпич пламенел в лучах заката, но по-прежнему было душно и жарко.

Миссис Ситон восседала на стуле и спокойно лущила стручки. Подол юбки слегка приподнялся, так что выглядывали ножки в дешевых чулках. Прелестные лодыжки, восходящие изогнутой линией к округлым икрам. Обе они аккурат уместились бы у него в ладонях. Желание шевельнулось в нем.

Да, он будет жить!

Его взгляд скользнул поверх синего балахона к шее. Если на ней и был медальон, он был скрыт платьем. Олден обратил внимание на длинные ресницы.

Что делало ее такой провоцирующей? То самое бдительное и настороженное выражение? Крутой излом уголков чувственного рта? Подозрительность и негодование, явственно видевшиеся в глазах?

«Итак, она не любит – даже боится – незнакомых мужчин, – рассуждал Олден. – Что это? Страх? Нет, строго говоря, не страх, а определенное неприятие, вследствие необходимости неукоснительного соблюдения обязательств. С этим будет нелегко».

Миссис Ситон взглянула на него. Олден тотчас опустил глаза, чтобы она не увидела в них желания.

– Вам лучше, сэр? – Она отвела взгляд. – Вы, должно быть, тревожитесь по поводу отъезда? Может, мне сходить за кем-нибудь и попросить помощи? Или вы сами справитесь?

Олден улыбнулся ей. Руку по-прежнему дергало, но сердце вроде вошло в обычный ритм.

– Вы очень добры, мэм. Спасибо вам. Я хотел бы услышать ваше имя, чтобы по крайней мере знать, кого я благодарю.

– Миссис Джульетта Ситон. Теперь вы получили преимущество надо мной, сэр. – Она посмотрела ему прямо в лицо и встала. В васильковых глазах сквозило подозрение.

Олден ухитрился подняться на ноги, не посрамив своего достоинства. С предусмотрительностью человека, привыкшего доверяться уму, он из осторожности опустил свой титул и воздержался от изысканного поклона.

– Олден Грэнвилл. Ваш покорный слуга, миссис Ситон.

– Где ваш экипаж? Не пешком же вы пришли в Мэнстон-Мингейт?

– Я оставил свою лошадь в «Трех бочках», мэм. – Олден поклонился. Когда он распрямился, голова закружилась и его качнуло в сторону, Миссис Ситон тотчас затараторила:

– Мистер Грэнвилл, вы еще не настолько сильны, чтобы ехать верхом! – Она даже протянула руку, но сразу же отдернула назад, не коснувшись его. Затем опустилась на стул и снова углубилась в свое занятие.